Спартанец - Валерио Массимо Манфреди

вопрос закрыт.

– Итак, расскажи, – продолжил Павсаний, – что ответил Артабаз?

– Великий царь очень ценит услугу, которую ты оказал ему, освободив пленных. Он считает этот жест доказательством твоей искренности. Поэтому он доверяет тебе и готов оказать всяческую поддержку. Он также согласен с твоим… предложением о браке.

– Очень хорошо, – с притворной беззаботностью сказал царь. – Это все?

– Нет. Я долго беседовал с Артабазом и понял точку зрения персов. Они считают, что настало время действовать, потому что сейчас ты обладаешь огромной властью, но им кажется, что это продлится недолго. Им известно об изгнании Фемистокла из Афин, и у меня сложилось впечатление, что они с радостью бы приняли его. Отныне ты будешь докладывать о своих передвижениях сатрапу Даскилейона.

– О наших передвижениях, – уточнил царь. – Не так ли, Клейдемос?

– Все верно, государь, – ответил Клейдемос.

– Кажется, ты сам не веришь в свои слова. Возможно, тебе, как и великому царю, нужны доказательства, и я могу их предоставить. Поскольку мой проект во многом опирается на тебя, справедливо предоставить гарантии и все тебе объяснить. В Спарте я встречался с одним близким тебе человеком.

Клейдемос вздрогнул:

– С кем? Скажи, пожалуйста.

– С бородатым великаном…

– Карасом!

– Да, это был он.

– Как ты его нашел? – Клейдемос дрожал от волнения.

– Это было не очень сложно, – ответил царь, – я передал одному из илотов с горы, что у меня есть сведения о Талосе и я хочу поговорить с его верным другом. Спустя шесть недель так никто и не пришел, и я уже было подумал, что затея провалилась. Но однажды вечером по дороге домой я услышал позади себя голос: «Друг Талоса здесь». Я поборол искушение обернуться и ответил: «Следуй за мной на расстоянии четырех шагов». За мной могли следить, и я не хотел вызывать подозрений. Не оборачиваясь и не замедляя шага, я успел назначить встречу и услышал удаляющиеся шаги. Через несколько дней мы встретились у заброшенной хижины, которая находится на моих землях. Мы долго говорили, но этот человек отказывался доверять мне. Он требовал доказательств того, что ты жив, что ты со мной заодно. Я предоставил их и сказал, что ты скоро вернешься, чтобы осуществить наш план.

– Как ты понял, что ему можно доверять? – спросил Клейдемос.

– Этот человек был с тобой при Платеях, – спокойно ответил Павсаний, – я знаю, что он несколько раз видел женщину, которую ты зовешь матерью, в ее доме на горе. Когда полгода назад мы с тобой говорили о нем в Византии, ты не смог скрыть волнения. Это близкий тебе человек, не так ли?

– Да, это так, – признался Клейдемос.

– Ты не скажешь, кто он на самом деле?

– Я и сам толком не знаю, – ответил Клейдемос. – Он появился на горе, когда умер дед Критолаос. Тогда он сказал, что пришел, чтобы помочь мне и защитить, и я понял, что ему можно доверять. Он знал тайну большого лука.

– Лук с головой волка Мессении…

– Он знает и другую страшную тайну, которую я не могу открыть. Я сам боюсь ее. Скажи лучше, что передал Карас?

– Что он готов, но ничего не сделает, пока ты сам не вернешься и не подтвердишь каждое мое слово.

– Больше он ничего не сказал?

– Ничего. Он встал и исчез, больше я его не видел.

Царь говорил, а Клейдемос вспоминал далекое прошлое. Он видел глаза матери и безмерную печаль в ее взоре, щетинистое лицо Караса и его бычью голову, слышал его глубокий голос. Клейдемосу всей душой захотелось вернуться.

– Когда я смогу вернуться? – спросил он царя с тревогой во взгляде.

– Потерпи, – ответил царь, положив руку ему на плечо. – Я знаю, как ты себя чувствуешь, и понимаю, как сильно ты хочешь вернуться. Но есть другие важные дела. Сначала ты должен передать сатрапу Даскилейона мой ответ великому царю. Когда получим золото персов, я соберу войско и вооружу флот. Тогда мы вернемся в Спарту, поднимем восстание илотов, и равные будут вынуждены перейти на мою сторону. Они помнят о том, что я вел их войско при Платеях.

Клейдемос опустил голову:

– Как пожелаешь. Когда мне выезжать?

– Скоро. Времени очень мало. Ты отправишься в путь до того, как луна снова появится в небе.

Клейдемос уехал, но оказалось, что это была не единственная его миссия в Даскилейоне. Зимой он возвращался туда несколько раз, соблюдая все меры предосторожности. В начале весны следующего года случилось то, чего опасался Павсаний: афинский флот под командованием Кимона появился в проливе Босфор, и адмирал приказал оставить город. Приказ был подписан спартанскими властями. Поначалу Павсаний сопротивлялся, но вскоре понял, что в одиночку не выдержать блокаду с моря, а на наемников, которых он набрал за персидское золото, всецело полагаться было нельзя. Покинув Византий, он отправился в Троаду и обосновался неподалеку от Даскилейона. Там к нему присоединился Клейдемос.

Теперь положение Павсания было крайне затруднительным, и персы стали относиться к нему с опаской. Ему ничего не оставалось, как попытаться осуществить план в Спарте: настало время Клейдемосу покинуть Азию и вернуться в Лаконию. Официальной причиной послужило то, что он не хотел подчиняться полководцу, от которого отреклись правители, и возвращался в Спарту, чтобы предоставить свои услуги эфорам и старейшинам.

– Прощай, Клейдемос, – сказал царь, пожимая ему руку, – вся надежда на тебя. Не падай духом: я вернусь, и ты увидишь, что не все потеряно.

– Прощай, мой царь, – ответил Клейдемос. – Когда вернешься, я буду ждать тебя в доме Клеоменидов. Там мы встретимся, если это будет угодно богам.

Он сел на коня и поскакал в сторону Кизика.

Павсаний пешком отправился в штаб-квартиру, ведя коня под уздцы. Погода стояла чудесная: большие белые облака проплывали по ясному небу и легкий ветерок пел, как натянутая тетива лука. Когда ветер дует к морю с востока, хорошо моряку отправляться в плавание в Грецию.

«Так гласит пословица», – подумал царь Спарты и повернулся, чтобы посмотреть на Эгейское море, сверкавшее вдали, как зеркало, выпавшее из рук богини. Затем солнце скрылось за облаками, и царь медленно продолжил путь.

Клейдемос сошел на берег в Гитионе и на спущенном на сушу коне направился в сторону Спарты.

Выехав ранним утром, он рассчитывал добраться до города до заката, чтобы предстать перед эфорами и доложить то, о чем договорился с Павсанием. Клейдемос достиг правого берега реки Эврот и вдоль него продолжил свой путь. После полудня он оказался близ города Фарис, откуда виднелись склоны Тайгета. Клейдемос посмотрел на гору, изучая взглядом ее вершины, ущелья, леса. Он пытался вообразить то место, где, как он надеялся, ждала женщина, которую он продолжал называть мамой.

Он достал из сумки ломоть хлеба с сыром, напился воды из ручья и собрался войти в город.

Клейдемос облачился в доспехи, надел наголенники, вынул из кожаного чехла большой щит с драконом,