Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - Рональд Дитмар Герсте

когда настоял на заключении «мягкого мира», несмотря на сопротивление своего монарха (король Вильгельм хотел вступить в Вену как триумфатор и провести там парад победы). Австрию нельзя было унижать: она представлялась потенциальным союзником Пруссии. В следующем конфликте, вырисовывающимся перед взором Бисмарка, с Францией в качестве противника, нейтралитет Австрии был бы неоценим. Здесь расчету Бисмарка также суждено было сработать. К другим государствам Германского союза, поставившим не на ту лошадь в этой войне, он проявил гораздо меньше снисхождения. Среди суверенных государств, теперь аннексированных Пруссией по итогам войны, были королевство Ганновер и вольный город Франкфурт-на-Майне.

Тот факт, что важный военно-политический вопрос в Центральной Европе был решен без участия Франции, без территориальной выгоды для нее или повышения ее престижа, вызвал сильнейший гнев Наполеона III. «Revanche pour Sadowa!»[127] – громкий крик раздался среди французской общественности, особенно в публикуемых мнениях, а именно в газетах. Садова – это общепринятое во Франции обозначение битвы при Кениггреце (Садова – соседний населенный пункт). Требование мести за событие, в котором требовавшие даже не участвовали и не пострадали, многое говорит о шовинистическом духовном климате, преобладавшем в некоторых местах той эпохи.

Ухудшение отношений между Францией и Пруссией превратило второстепенный династический вопрос в повод для войны. Испания искала нового монарха после отречения королевы Изабеллы II. Одним из кандидатов на эту «должность», не пользовавшуюся большой популярностью среди европейской знати ввиду отсталости страны, был принц Леопольд фон Зигмаринген из католической ветви дома Гогенцоллернов. Мысль о том, что родственник прусской королевской семьи будет восседать на троне к югу от Пиренеев, вызвала организованное возмущение во Франции. Вильгельм I не хотел войны и ввиду протестов Франции убеждал Леопольда отказаться от этой кандидатуры. В отличие от Бисмарка, французский император не обладал одним из важнейших навыков политика – пониманием, когда нужно остановиться. За дипломатическим провалом Пруссии последовало унижение. Французский посол в Пруссии Винсент Бенедетти отправился в Бад-Эмс, где лечился 73-летний Вильгельм, и во время разговора на прогулке потребовал, чтобы король навсегда отказался от кандидатуры Леопольда на испанский престол. Вильгельм был раздражен и вечером 13 июля 1870 года отправил Бисмарку телеграмму, в которой в недоумении описал разговор с французским дипломатом и, среди прочего, выразил пожелание, чтобы пресса была проинформирована. Бисмарк сделал это по-своему: он отредактировал телеграмму, ставшую исторической Эмсской депешей, так, чтобы она показалась намного более суровой, чем предполагал король. Последнее предложение звучало резко: «Его Величество король снова отказался принять французского посла и велел адъютанту передать, что Его Величество более не имеет ничего сообщить послу» [9].

Французская общественность и политический класс отреагировали негодованием, на которое и рассчитывал Бисмарк. 19 июля Франция объявила войну Пруссии. Таким образом, Наполеон III выступал агрессором, что дало другим германским государствам повод отнестись к союзу как к данности и встать на сторону Пруссии. Эти события заполонили страницы берлинских газет. Поэтому лишь небольшая заметка на дальних страницах сообщала о смерти одного из самых уважаемых горожан. Около трех часов утра 20 июля 1870 года Альбрехт фон Грефе скончался от туберкулеза. Врач, для влияния которого не существовало границ Европы.

15. Заклятый враг

Все произошло очень быстро. Армии германских государств и французов менее чем через три недели после объявления Францией войны столкнулись впервые в Вейсенбурге, в регионе Эльзас, 4 августа 1870 года. Мобилизация вооруженных сил происходила с эффективностью, которую обеспечивали передовые технологии той эпохи: прежде всего транспортные мощности и железнодорожная сеть, а также телеграфная связь, позволявшая передавать сообщения почти в реальном времени. Немецкой стороне удалось воспользоваться ими лучше, чем противнику: в начале августа в германских государствах (при Вейсенбурге помимо пруссаков воевала Бавария) на фронте было почти 484 000 человек, у французов – только 343 000. С продвижением германских армий на территорию Франции одно за другим завязывались сражения, принесшие огромные потери для обеих сторон, например битва при Марс-ла-Тур 16 августа.

Несколько дней спустя молодой прусский армейский врач писал своей жене с поля боя: «Наша армия сражалась с большими потерями, но, наконец, удержала за собой поле битвы. Запах трупов, множество мертвых лошадей, груды тысяч ранцев, оружие и шлемы у проселочной дороги – все, что можно было разглядеть в темноте. Так как не удалось найти путь, мы попытались добраться до одного из многочисленных сторожевых костров, которые нас окружали, и, наконец, заночевали под открытым небом у огня полевых вахт. Насколько легко привыкнуть к такой жизни, можно понять по тому факту, что я очень хорошо спал, несмотря на холод, ветер и дождь. На следующее утро мы узнали, что ночевали недалеко от Донкура (Донкур-ле-Конфлан), штаб-квартиры принца Фридриха Карла (вторая армия). На следующий день мы ехали под проливным дождем в сторону Сен-Прива и вскоре прибыли на поле боя, состоявшегося 18 августа. Здесь тоже уже были захоронены мертвые, и только несколько крестов на высоких могильных холмах указывали на места, где они мирно покоились рядом друг с другом. Но оружие всех видов, предметы одежды, мертвые лошади и повозки вперемешку, а также следы от выстрелов на домах в деревне Сент-Мари-о-Шен и особенно в Сен-Прива указывают на, возможно, самую кровавую битву за всю эту войну. Сен-Прива как минимум наполовину сожжен или уничтожен снарядами» [1].

Как и трое его братьев, Альберт, Эрнст и Хуго, которые вызвались ехать на фронт, когда разразилась война, Роберт Кох, будучи истинным патриотом, отправился служить своей стране – королевству Пруссия.

 Из-за своей близорукости Кох не был пригоден для военной службы, но его медицинские навыки требовались прусской армии, мобилизовавшей на удивление большое количество врачей.

Среди них были такие великие медицинские имена той эпохи как, например, знаменитые хирурги Теодор Бильрот и Фридрих Эсмарх. Роберт Кох же, напротив, был никому не известным деревенским врачом. Пока что.

Роберт Кох родился 11 декабря 1843 года в Клаустале в горах Гарц (ныне Клаусталь-Целлерфельд). У него было не менее семи братьев, двое из которых эмигрировали в Америку. Он тоже мечтал о далеких странах, но только в более зрелом возрасте ему удалось отправиться в подобное путешествие. Он поступил в Геттингенский университет недалеко от родного города, но в первом семестре быстро обнаружил, что профессия учителя, к которой он изначально стремился, вероятно, для него не подходит. Кох переключился на медицину и еще в студенческие годы открыл для себя интерес к научной работе, главным образом, в институте анатома Фридриха Генле, одного из выдающихся еврейских медиков того времени.