Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - Рональд Дитмар Герсте

наилучшего технического уровня, и обнаружил сходство с тухлым мясом, которое слишком долго лежало на неохлаждаемой витрине магазина мясника Глазго. Разложение, как он написал несколько лет спустя, начинается не из-за «кислорода или других газообразных компонентов воздуха, но из-за содержащихся в нем мелких частиц, а именно зародышей различных низших форм жизни. Их давно обнаружили под микроскопом, однако их присутствие в нагноениях считается чистой случайностью» [5].

Листер искал способ уничтожить эти микробы, прежде чем они смогут в большом количестве проникнуть в открытую рану. Ему помогла случайность. Он слышал об успехах, достигнутых в промышленном городе Карлайл на севере Англии. Там местные власти успешно противостояли зловонию сточных вод с помощью химического вещества, открытого в начале XIX века – и в то же время неожиданно, но очень кстати, решили ветеринарную проблему: «В течение 1864 года из новостей мне стало известно о значительных успехах, достигнутых в городе Карлайл при помощи карболовой кислоты, сливаемой в сточные воды. Добавление небольшого количества этого вещества не только устраняло смрад на полях, орошаемых канализацией, но, как сообщалось, также уничтожило эндопаразитов, обычно заражающих коров, пасущихся на таких полях» [6].

Джеймс Гринлис стал первым пациентом, при лечении которого Листер применил это вещество (фенол – другое, в наши дни более распространенное название карболовой кислоты) для профилактики раневой инфекции. Через три дня Листер осторожно удалил металлическую фольгу и снова полил повязку карболовой кислотой. Джеймс был слаб, поскольку в результате аварии потерял много крови, но лихорадка не наступала. Решающий момент наступил на четвертый день после несчастного случая. Листер медленно снял повязку, обнажив рану. Хирург на мгновение замер, обнаружив отсутствие чего-то ему хорошо знакомого – запаха, нет, даже зловония разложения и гноя. То, что вместо этого учуял чувствительный нос Листера, было карболовой кислотой. Рана покрылась коркой, кожа вокруг покраснела, но не было и следа нагноения. Листер глубоко вздохнул. Вероятно, он понимал: то, что он видел перед собой, было началом новой эры в медицине. Избежать этого столь распространенного осложнения было возможно. Однако успех принадлежал не только Листеру – многие врачи пытались совладать с гангреной, но лишь хирург из Глазго добился в этом прорыва. Так лечение юного Джеймса Гринлиса стало чем-то вроде зарождения антисептики. Листер напряженно следил за состоянием своего пациента каждый день, не будучи полностью уверенным в том, что воспаление не разовьется. Он понял, что карболовая кислота раздражает кожу – как пациента, так и его собственную – и разбавил химическое вещество оливковым маслом. Постепенно покраснение на ноге мальчика спало, рана полностью затянулась и теперь была чистой. Через шесть недель Джеймс Гринлис покинул больницу, опираясь на костыли, но на собственных ногах.

 Чудовищная ирония: между новаторским деянием Листера, наложившего антисептическую повязку на ногу юного Джеймса, и трагическим концом человека, проложившего в медицине путь гигиене и чистоте, фундаментам сегодняшней высокой продолжительности жизни, прошло 24 часа.

В начале 1860-х годов у Игнаца Филиппа Земмельвейса стали проявляться различные расстройства поведения. Точный психиатрический диагноз поставить невозможно; в литературе о Земмельвейсе есть предположения о депрессии, биполярном расстройстве, проявлениях нейросифилиса (сифилитического поражения центральной нервной системы), воспалении головного мозга (энцефалита) и многом другом. Немало спекулятивных умозаключений было и о ходе событий в последние недели его жизни. Несомненно, многие будапештские коллеги объявили его душевнобольным. Судя по всему, Земмельвейса уговорили поехать на курорт и расслабиться с помощью прохладных гидротерапевтических ванн. И, вне всяких сомнений, это являлось уловкой, в которой, вероятно, сыграли свои роли его жена Мария и старый венский коллега Фердинанд фон Гебра. Вместо курорта Земмельвейс 31 июля 1865 года оказался в психиатрической больнице Дёблинг под Веной. С горячностью, проявлявшейся в нем все сильнее, он сопротивлялся изоляции и заключению. Земмельвейса одели в смирительную рубашку и, по всей видимости, медперсонал обращался с ним жестоко. Остается неясным, произошло ли инфицирование из-за нанесенных травм или Земмельвейса доставили в психиатрическую лечебницу с уже воспаленной в результате пореза раной на среднем пальце правой руки, однако в больнице его состояние постепенно ухудшалось; у него поднялась температура и участился пульс, а в правой руке развилась гангрена.

 Игнац Филипп Земмельвейс скончался в одиночестве в своей камере вечером 13 августа 1865 года – в тот день в далеком Глазго Джозеф Листер впервые полил карболовой кислотой повязку Джеймса Гринлиса.

Земмельвейс совершил свой последний путь к столу для вскрытий, где 18 лет назад лежал его друг Коллечка и бесчисленное количество женщин из акушерской клиники. В отчете о вскрытии Игнаца Филиппа Земмельвейса говорится об абсцессе размером с кулак в груди, из которого вырывались зловонные газы, об абсцессе на почке, гнойном воспалении костей (остеомиелите) и других симптомах генерализованной инфекции. Врач, спасший жизни стольких своих пациентов простым мытьем рук, умер именно от недуга, пиемии или сепсиса, борьба с которым была делом всей его жизни.

Джозефу Листеру также пришлось преодолевать сопротивление и враждебность, и его антисептические меры тоже ждали неудачи. Но положение Листера в борьбе за нововведения и революцию в медицине было гораздо более выгодным, чем его несчастного венгерского предшественника и коллеги. В отличие от Земмельвейса, он не был чужаком в своей профессиональной среде – Листер принадлежал к истеблишменту, в котором у него были друзья и спонсоры, в том числе тесть Джеймс Сайм. Листер обладал уравновешенным характером и стойким внутренним спокойствием, что, в противоположность вспыльчивому и отчасти озлобленному Земмельвейсу, придавало ему устойчивости даже при встречном ветре. Крайне важным было и то, что Листер умел правильно оценивать коммуникационные возможности и необходимость общения в медицине. Он понимал, что его крупное нововведение, его прорыв должен быть документально подтвержденной, своевременно представленной работой, которую он продемонстрирует широкой аудитории специалистов, опубликовавшись в наиболее авторитетном издании.

Листер выбрал один из самых уважаемых и старейших специализированных журналов: в период с марта по июль 1867 года в The Lancet под его авторством вышло шесть статей, сразу же ставших сенсационными. Под конец года Листер опубликовал краткое изложение наиболее важных результатов в журнале British Medical Journal под заголовком «On the Antiseptic Principle in the Practice of Surgery»[119]. Листер описал течение болезни маленького Джеймса, а также случаи, когда применение карболовой кислоты не могло предотвратить инфицирование раны. Однако он не оставил сомнений в оптимистичности своей базовой оценки метода: «Есть один момент, который я не могу оставить без внимания, а именно влияние данного метода лечения на общее состояние здоровья в больнице. До