Иные знания - Екатерина В. Коробова

прямо там, где их одолел сон. Мик все больше убеждался, что без помощи Бартена тут все-таки не обошлось, и уже почти успокоился, уверенный, что все пройдет совсем тихо, когда из-за угла раздался скрипучий голос:

– Ван, это ты?

Послышались шаркающие шаги, и из прохода между шкафами вышел очень пожилой чтящий.

Он подслеповато щурился, освещая себе путь маленьким огнем на ладони. Столкнувшись взглядом с Миком, он от неожиданности ойкнул, и пламя на секунду погасло.

Мик сам не успел понять, как все произошло. Как будто Огонь все решил за него, и чернота в душе сделалась еще больше, жадно впитывая дым и чужую боль. Чтящий даже закричать толком не успел.

– Мик, нет! – Рут с неожиданной силой обрушила на несчастного поток воды, но опоздала.

– Можно же было просто вмешаться в сознание… Усыпить… Он ведь был беззащитен.

Рут упала на колени перед тем, что осталось от старика.

– Сдерживайте себя впредь, пожалуйста, – Бартен говорил сквозь зубы. – Ты, – он повернулся к застывшему Мику, – сейчас мог тут все спалить. И наследил к тому же. А ты – чуть всех не разбудила своими стенаниями. Встань. Идемте скорее.

«Зачем ты так, Мик?» – звенел в голове голос Рут.

Он не знал, что ответить. Все оправдания казались жалкими. Как будто попросту невозможно было принять, что этой ночью им не встретится препятствий. Мик и сам понимал, насколько глупо это бы прозвучало.

«Потом, Рут», – только и смог он выдавить из себя, не глядя в ее сторону.

Наконец Бартен остановился у нужного шкафа. Он вроде ничем не отличался от остальных, но Мик поразился: здесь было столько Стихии, заключенной во множестве древних творений, что на этом фоне меркла даже память о вчерашней битве с Аврумом. А ведь его Огонь казался просто немыслимым по своей мощи.

Взволнованно водя руками по полкам, Бартен отсчитал нужный ряд. Вынул свернутые в трубки листы, быстро просмотрел – Мик светил ему – и с удовлетворением произнес:

– Это оно.

Мик совсем ничего не почувствовал, хотя сотни раз представлял себе этот момент. Рут тоже казалась спокойной.

– Вот так просто? Никакой особенной защиты? – Мик с сомнением смотрел на Бартена. Подозрения вновь закрались в мысли: весь этот путь – чтобы просто взять свитки с полки?

– А чего ты ждал? Что императорская семья в полном составе вдруг появится из воздуха? – ухмыльнулся Бартен. Он, едва касаясь, дотронулся до строк.

– Нет, но… – Мик все не мог понять причину своей настороженности. Аврум считал, что убил его и Рут, а Орион с Бартеном в бегах, разобраться внутри хранилища без знающего человека было невозможно, и все же… – Почему вы тогда сами просто не забрали его?

– Думаешь, так просто что-то вынести из книгохранилища? – Бартен наигранно вскинул брови. Мик осознал, что уже почти ненавидит это выражение лица. – На выходе всех тщательно осматривают, даже меня. Тут запрещено записывать что-то и снимать на акваппарат. И в случае ошибки второго шанса у меня бы не было. Один мой предок когда-то попытался… Грустная история.

Мик кивнул. Какая-то досадная мелочь не давала покоя, но он пообещал себе разобраться с этим позже.

– Мы сейчас должны что-то сделать? Как это вообще происходит? – спросила Рут.

И Мик вдруг понял, что, одержимый самой идеей добыть Знание, он никогда не задумывался о чем-то дальше этого момента.

– Нет, – ответил Бартен, осторожно убирая хрупкие листы в припасенную папку из плотной ткани. – Не раньше, чем мы окажемся достаточно далеко от Предела.

– Я возьму их, – Мик протянул ладонь.

Хранитель нахмурился, раздумывая и явно не желая расставаться с драгоценным Знанием, но в итоге просто молча отдал папку.

За высокими стрельчатыми окнами – такие любили строить творцы Воздуха – занималось серое утро. Обратно они шли еще быстрее, Рут едва поспевала за торопливыми широкими шагами Бартена, и Мик взял ее за руку. Он ни разу не оглянулся по сторонам: казалось, что из-за каждого угла выглядывает морщинистое лицо убитого чтящего, застывшее в молчаливом вопросе о неизвестном Ване.

Орион стоял рядом со Стрелой, напряженно всматриваясь в сторону, откуда они должны были появиться. Мик заметил его первым, хотел закричать, но вовремя себя одернул.

«Оно у нас, – Мик видел, что от неожиданности Орион вздрогнул и наконец приметил их. – Мы забрали Знание».

* * *

– Не так я себе все это представлял, – Мик не мог отвести взгляд от книгохранилища, постепенно становящегося далекой точкой. Корабль набирал высоту. – Как будто нас всех обманули. Мы собирались вести сюда армию, а в итоге просто пришли и взяли нужное, пока пьяная охрана спала по углам. Не могу отделаться от мысли, будто тут что-то не так. – Мик повернулся к Рут: – Понимаешь, о чем я?

– Кажется, не очень, – тихо сказала Рут.

Грусть и осуждение в ее лице казались одинаково невыносимыми.

– Ну что ты хочешь от меня услышать? – Мик чувствовал, что начинает злиться. – Что я сожалею? Мне правда надо произнести это вслух, чтобы ты поверила?

– Мик, – Рут говорила очень спокойно, и это только сильнее раздражало. – Ты сейчас и на меня решил идти войной?

– Прости, – он вдруг ощутил себя совершенно обессиленным.

Что-то темное и страшное, ворочавшееся в душе, проглотило разом и злобу, и отчаяние. При мысли о дороге, которая их ждет, и о том, что они могут встретить в конце, Мику до слез захотелось вновь оказаться маленьким мальчиком, втайне от отца прибежавшим с разбитыми коленками в мамину спальню. Но дома больше нет. И мамы с отцом, возможно, тоже. Мик был настолько измотанным и опустошенным из-за всего случившегося за последние сутки, что от этой мысли и правда защипало в глазах.

Рут протянула руку и осторожно погладила его по волосам. Мик завороженно наблюдал, как в глянцевой черноте ее взгляда отражаются далекие огни города.

– Страшно просто, – призналась Рут, не опуская ладонь. – Мы уже смогли пойти против Ориона. Убили человека, которому можно было сохранить жизнь. – Мик собрался было возразить, но Рут остановила его: – Я знаю, что ты хочешь сказать. Но Аврум тоже наверняка уверен, что всем его действиям есть оправдания.

– Ты всерьез сейчас нас сравниваешь? – схлынувшая злоба опять подступила к горлу.

Рут вздохнула.

– Нет, – она убрала пальцы, и Мику сразу же стало холоднее. – Конечно, нет. Извини.

Мик хотел сказать, что, если бы можно было вернуться назад, он бы поступил по-другому; что ему ужасно жаль невинного человека, погибшего из-за глупости и несдержанности, и немыслимо стыдно за себя; что это воспоминание, наверное, станет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Мик