Великая иллюзия - Татьяна Юрьевна Степанова

я вам начну рассказывать некоторые вещи из нашего семейного прошлого… то вы моментально причислите меня к категории психов и начнете и дальше плести паутину ваших беспочвенных подозрений. Такой поворот меня не устраивает категорически. Поэтому я хочу, чтобы некоторым фактам, о которых, возможно, я вам и расскажу, вы сначала нашли подтверждение в других источниках. Которым вы, ну, если не доверитесь полностью, то, по крайней мере, воспримете их всерьез.

– Что за источники?

– На Великую в старом архиве КГБ в анналах есть досье, – объявил Стас Четвергов. – Я узнал о нем несколько лет назад в беседе с вашим бывшим коллегой, генералом – мы с женой и ее братом отдыхали в Италии в одной компании, ну и разговор зашел… Я через брата жены пытался добраться до этого досье. Меня мучило любопытство, что там они, кагэбэшники, насобирали на мою великую бабку. Но я не смог. Дело оказалось шкурным, и брат жены отказался помочь – он за свою должность трясется. Вы, полковник, человек другого склада, возможно, лишь вы сможете добраться до досье. Если повезет – прочтите его. И потом мы поговорим начистоту. С одним условием – вы меня ознакомите с досье. И лишь тогда я вам расскажу личные впечатления о жизни всех нас в те годы и потом, после… в тени Мегалании Великой.

Пауза. Катя замерла: такого поворота они явно не ожидали.

– Ладно. Принято, – объявил Гектор. – Капитан, решение за вами как начальником отдела полиции. – Он обернулся к молчавшему все это время Блистанову. – Отпускаем его пока что или закрываем в камеру? – Гектор отстегнул от пояса наручники.

– Подонок! Да за что меня в камеру? Я тебе как человеку, а ты… – Стас Четвергов снова взвился.

– Основания закрыть всегда найдутся. Вы Гектора Игоревича сукиным сыном обозвали один раз и сейчас повторно оскорбили, – нашелся Блистанов. – За неуважение при исполнении.

– Да при каком исполнении? Кто он вообще здесь такой?!

– Но вы же именно с ним беседовали. В игру предложили сыграть насчет досье, условия ему диктовали, – хладнокровно заметил Блистанов (Катя подумала, что Полосатик далеко пойдет, так быстро он учится разным полицейским «гадостям с подходцами», прямо на лету подколы схватывает). – Ладно, я сегодня добрый. Отпускаем мы вас пока, гражданин Четвергов. Скатертью дорога.

– Все следующие наши встречи в рамках уголовного дела только в присутствии моего адвоката, – предупредил их «гангстер». – Насчет досье – вопрос особый. Выгорит – обсудим в частном порядке.

Глава 26. Верка-шмыга

Когда Катя и Гектор уже собирались покинуть Полосатово, капитану Блистанову позвонила менеджер Гасанова, сообщив, что с ней только что связались родственники Гришиной – сначала Алла Тюльпанова, а затем и ее младшая сестра Вера – насчет подготовки к похоронам и вещей для покойницы, которые необходимо забрать из опечатанного полицией дома.

– Вызывай сестриц на завтра после обеда, – шепнул Гектор Блистанову. – Пусть приедут, ты им откроешь дом, и заодно мы глянем, как сестрички ладят друг с другом.

Уже из «Гелендвагена» он продолжил сыпать приказами: завтра утром встречаемся в Москве, навестим Невесту-Фантом – так он назвал Ирину Лифарь. Пора для беседы настала.

– Гек, как, по-вашему, досье на Мегаланию Коралли действительно существует? – спросила Катя, когда он вез ее домой.

– Наверняка. Я сам об этом думал, как только узнал, кто ей домишко подарил. Но я решил, что наградили ее за активное стукачество. Что завербовало ее НКВД еще в тридцатых, когда, по словам Четвергова, у них родню – попов расстреляли и самой Коралли аукнулась жизнь в Берлине. За такие вещи тогда арестовывали, ссылали, а ее не тронули, выходит, она чем-то откупалась – так я считал. Доносами, стучала на коллег по цирку. Досье завербованного агента. Подобный компромат на знаменитостей до сих пор под замком хранится в моей бывшей конторе, потому что открой ящик Пандоры – мало не покажется. Но в случае с Великой… что-то здесь не то. Ее досье иного сорта, как мне теперь кажется.

– И вы сможете достать его из архива?

– Приложу максимум усилий. – Он искоса глянул на Катю. – Не скрою – или это будет очень быстро, или никак. Очень быстро – если я отыщу канал к сотруднику архива, который нам согласится досье показать.

– Два звонка – три имейла? – улыбнулась Катя.

На лице Гектора появилось столь ей знакомое разбойничье, чуть виноватое озорное выражение. Наконец-то! Мрачная меланхолия отошла на второй план, и она была безмерно этому рада.

– Скажем, десять имейлов и семь звонков. Но как карты лягут. И все зависит от того, какой режим секретности распространяется на досье факирши. Какие грифы наляпаны. Я вечером начну искать концы перед вояжем в Звенигород.

– Вы собираетесь купить досье?

– Купить возможность с ним ознакомиться.

– Гек, я тогда финансово тоже буду участвовать – расходы пополам.

Он состроил гримасу – О-О-О! Потом – У-У-У и… расхохотался.

– Катя… ой, я не могу… вы чудо. Но подсудное ж дело – подкуп должностных лиц. Правда, как мы с вами по Староказарменску помним – полным-полно чушек, которые спят и видят быть подкупленными.

– Мне Полосатик рассказал, как вы в своем 66-м отделе свершили правый самосуд. – Катя смотрела на него. – Он в даркнете раскопал, как кто-то был травмирован падением из окна, но остался жив, чему я рада – не за свинью ту, а потому…

– Что? – Он смотрел на нее уже без улыбки, серьезно.

– Потому что подонков надо учить, Гек. Я бы, наверное, то окно пошире распахнула, когда вы его… летите, голуби, летите.

Он снова глянул на нее так, что она поняла – их размолвка осталась далеко позади.

– Чертов даркнет, кто только туда всю инфу сливает? – хмыкнул он. – Сплетники. Никакой частной жизни, а? Но спасибо за понимание и поддержку, Катя… А досье Мегалании Коралли – исключительно моя забота. В случае чего – отвечу один. Я тот еще незаконник.

– Если вы его достанете, мы его потом покажем Четвергову?

– Да. Он назвал свое условие, я его принял. Его показания нам необходимы, потому что он знает всю ситуацию изнутри.

– Подруга Гришиной Софья Мармеладова тоже знает, Гек.

– Вытащим мы ее из ее раковины, не волнуйтесь. Однако сначала досье.

У ее