Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - Рональд Дитмар Герсте

открытие, на этот раз касавшееся еще более распространенного заболевания, чем сибирская язва, чтобы его признали выдающимся бактериологом.

Нельзя с уверенностью определить, слышал ли Луи Пастер об исследованиях Коха, и когда; либо же он проигнорировал их. Пастер совершил еще один прорыв, создав вакцину против сибирской язвы животных. Вакцины против куриной холеры и сибирской язвы стали первыми вакцинами, произведенными со времен Эдварда Дженнера, более чем за 80 лет. После того как сообщения об экспериментах Пастера в его лаборатории на улице Ульм в Париже стали достоянием общественности, местное министерство сельского хозяйства пригласило его в начале лета 1881 года на публичную демонстрацию в Пуйи-ле-Фор, почти в 50 километрах от Парижа. Эта демонстрация стала одним из самых выдающихсяэкспериментов перед большой аудиторией за всю историю науки. Пастер и его сотрудники вакцинировали на местной ферме 25 овец (согласно другому отчету 24 овцы, шесть коров и одну козу) против сибирской язвы. Через две недели животных вакцинировали повторно. А еще через две недели им и такому же количеству непривитых особей он и его помощники ввели растворы с бациллами сибирской язвы. В течение двух дней 23 овцы из невакцинированной группы погибли, а среди привитых животных заболела только одна овца, да и то, вероятно, совсем другим заболеванием.

 Первая личная встреча Коха и Пастера была уважительной и почти дружеской. Позже они часто вступали в личные разногласия, которые пресса обеих стран драматизировала и усиливала с националистическим подтекстом, превращая в соперничество наций.

На международном медицинском конгрессе в Лондоне в 1880 году оба исследовательских вклада оценили по достоинству. В конгрессе приняли участие около 3000 врачей, а проходил он под патронажем принца Уэльского, который позже, уже став королем Эдуардом VII, оценил достижения медицины того времени в качестве хирургического пациента. Именно Джозеф Листер, ныне один из самых почтенных врачей Великобритании, где сопротивление антисептике в значительной степени ослабло, позаботился о приглашении Коха и Пастера. Во время конгресса Кох продемонстрировал свои успехи в лаборатории Листера, в первую очередь питательные среды, которые он и его помощник разработали для создания клеточных культур, а также усовершенствование микрофотографии, технику которой изобрел, по всей видимости, Альфред Донне почти сорока годами ранее. Это были методы, с которыми Кох, наконец, мог работать в действительно профессиональных условиях после того, как его назначили советником имперского управления здравоохранения в Берлине. Кох под бдительным присмотром Листера показал свои препараты участникам конгресса, интересующимся бактериологией. Его риторические и дидактические навыки описываются как ограниченные, а когда он наклонялся над одним из микроскопов и давал краткое описание зафиксированных и окрашенных видов бактерий, его немного бормочущий голос мог быть услышан только стоящими в непосредственной близости. Пастер был настолько впечатлен, что впоследствии пожал ему руку, сказав: «C’est un grand progrès, Monsieur»[131] [11].

Тот факт, что у Коха не было таланта показывать шоу, едва ли оказало какое-либо влияние на его, возможно, самый большой публичный успех. Как ученый он сосредоточил свое основное внимание на возбудителе туберкулеза. Прорывом стал разработанный молодым Паулем Эрлихом метод окрашивания метиленовым синим, к которому Кох добавил второй, коричневатый краситель. После бесчисленных попыток под микроскопом в туберкулезном материале удалось увидеть слегка изогнутые палочки. Вечером 24 марта 1882 года Кох прочитал в Институте физиологии в Берлине лекцию под названием, которое в приглашениях не выглядело особо сенсационно – «Этиология туберкулеза». Ожидалось около двух десятков участников, но приехало больше сотни. Многочисленным слушателям приходилось довольствоваться стоячими местами за рядами стульев в лекционном зале. Кох начал выступление с указания на эпидемиологическое значение туберкулеза: «Если важность болезни для человечества измеряется числом жертв, то туберкулез следует классифицировать как более важный, чем такие опасные инфекционные заболевания, как чума и холера. Каждый седьмой человек умирает от туберкулеза. Если вы взглянете на группы людей среднего возраста, то туберкулез убивает каждого третьего из них и более» [12]. Затем он представил присутствующим свои результаты. Его помощники установили в зале серию микроскопов, через которые любой мог взглянуть на этого врага человечества – туберкулезную палочку. Когда Кох закончил свою лекцию, в зале воцарилась тишина. Аплодисментов не последовало, присутствующие осознали: они стали свидетелями исторического события. Позже Пауль Эрлих сказал, что этот вечер стал самым важным научным событием в его жизни. В течение следующих нескольких недель газеты сделали Роберта Коха национальным героем, а император присвоил ему чин тайного советника. Сельский врач из Померании стал визитной карточкой науки в молодой Германской империи.

16. Германия – страна науки

Один выдающийся человек не поздравил Коха с его лекцией 24 марта 1882 года и не рукоплескал ему. Рудольф Вирхов был светилом немецкой науки, многие считали его высшим авторитетом и «отцом медицины» несмотря на то, что за свою долгую жизнь ученого он почти никогда не лечил пациентов. Как правило, к нему, самому главному патологу эпохи, больные поступали только после смерти, и то лишь тогда, когда причина ее казалась интересной. После короткого периода работы младшим врачом в хирургической клинике Берлинского университета Вирхов сразу по окончанию учебы стал прозектором в «Шарите», учреждении, с которым за исключением нескольких лет, проведенных на должности профессора патологии в Вюрцбурге, он оставался связанным до конца жизни.

Вирхов в 1856 году вернулся в Берлин ординарным профессором патологии, а два года спустя представил самую известную работу за десятилетия своей чрезвычайно прибыльной публицистической деятельности. Деятельность, помимо патологии, охватывавшая множество других областей, таких как гигиена, антропология, археология, социальная этика, система здравоохранения и история медицины. В книге «Die Cellularpathologie in ihrer Begründung auf physiologische und pathologische Gewebelehre» («Целлюлярная патология как учение, основанное на физиологической и патологической гистологии»), которая обращается к его лекциям, он сделал заявление, столь важное для этого золотого века медицины: «Мы находимся в самом разгаре серьезной реформы медицины. В наше время, впервые за тысячелетия все области этой обширной науки подверглись научным исследованиям». [1] Клеточная патология, основанная Вирховом, рассматривала изменения в клетках организма, такие как их чрезмерный и недоброкачественный рост при раке, как причину болезней.

 Триумф открытия Вирхова стал огромным шагом вперед и положил конец устаревшему, существовавшему с древних времен обманчивому представлению о дисбалансе различных жидких сред организма как причине заболеваний (гуморальная патология).

Отличительной чертой новой эпохи, в которой если не все, то очень многое в мире казалось излечимым, Вирхов считал объективное и беспощадное сомнение в устаревшей мудрости и псевдознании: «Догмы, принадлежащие