Иные знания - Екатерина В. Коробова

Я думал, мы опоздаем…

– Бой уже кончился, – сказал Мик, все еще чувствуя, как сильно колотится сердце. – Тут был Аврум, и, похоже, он уверен, что смог убить нас с Рут. Во всяком случае, Стихии больше не защищают нас. И императору теперь известно, что вы помогали нам, – Мик обратился к Бартену. Тот в ответ скривился, словно от зубной боли.

– Расскажешь все подробно, когда сможем где-нибудь укрыться, – прервал Мика Орион. И в ужасе добавил: – Рут, твои глаза…

– Так кошмарно? – расстроенно спросила она.

– Совсем нет, – Мик опустил руку ей на плечо. – Нам нельзя к Бартену. И нельзя в книгохранилище. По крайней мере, сейчас.

– Может, укрыться у кого-то из мятежников? – спросила Рут.

– Да, надо только проскользнуть незамеченными, – кивнул Орион. – И попробуем раздобыть воздушный корабль. Но это все может занять время.

– Которого у нас совсем нет, – добавил Бартен. С него как будто разом слетели лоск и спесь, и он сейчас был таким же, как они все, – встревоженным и напуганным. – Я могу управлять судном, может, не идеально, но, чтобы убраться из Предела, этого хватит. Правда, вернуться к моим кораблям у нас теперь точно не получится.

Мик задумался. Решение, в первую секунду казавшееся совершенно безумным, все больше нравилось ему.

– Нет, – твердо сказал Мик. – Не будем рисковать еще и жизнью тех, к кому пришлось бы обратиться. Нам на руку, что Аврум считает нас покойниками: есть убежище гораздо ближе. Корабль, к слову, там тоже должен быть.

* * *

Предел ликовал. Мик опасался, что их испачканная в бою одежда будет привлекать внимание, но редким встречным прохожим не было никакого дела до них, все торопились на торжество. Окрестные улицы оставались пустынными, но вдалеке громко играла музыка, а в небе то и дело сверкали разноцветные огни. «Радуются тому, что где-то умирают люди, защищая свою землю», – обреченно думал Мик, прислушиваясь к звукам праздника.

Он шагал впереди, указывая остальным дорогу. Рядом шел Бартен, в последний момент решившийся надеть маску. Мик и сам понимал, насколько от нее мало толку, но все-таки от мысли, что по пути никто не сможет разглядеть лица` хранителя Знания, становилось чуть легче. Рут, не помнившая, как они ходили когда-то этими дорогами, – медвежья тройка лишила ее такого прошлого, – с любопытством оглядывалась. День стоял хмурый, пасмурный, и в домах, готовившихся к вечерним торжествам, уже зажигали свет. Особняки теперь казались далекими и абсолютно чужими, будто картинки из детских книг. Мику не верилось, что когда-то он правда здесь жил.

Он остановился перед опустевшими Дубами. Калитка в ограде тоскливо висела на одной петле, замок был сорван. Вздохнув, Мик прошел внутрь.

Заброшенный дом щерился провалами разбитых стекол. Казалось, его покинули много лет назад – даже воздух здесь был густой, горький, застоявшийся. Запущенный сад заполнил дорожки опавшей листвой и поломанными ветками, тут и там валялся мусор, идти по неубранному снегу оказалось тяжело. На стене дома кто-то написал большими буквами неприличное проклятье в адрес семьи Мика.

Он на секунду зажмурился. От воспоминания, каким это место было раньше, стало по-настоящему больно. Это больше не его дом.

– Уверены, что тут отыщутся не только плесень и уныние? – Бартен презрительно оглядывался по сторонам.

– Не думаю, что на Стрелу кто-то мог позариться, – ответил Мик. – Идем, нам туда.

Рут, наслышанная о предмете Ласкиной гордости, усмехнулась. Бартен непонимающе посмотрел на них.

Ангары встретили темнотой и холодом. Мик зажег в ладонях маленькое пламя, осветив пустое помещение с клубящимися тенями по углам. Огонь выхватил у дальней стены очертания чего-то, на первый взгляд напоминавшего гору хлама. Мик решительно зашагал туда.

– А вот и она, красавица, – Мик улыбнулся, как при встрече со старинным другом, но на лицах остальных читалось откровенное сомнение. – Я знаю, как Стрела выглядит, поэтому и надеялся, что даже случайные любители поживиться ее оставили тут. Но этот корабль может летать. Должен.

– Серьезно? – Бартен подошел ближе, с недоумением и презрением разглядывая Стрелу. – Потрясающе, в ней еще и Воздух есть. Всегда мечтал умереть где-нибудь над Элементой на внезапно развалившемся судне.

– Можете не лететь, если не хотите, – ответил Мик. Бартен уже начал порядком его утомлять. – Или предложите варианты получше.

Орион вздохнул.

– Давайте попробуем. Не получится – обратимся к мятежникам.

Внутри Стрела осталась все такой же – под стать наружности: словно собранной из всех обломков старых кораблей империи, ненадежной на вид и очень ветхой.

Бартен, с опаской оглядываясь, прошел к штурвалу. Мик вызвал в памяти причудливое творение, с помощью которого воздушные корабли отзывались на все последующие действия пилота. Своеобразный ключ – короткий танец Воздуха внутри замка, у каждого свой неповторимый – гарантия, что чужаки не смогут улететь, не сломав механизм. Чудесно, что Мик не забыл творение для Стрелы. Разбудив корабль под ворчание Бартена, он опустился на одно из сидений, Рут тут же устало села рядом. Орион никак не решался пройти в глубь салона.

– Так, свежие новости. Возможно, вся воздушная техника Элементы тоже готовит заговор против Аврума, – Бартен через плечо обернулся к ним. – Чем-то иным объяснить тот факт, что это корыто действительно способно взлететь, я не могу.

– Отлично, – Мик широко улыбался. Жаль, что здесь с ними сейчас нет Ласки: вот уж кто бы по достоинству оценил этот момент. – Просто отлично.

1010 год от сотворения Свода,

25-й день первого весеннего отрезка Элемента, Предел

Рут

Они с Миком, тревожно прислушиваясь к тишине опустевшего поместья, рассказали о произошедшем в ристалище. Зайти в дом никто так и не решился. Орион слушал очень внимательно, не перебивая, хотя история Рут о жуткой Пятой, кажется, привела его в недоумение. Бартен же отнесся к сказанному с нескрываемым сомнением, но не стал ничего говорить, а просто вынул из нагрудного кармана дорого украшенное складное зеркальце и протянул Рут.

Она вертела его в руках, не решаясь открыть.

– Не бойся, – Мик ободряюще улыбнулся. – Можно и не смотреть сейчас, если не хочется. Но я уже совсем привык. Пожалуй, – он осторожно подбирал слова, – в этом даже есть свое очарование.

Рут вздохнула и открыла крышку. И вскрикнула. Это были глаза насекомого или черный пристальный взгляд зверозуба, но уж точно никак не человека.

– Это теперь навсегда?..

Рут чувствовала себя очень глупо из-за того, что расстроилась: столько всего ведь приключилось, а это просто внешность, кому до нее сейчас есть дело? Будто все еще существовали в мире поводы наряжаться и любоваться собой. Она никогда и не считала себя красавицей, но почему-то