Капля духов в открытую рану - Катя Качур

ты их вернешь? – глумливо произнес Сайгонский. – Получишь наследство? Найдешь себе завтра работу менеджера первого звена? Да ты через месяц только до туалета без поддержки будешь доходить.

– Через месяц я буду летать, как птица, Иван Захарыч, и не ваша забота, как я их заработаю.

Сайгонский крякнул:

– Ладно, пиши расписку. Переведу тебе на карту. Только из уважения к твоему бывшему мужу.

– Вам зачтется на небесах сия щедрость, – выдохнула Ася. – Подайте-ка мне бумагу и ручку, там, в столе.

Рэйф Файнс позвонил сам. Чисто, непорочно, как побудка горниста в пионерском лагере, отрапортовал:

– Это та девушка, с которой мы пили глинтвейн, а потом она за меня решила, кому отдать мое сердце?

– Она самая. – Ася заулыбалась. Они до сих пор не знали друг друга по именам. – Ты уже женился благодаря мне?

– Практически. Подали заявление. Если б не ты, я никогда бы не решился.

– Я рада. Такие, как ты, должны быстрее рожать этому миру детей.

– Как дела?

– Уже не та птичка, какой была.

Ася, переворачиваясь в постели с одного исколотого до синяков полупопия на другое, рассказала о последних событиях.

– Ты должна этому мудаку триста тысяч?

– Ну да. Триста ему и триста банку. Но банк не спешит. А с Сайгонским расплачусь духами. – Ася пыталась сохранять непринужденный голос.

– Ладно, успехов, птичка.

– И тебе, мальчик, похожий на Рэйфа Файнса.

Глава 38

Он появился через три недели. Ася уже упаковала тридцать флаконов в картон и пупырчатый целлофан, рядами уложила в деревянные коробки. На опустевших местах сиротливо торчали оранжевые стикеры с надписями. «Amouage Memore. Жен. Лимит. выпуск со страз. на крышке. 2012 г. Усилены роза и полынь. Мягкий ладан». Сайгонский нанял консультанта, который называл ему реальную цену каждого флакона на рынке коллекционеров, и бился за каждый миллилитр. В многостраничном договоре, скрупулезно составленном консультантом, был описан каждый аромат, приложено фото каждого флакона с пометкой уровня жидкости. Ася корила себя за то, что не распродала эти же духи на «Авито», «Лапарфюмерии» и других площадках. Она смогла бы выручить вдвое больше. Но дотянула до последнего, надеясь на чудо. Сайгонский оказался прав: за этот месяц ей не оставили наследство, она не стала топ-менеджером и вот-вот только начала ходить в туалет, не цепляясь за двери и косяки.

Рэйф Файнс написал сообщение и спросил адрес. Она обрадовалась, скрипач всякий раз добавлял свежего воздуха в ее гаснущие угли. К вечеру он стоял на пороге квартиры с коробкой из-под баночной колы.

– Надеюсь, там не щенок? – засмеялась Ася. – У меня дочь и две кошки, я уже не справлюсь.

– Прости, это не очень презентабельно, но срок поджимает, и я решил принести как есть, – сказал Рэйф Файнс и протянул коробку.

Ася пригласила его на кухню, налила чай, подвинула вазу с карамельками.

– Я с тобой не сяду. Мне только стоять и лежать можно. Хочешь супа?

– Давай.

Она разогрела в микроволновке тарелку сырного супа – единственного блюда, который ела Никуся в ее исполнении. Скрипач с удовольствием черпал ложкой густую желтовато-сливочную жидкость, запивал чаем вперемешку с конфетами, мычал и сладко причмокивал. Ася подошла к коробке, которую ранее положила на подоконник. Разрезала ножом прозрачный скотч, открыла створки. В изумлении отпрянула назад: в нос ударил запах грязных старых купюр. Из коробки, вырвавшись на свободу, торчали мятые сотенные и полусотенные бумажки, сложенные кое-как без всякой системы.

– Что это? – оторопела она.

– Ну я же говорил – непрезентабельно, зато ровно триста тысяч. Не успел обменять их в банке, но, может, он и так примет?

– Это с Арбата? – догадалась Ася.

– Ну да. Я объяснил ситуацию, нам с другом дали поработать три недели на минимальном откате.

– Ты делал это специально для меня?

– Ну да.

По протоптанным дорожкам на Асиных щеках покатились слезы.

– Но ведь это не вопрос жизни или смерти. На кону просто флаконы из моего собрания. Духи, понимаешь, всего лишь духи… Забирай деньги назад. У тебя скоро свадьба и вообще…

– Налей мне добавки, – попросил Рэйф Файнс. – И не надо делать из меня героя. Я всего лишь готовил свою экзаменационную программу на свежем воздухе. Я не рыл траншеи, не грузил вагоны, не торговал своим телом. И вообще, – он голосом передразнил Асю, – у меня дед был ярым коллекционером монет. Бабушка рассказывала, как жестяные коробки с замшевым нутром заполоняли все шкафы в их комнате. Он все время встречался с какими-то странными типами, все время вел переговоры, торговался, то приходил домой счастливый со свертками в дрожащих руках, то, наоборот, рыдал, если нарывался на мошенников. Его очень ценили такие же безумцы, как он. Звонили, просили определить подлинность, советовались по цене. Потом, после войны в Воронежской области, начался дикий голод, и дед был вынужден продать все коллекцию, чтобы переехать ближе к Москве и прокормить семью. Как раз тогда мой отец родился. Семья выжила, все молились на деда, считали его спасителем. А он… взял и повесился. Представляешь? Я думаю, сейчас бы он потрепал меня по плечу и сказал: «Молодец, внучок!»

Ася стояла, закрыв лицо руками, плечи ее дрожали.

– Не знаю, чем тебя благодарить. Выбери любые флаконы, здесь есть уникальные мужские ароматы, я тебе распишу историю их создания, парфюмеров, ноты…

Рэйф Файнс подошел к осиротевшим полкам витрины, рассматривая надписи на торчащих стикерах.

– Не, я все равно в этом ничего не понимаю. Я не отличу ширпотреб от реальной жемчужины. Лучше покажи мне самый редкий экземпляр в твоей коллекции. Хотя бы увижу, от чего люди сходят с ума.

– Самый редкий экземпляр в моей коллекции – это ты, – серьезно сказала Ася. – У меня никогда не было таких мужчин.

Рэйф Файнс засмеялся, обнажив белые зубы с клычками, чуть развернутыми по своей оси и выдвинутыми вперед.

– Когда вырастешь и станешь знаменитым, – она погладила пальцем слегка приподнятую губу над этими клычками, – не вздумай их выравнивать.

– Почему?

– Чтобы не лишать тысячи женщин желания ради них зацеловать тебя до смерти.

Было решено, что Рэйф Файнс сам отнесет деньги Сайгонскому. Ася написала Ивану Захарычу сообщение, чтобы он принял посланника. Скрипач вошел в кабинет продюсера, предварительно подмигнув секретарше, и протянул вновь запечатанную скотчем коробку.

– Что у вас в руках, молодой человек? Насколько я знаю, мне должны принести несколько тяжелых ящиков.

– Этот волшебный ларец заменит все ваши ящики. – Рэйф Файнс без спроса взял со стола нож для резки страниц и крест-накрест раскроил скотч.

– Что за бред? – изумленно воскликнул Сайгонский, брезгливо отодвигая от себя коробку. – Она