Волшебник Земноморья - Урсула К. Ле Гуин

он приветствовал юных волшебников вполне учтиво, но, когда завел разговор про морского змея, начал как-то искоса поглядывать на Геда, а потом вдруг принялся на всю улицу бранить гостей, уверяя, будто они соглядатаи и слуги Змея. Тогда пелимерцы посуровели, ибо верили колдуну, хотя и сумасшедшему, но все-таки своему. Пришлось Геду и Бобу отказаться от мысли задержаться на острове, и еще до ночи они снова вышли в море, по-прежнему держа курс на юго-восток.

В продолжение всего плавания Гед ни днем, ни ночью не заводил разговора о цели их путешествия — о Тени. Лишь изредка, по мере того как уходили они от известных земель Земноморья, Боб задавал Геду примерно такой вопрос:

— Ты уверен?

На что Гед отвечал ему:

— Уверено ли железо, в какой стороне находится магнит?

Боб кивал, и они плыли дальше, ни слова не говоря о главном. Но время от времени они обсуждали в своих беседах всякие искусные уловки магов былых времен, с помощью которых те отыскивали потаенные имена смертоносных сил и тварей. Они вспоминали, например, Нерегера с Пална, сумевшего узнать имя Черного Мага из услышанного разговора драконов, или Морреда, прочитавшего имя своего врага в знаках, оставленных падающими каплями дождя на пыли, покрывшей поле битвы на Энладе. Они говорили про наговоры Отыскания, о могущественных призываниях и заклятиях, про Вопросы, на Которые Обязательно Отвечают; правда, последние умел задавать лишь Учитель Системности на Роке. Но Гед часто заканчивал такие разговоры словами, сказанными когда-то Огионом на склоне Горы Гонт, в ту далекую осень, когда маг увел его из родного дома:

— Чтобы услышать, надо молчать.

После этого Гед замолкал в глубоком раздумье и молчал по несколько часов подряд, и все это время он, не отрываясь, вглядывался в морскую даль, туда, куда держала путь лодка. Порою Бобу казалось, что его друг сквозь волны, мили и штормы видит их будущее, и преследуемую ими Тварь, и недоброе завершение их плавания.

В самую мерзостную погоду прошли они между Корнаем и Госком. Стоял такой туман и шел такой дождь, что они даже не заметили эти острова. Они поняли, что миновали их, только на следующий день, когда увидели впереди остров с утесами, похожими на остроконечные башни. Над утесами кружились огромные стаи морских чаек, и их крики, похожие на кошачье мяуканье, далеко разносились над морем. Боб сказал:

— Судя по его виду, это должен быть Астовел. Последняя Земля. На картах к юго-востоку от него — лишь пустынное море.

— Но, возможно, жители острова знают что-то про земли, расположенные еще дальше, — сказал Гед.

— Почему ты так думаешь? — спросил Боб, ибо в голосе Геда звучала тревога. На вопрос друга он ответил не сразу, словно заикаясь, и слова его казались странными.

— Не здесь, — сказал он, глядя в сторону Астовела, но не на сам остров, а куда-то выше него и даже сквозь него. — Главное произойдет не здесь. И не на море. Не на море, а на сухой земле. Где она лежит? Перед истоками моря, но позади его устья, за вратами дневного света…

Тут он смолк, а когда заговорил снова, голос его стал обычным, будто спали с него некие чары или исчезло видение, и он даже не помнит ясно, что случилось.

Порт Астовела, расположенный на северном берегу, представлял из себя всего-навсего устье бухточки между двумя скалистыми утесами, а все домишки поселения смотрели на северо-запад. Казалось, что остров, заброшенный в неслыханную даль, все время держал свое лицо обращенным в сторону Земноморья, в сторону рода человеческого.

Появление чужаков в такое время года, когда ни одно судно не рисковало бороздить воды вблизи Астовела, вызвало всеобщее волнение и страх. Все женщины остались в плетеных домишках, пряча за юбками детей, и, когда чужеземцы, поднимаясь от берега, проходили мимо, испуганно пятились в темную глубину хижин. Мужчины, сухощавые и одетые так скудно, что одежда не могла служить им защитой от холода, образовали вокруг Геда и Боба торжественный круг, и каждый сжимал в руке либо топор, либо нож из раковины. Но как только первый страх прошел, они стали очень приветливыми и дружелюбными, и посыпались нескончаемые вопросы. Чужие суда заплывали к ним редко, даже с Содера и Роламени сюда почти никто не плавал, ведь местным жителям нечего было продавать, а потому не на что покупать бронзу и красивую посуду. Даже древесина, и та считалась на острове редкостью. Они плели лодки из тростника и обшивали их тюленьими шкурами, поэтому моряки Астовела слыли отчаянными храбрецами… На таких суденышках они отваживались ходить до Госка и Корная. Они жили совершенно изолированно от всего мира, а на картах их остров всегда обозначали на самом краю. Ни колдунов, ни колдуний здесь не было. Они разглядывали с таким восхищением тяжелые жезлы юных волшебников, не зная, что это, а только удивляясь драгоценности материала, из которого те сделаны — дерева. Вождь островитян, глубокий старик, был единственным из жителей острова, видевшим на своем веку уроженцев Архипелага. Поэтому Гед казался им настоящей диковинкой. Островитяне даже приводили детей, чтобы показать им, каковы на вид люди с Архипелага. Возможно, они будут помнить об этом до самой смерти. Про Гонт они, разумеется, не слыхали, знали кое-что про Хавнор и Эю, поэтому сочли, что Гед властитель Хавнора. Он рассказывал им все, что знал, о прекрасном белом городе, хотя сам его никогда не видел. Но ближе к вечеру он почувствовал беспокойство, и оно все нарастало. Вечером, когда они сидели в доме в окружении жителей селения в теплой полутьме, пропахшей козьим навозом да ракитником, используемыми островитянами в качестве топлива, он вдруг спросил:

— Есть ли какие-нибудь земли к востоку от вашего острова?

В ответ последовало молчание. Кто-то хмыкнул, оскалив зубы, другие посуровели.

Наконец один старик сказал:

— Там только море.

— Ну а за морем есть земля?

— Ведь эта земля — Последняя. За ней никаких земель нет. Отсюда и до края мира ничего нет, кроме воды.

Самый молодой из присутствующих сказал:

— Но есть же сведущие люди, отец. Мореплаватели, путешественники. Может, им известны такие страны, но про них мы ничего не слыхали.

— На восток от нас нет никакой земли, — твердо повторил старик.

Он еще долго присматривался к Геду, но больше не проронил ни слова.

Ночь друзья провели в продымленной темной хижине. Еще не рассвело, когда Гед разбудил своего друга и прошептал: