Дура LEX - Борис Палант

Беслик Бароев стал владельцем казино в Москве. Убили его примерно в двухтысячном году. Учитывая особенности его характера, я считаю Беслика долгожителем.

Дика Бароев парализован после пулевого ранения в позвоночник.

Сережа Карпович продал «Прибой» и купил небольшую гостиницу с рестораном и бассейном на Лонг-Айленде.

В 1995 году Джон Бэйкер защищал одного из обвиняемых в деле, связанном с первым взрывом во Всемирном торговом центре в Манхэттене в 1993 году. Сейчас Джон сидит в тюрьме, потому что брал деньги с клиентов, за юридическую защиту которых, в силу их бедности, ему заплатил штат.

Лэйн Стюарт умер в 2004 году.

Кевин Гросс стал судьей.

Брайан Макинтайр по-прежнему практикует в Коннектикуте.

Судья Масси на пенсии.

Барри Арнитц практикует в Нью-Йорке.

Скотт Кроссфилд, первый пилот, достигший скорости двух Мах’ов и которому не хватило пешеходной скорости до трех Мах’ов, погиб в штате Джорджия 19 апреля 2006 года, когда пилотируемая им одномоторная «Сессна» врезалась в землю. Ему было 84 года.

Рому и Славика арестовали в 1997 году за вымогательство. Рома согласился сотрудничать с прокуратурой и после окончания судебного процесса скрылся в дебрях программы по защите свидетелей. Наверное, живет под другим именем в каком-нибудь захолустном штате. Славик, если хорошо себя вел, уже должен был выйти. Ему дали десять лет, а при хорошем поведении в федеральных тюрьмах со срока сбрасывают аж пятнадцать процентов срока.

Илья Горский стал еще более популярным писателем. Историю с Бесликом и Леваном он помнит, я думаю, хорошо. Иногда я его вижу по телевизору.

Билл расстался со своей русской девушкой и растворился в Америке. Я его не видел с тех самых времен.

Я ничего не знаю про Армена Аганбегяна и негодяя Шихмана.

Мне неизвестно также, что произошло с Колей. Насколько я знаю, он улетел в Москву вместе с Бесликом и Леваном. Конечно, любопытно бы узнать, кем же он был на самом деле, но не настолько, чтобы что-нибудь предпринять для этого.

Верка и Зинка

— Море-то какое теплое, — сказала, подсаживаясь, Зинка. — Ты давно уже тут?

— Неделю, — ответила Верка. — А ты когда прилетела?

— Два часа назад. А когда нас кормить будут?

— Никто нас кормить не будет. Ты разве никакой еды с собой не привезла?

— Конечно привезла. Просто горяченького чего-нибудь хочется.

— В мотеле кофе можешь попить. Если налево по дороге пойдешь, через километр увидишь бодегу — там суп куриный съесть или рис с бобами. И то и то сорок песо.

Девушки вошли в теплую воду, поплыли на боку вдоль побережья. Было пустынно. Иногда по дороге, идущей по берегу, проезжала ржавая машина или автобус без окон.

— Три дня назад мимо Доминиканской Республики ураган прошел, совсем недалеко, — выплевывая фонтанчиком воду, сказала Верка. — Небо было все черное, волны громадные. Видишь, сколько мусора нанесло на берег. Сегодня первый день тихо.

— А сколько нам еще здесь сидеть? — тоже фыркая, спросила Зинка.

— Ты семнадцатая. Капитан сказал, что наберем двадцать к понедельнику, тогда и поплывем. А я уже здесь торчу больше месяца.

— Страшно все это, — сказала Зинка.

— А мне дома еще страшнее. Ты, Зина, откуда?

— Из Ивано-Франковска. А ты?

— Из Иршавы.

— Так мы ж с тобой соседи, — обрадовалась Зинка.

— Зина, мы все тут соседи — вся двадцатка из западенцев будет. У нас западенский набор.

Зинка и Верка вышли на берег и улеглись на песке. Песок мгновенно прилип к белым волосам Верки и к черным Зинкиным. Тело Верки было черным от загара, а Зинкино — только чуть-чуть смуглым. Верка была немного выше Зинки.

— Спать хочется, — сказала Зинка. — У меня еще время все перевернутое. Это ты здесь бусинку в пуп вставила?

— Нет, год назад в Турции. Красиво?

— Очень красиво. Ты думаешь, в Америке такую вставят?

— В Америке? Если мне в Турции вставили, то в Америке тебе все что хочешь вставят.

— Слышь, Верка, у меня сало есть.

— И у меня сало есть. Ты хочешь сала?

— Ага. И водки выпить.

— Я позавчера здесь с хлопцами выпила, отлегло немного.

— А что это за хлопцы? Цепляться не будут? А то я замужем.

— И я замужем. Нет, хлопцы не цепляются. Капитан сказал, что если кто бузить будет, он того не повезет. Они у меня все шелковые ходят.

— А девчата еще есть?

— Катька со Львова и Ксюша с Ясеней. Они еще молодые, поехали с хлопцами на лодке кататься.

— Верка, у тебя дети есть?

— Две девочки, одной тринадцать, другой семь. А у тебя?

— Тоже две дочки — пятнадцать и десять. Даже не верится, что я их вчера видела. Уже скучаю по ним. Ведь даже позвонить им не могу.

— Я тоже по своим скучаю. Я знаю, им с моей мамой хорошо, лучше даже, чем со мной. Она и накормит, и приласкает, никогда кричать на них не будет, не то что я. А они все равно плачут, домой зовут, у меня аж сердце разрывается. А что я им могу объяснить?

— Я дочкам сказала, что дома не заработаю на все необходимое. Музыка дорого стоит — моя дочь на скрипке играет, сама скрипка дорого стоит, одежду хотят всю самую модную, да и еда ты сама знаешь сколько сейчас стоит. Слушай, а где твой муж?

— Объелся груш, — зло ответила Верка. — Не знаю я, где он. Иногда дочкам звонит. Пропал он год назад. Девчата говорили, что видели его с молодухой во Львове. Я б ей зенки повыцарапывала — женатого мужика красть.

— И мой пропал. Год назад уехал в Канаду, так его и видели. Звонил на день рождения старшой, а подарка не прислал. И денег тоже не присылает. На заработки он уехал, говнюк! Где его заработки? Если бы он присылал хоть немного, я бы с детьми была, а так мы не проживем. Ты же сама знаешь, сколько мясо стоит. Младшая у меня больная, ей овощи-фрукты нужны. Наверное, витамины ей даже нужнее, чем я.

— Ну, может, в Америке новых мужей достанем. Ты еще очень даже ничего. — Верка засмеялась и ущипнула Зинку за красивую ляжку.

— Да и ты девка что надо. А как мы замуж выйдем без развода?

— Ты сначала жениха найди, а потом о разводе думай. Я думаю, при разводе мой Микола хату заберет. У нас еще квартира есть в трехэтажном доме.

— А мой Микола у меня уже все забрал. А если еще квартиру захочет, то нехай подавится ею.

Девушки встали и направились к выцветшему зданию, которое когда-то было зеленым, а может, розовым. Перед входом ополоснулись под душем, устроенным под пальмовым навесом. Вода в душе была солоноватая. За две минуты, которые она стояла под душем, Зинка успела всплакнуть. Вышла с красными глазами, волосы спутанные, на теле все равно песчинки остались. Верка обняла Зинку, поцеловала в щеку.

— Это только начало, — тихо сказала Верка. — Ты должна держаться ради детей. В Америке легче будет. Давай я помогу тебе перенести вещи в мою комнату, а Катьку в твою отселим, ей все равно.

В комнате Зинка и Верка расстелили на маленьком столике украинскую газету, которую Зинка взяла в самолете, разложили на ней сало, консервы, хлеб, сыр. Комната была маленькая, воздух в ней был затхлый, влажный. Влажными были старые простыни и подушки без наволочек, даже стены. Только каменный пол приятно холодил ноги.

— Я сало в фольге провезла, чтоб не просвечивалось на таможне, — сказала Зинка.

— Хорошее сало. Я сразу вижу, когда сало хорошее. Фольгу для Америки надо, а тут им твое сало по барабану. — Верка нарезала большой кусок сала на толстые ломти.

— Такое сало надо без хлеба есть. Оно сладкое, прямо тает во рту.

— Сейчас растает. — Верка достала бутылку водки, разлила по пластмассовым стаканчикам грамм по тридцать каждой. — Ну что, Зинка, давай теплой водочки поддадим за встречу!

— За встречу и за дружбу! — чокнула свой стаканчик о Веркин Зинка.

Девушки выпили и сунули в рот по куску сала. Потом разлили еще по одной и выпили за детишек. Третью выпили за то, чтоб благополучно добраться до Америки. Съели по три ломтя сала, банку частика в томатном соусе, по кусочку сыра. Захотелось пить, но воды не было.

— Пошли к Хорхе кока-колы купим, — сказала Верка. — Хорхе здесь убирает.

Девушки вышли в коридор и потопали по облезшему ковру к конторке, располагавшейся у входа в мотель. За мутным треснутым стеклом на стуле спал старик.

— Хорхе, — постучала в стекло Верка. — Хорхе, уна кока-кола.

Хорхе проснулся и уставился в стекло.

— Уна кока, Хорхе, — снова попросила Верка.

Хорхе открыл дверь и улыбнулся беззубым ртом.

— Факи-факи, — сказал Хорхе.

— Но факи-факи, — запротестовала Верка. — Уна кока-кола.

— Факи-факи, — упрямо повторил Хорхе. — Но донья Сида.

— Что он лопочет? — спросила Зинка.

— Трахаться он хочет и говорит, что СПИДа у него нет. СПИД по-ихнему донья Сида. Они эту заразу доньей зовут, как женщин.