Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - Рональд Дитмар Герсте

После успешной сдачи экзамена в 1866 году Кох поехал на несколько месяцев в Берлин и был впечатлен прусской столицей с первого взгляда, о чем писал отцу: «Вчера я рассмотрел город с его красивыми улицами, площадями, дворцами и другими великолепными зданиями, а также множеством статуй, памятников и тому подобным. Фрески в музее, множество чудесных объектов превзошли ожидания от Берлина, красоту которого я представлял себе по образу Ганновера и Гамбурга» [2].

Поработав в Гамбурге и Лангенхагене близ Ганновера, Кох вместе с женой Эмми, которую он знал с детства, отправился в Раквиц в провинции Позен, где начал работать сельским врачом в довольно отдаленном районе. Ему удалось вылечить местного аристократа, барона фон Унруэ-Бомст после того, как тот случайно выстрелил в себя из револьвера, и этот факт, несомненно, способствовал его репутации среди населения. Начало войны с Францией в июле 1870 года не только принесло желанные перемены, но и познакомило Коха с его будущей специальностью – исследованием инфекционных заболеваний. В лазарете недалеко от Меца, а затем в больнице в Нёшато, которая использовалась военными, Роберт Кох столкнулся с эпидемией тифа и дизентерии среди солдат, особенно раненых, находившихся в ограниченном пространстве. Считается, что одним только тифом заболели во время войны около 73 000 немецких солдат.

Кох заметил, что несмотря на все трудности, медицинское обслуживание армий было организовано лучше, чем во время предыдущих конфликтов. В германских землях призвали на службу около 5500 врачей и 3000 медбратьев и медсестер. Развитая сеть железных дорог также сыграла важную роль в оказании помощи раненым и больным. Благодаря железным дорогам многих из них после оказания первой медицинской помощи на фронте или непосредственно за ним переводили в пограничные города с гражданскими больницами, такие как Карлсруэ, Франкфурт или Кобленц. Профилактическая мера, принятая германскими государствами, оказалась полезной для их солдат: им пришлось сделать прививку от оспы. Единственную вакцину, существовавшую в то время, создал несколько поколений назад, в 1798 году, английский провинциальный врач Эдвард Дженнер. Современный историк подчеркивает важность этой меры, ставшей одним из решающих факторов в ходе конфликта: «В отличие от Наполеона[128] некоторые правительства недооценивали важность массовой вакцинации. Это создало огромную асимметрию: немецкие солдаты, вышедшие на поле боя против Франции в 1870 году, почти полностью находились под защитой двойной вакцинации. Во Франции же, наоборот, большая часть солдат не была вакцинирована. В то же время в некоторых частях страны снова вспыхнула оспа. Франко-прусская война происходила в разгар острого эпидемиологического кризиса. Односторонняя защита способствовала поражению французов. Во время войны французская армия понесла потери от оспы в восемь раз больше, чем немецкая. Кроме того, 200 000 мирных жителей, возможно, умерли от оспы во Франции в 1869–1871 годах. Затем оспу завезли с военнопленными в Германию. Гражданское население там было защищено гораздо меньше, чем солдаты. В результате с 1871 по 1874 год более 180 000 человек стали жертвами серьезной эпидемии. Защищенность от оспы не была напрямую связана с уровенем экономического развития. Так, бедная Ямайка избавилась от оспы на десятилетия раньше, чем богатая Франция» [3].

Война закончилась капитуляцией основных французских вооруженных сил около города Седан 2 сентября 1870 года. Одним из 100 000 французских военнопленных стал и Наполеон III, «гостивший» в Касселе до конца войны при своем прежнем звании и комфорте. Его прежнее звание – императорский титул – не пережило военную катастрофу и на 48 часов. 4 сентября в Париже вновь провозгласили Французскую Республику. Крупным, если не глобальным политическим итогом войны было провозглашение прусского короля германским императором и, таким образом, создание Германской империи 18 января 1871 года в Зеркальном зале Версальского дворца.

Официально война закончилась Франкфуртским миром, заключенным 10 мая 1871 года в отеле «Шван». Передача Германии Эльзаса и Лотарингии, а также выплата пяти миллионов золотых франков почти сразу породили во Франции стремление взять реванш. Эта жажда расплаты охватила и ученого, который на долгие годы должен был стать источником вдохновения и заклятым врагом для Роберта Коха, занявшего после заключения мира должность окружного врача в Вольштейне (ныне Вольштын на западе Польши). Химик Луи Пастер сказал, что будет подписывать все свои будущие письма словами «Haine à la Prusse. Vengeance. Vengeance»[129] [4]. В первые месяцы конфликта Пастер отослал обратно в Бонн свой диплом почетного доктора наук Боннского университета.

Пастер родился во французском департаменте Юра в 1822 году, стал доктором естественных наук, для чего написал две диссертации: одну по физике и одну по химии. После преподавания в Дижоне и Лилле его пригласили в Высшую нормальную школу (Эколь Нормаль) в Париже в 1857 году. Там он основал лабораторию, где проводил эксперименты по ферментации, в том же году прославившие его, вначале в основном среди экспертов.

 После ряда опытов Пастер доказал, что брожение, будь то при производстве спирта, масляной кислоты или уксуса, вызывается жизнедеятельностью микроорганизмов.

Маленьких живых организмов, чье воздействие Пастер анализировал, но которые он в то время еще не мог видеть. Гниение, по сути, было не чем иным, как брожением. С одной лишь разницей: здесь микроорганизмы выделяли газы, которые пахли гораздо менее аппетитно, чем от спиртового брожения. Прославились попытки Пастера доказать деятельность этих микроорганизмов и способы ее приостановить. Он на короткое время вскипятил жидкость, сахарную воду, и герметично ее запечатал. Это предотвратило гниение на длительный период времени. Такую предварительно обработанную жидкость он налил в сосуд с открытой, но искривленной шейкой (колбу с «лебединой шеей»). Плесень не образовывалась. Воздух, очевидно, не переносил бактерии по этому извилистому пути. Если же он сломает шейку, вскоре начнется брожение или образование плесени – свидетельство того, что микроорганизмы могут проникать через воздух.

Обработка продуктов и вина Пастером, заключавшаяся в кратковременном нагревании до температуры чуть ниже 100 °C, имела успех в продлении срока хранения продовольствия. Этот метод до сих пор носит его имя – «пастеризация». Повсеместность микроорганизмов, по мнению Пастера, должна иметь последствия для врачебной деятельности. Те, что сначала внедрил Земмельвейс, а затем Листер. Пастер был горд услышать признание Листера в том, что на мысль об антисептике его навели именно исследования Пастера по ферментации. Пастер подчеркнул: «Если бы мне выпала честь стать хирургом, я бы не только использовал абсолютно чистые инструменты, но и после тщательного мытья рук применял бы только те бинты и губки, которые ранее подвергались воздействию тепла от 130 до 150 градусов. Настолько я убежден в опасности патогенов, присутствующих на поверхности каждого объекта, особенно