Единственная Джун - Дженнифер Хартманн

месте.

Кровь стынет в жилах, все тело цепенеет.

Я бледнею, живот сводит. Я медленно поворачиваюсь к нему с шокированным выражением лица.

– Что?

Он пожимает плечами.

Он просто пожимает плечами.

– Ты спятил? – Мой голос дрожит от постепенно нарастающего гнева. – Он мой брат.

– Он не твой брат, Джуни. – Уайетт застегивает молнию на джинсах и надевает ремень. – И поверь мне, он слишком хорошо осведомлен об этом факте.

– Ты больной.

– Не уверен, что больной здесь именно я.

И тут густое и тяжелое осознание обрушивается на меня, проникая глубоко внутрь. У меня сбивается дыхание.

– Дело не во мне, – шепчу я сбивчиво. – Это не было связано со мной. Лишь способ, чтобы добраться до Бранта.

– Не могу представить себе более приятного способа. – Он намеренно облизывает губы, затем шарит в кармане и достает пачку сигарет. Вытащив одну из упаковки, он протягивает ее мне: – Куришь?

Я потрясенно смотрю на него, потом разворачиваюсь и выбегаю из комнаты.

Уловки. Он играет со мной, превращая прекрасное в нечто злобное и извращенное. Уайетт Нипперсинк – дьявол, как и его сестра.

Как я могла зайти с ним так далеко?

На меня обрушивается реальность случившегося, из глаз льются горькие слезы. Я чувствую себя мерзкой и грязной. Я подлое, отвратительное существо.

Когда я вбегаю в гостиную, то отчаянно начинаю искать взглядом Селесту и ее брата Тони. Мне нужно выбираться отсюда. Мне нужно попасть домой, броситься в объятия Бранта. Мне нужно, чтобы он успокоил меня и смыл мои грехи. Но большая часть толпы уже рассеялась. Оставшиеся же просачиваются через дверь, в то время как полицейский стоит посреди комнаты и фиксирует выходящих.

Он стоит ко мне спиной, но я узнаю его.

Кип!

Это напарник Тео, Кип. Он много раз бывал у нас дома на летних барбекю. Должно быть, он получил жалобу на шум и прибыл, чтобы пресечь распитие алкоголя несовершеннолетними.

– Кип, – говорю я в отчаянии и бросаюсь к нему, чуть не спотыкаясь на каблуках.

Он оборачивается, бросая на меня удивленный взгляд, словно не сразу узнав.

– Джун?

У меня текут слезы. Тушь размазалась по всему лицу, придавая мне безумный вид. Волосы спутаны после рук Уайетта, а одежда помята.

– Тебя кто-то обидел? – Кип кладет руки на бедра, на лице проступает гнев, когда он приближается ко мне. Я отвечаю не сразу, поэтому он повторяет вопрос: – Джун. Тебя кто-то обидел?

Я прикусываю губу и снова начинаю плакать.

– Да, – сдавленно говорю я, опустив от стыда глаза в пол. – Я.

Он хмурится, стоя прямо передо мной.

– Пожалуйста, отвези меня домой.

Глава восемнадцатая

«Первый удар»

Брант, 23 года

Мобильный телефон звенит рядом со мной на тумбочке, поэтому я подскакиваю.

Я не спал. Я не могу вспомнить, когда в последний раз я не просыпался ночью.

Я специально поставил звонок на полную громкость, потому что знал, что Джун сегодня вечером будет не дома, а я волнуюсь за нее, как сумасшедший.

Потянувшись к телефону, который стоит на зарядке, я пролистываю уведомления.

Кип: Я везу твою сестру домой. Она была на вечеринке, и я думаю, что-то случилось. Она в порядке, просто немного на взводе. Увидимся через несколько минут.

Я перечитал его сообщение десятки раз.

Мне кажется, что-то случилось.

Мне кажется, что-то случилось.

Мне.

Кажется.

Что-то.

Случилось.

Тысяча ужасных сценариев проносится в моей голове, в груди буквально болит.

Я тут же звоню ему.

Кип отвечает уже со второго гудка:

– Привет, мы выезжаем через секунду. Пришлось закончить здесь с протоколом.

– Что, черт возьми, случилось? – Сбросив с себя одеяло, я беспорядочно оглядываю комнату в поисках носков и только потом понимаю, что они уже на мне. – Дай мне адрес. Я уже еду.

– Нет, оставайся на месте. Мы будем через десять минут.

– Адрес, – требую я и слышу, как Кип вздыхает в трубку. На заднем фоне слышится гул и болтовня. Я напрягаю слух – вдруг услышу Джун: не обидели ли ее? Не плачет ли она? Ей плохо? Но все, что я могу разобрать, – это приглушенные помехи. – Дай мне поговорить с Джун.

– Брант, я обещаю тебе, что с ней все в порядке. Что бы ни случилось, это не было чем-то серьезным…

– Дай ей трубку. Сейчас же.

Безумные мысли мелькают в голове, и я начинаю вышагивать по комнате. На другом конце провода повисает пауза, мимолетная пауза, после которой он говорит:

– Мне жаль, но нам нужно идти. Я на смене. Мы будем минут через десять, хорошо?

– Просто скажи мне, что, черт возьми, произошло…

– Десять минут.

Он отключается.

Проклятие.

Я швыряю мобильник на кровать, натягиваю кофту и спускаюсь вниз, чтобы подождать на террасе.

Там они меня и находят через десять минут.

Полицейская машина Кипа паркуется перед домом, оставляя на земле влажные следы от колес после прошедшего дождя. Двери машины распахиваются, и я вскакиваю на ноги. Все, что я делаю дальше, – это жду. Джун выглядит ужасно: волосы спутаны, макияж стекает по щекам чернильными ручьями.

Она смотрит на меня опухшими от слез глазами, тусклыми, как грустные голубые луны. Кип идет позади нее, почесывая чисто выбритый подбородок.

– Спасибо, что привел ее домой, – говорю я, мой тон поразительно спокоен. Я засовываю руки в карманы, чтобы в безумии не схватить Джун и не потребовать от нее ответов или чтобы не ударить по деревянному столбу рядом со мной в случае, если эти ответы мне не понравятся.

Джун лишь понуро проходит мимо меня к террасе, шаркая носками туфель по цементу. Она не говорит ни слова.

Я иду с Кипом к его машине в надежде, что смогу узнать его версию событий.

– Ее кто-то обидел? Трогал ее?

Кип почесывает затылок и поднимает голову к небу.

– Знаешь, у меня нет для тебя ответов, Брант. Хотел бы я знать. Она не сказала мне, что случилось, но я не думаю, что это было что-то серьезное.

– Откуда ты знаешь?

– Никаких видимых повреждений. Она сказала, что на нее не нападали, и я ей верю. А еще она отказалась от медицинской помощи. Она сказала, что совершила ошибку, и это все, чем она со мной поделилась.

Я провожу рукой по лицу и оглядываюсь через плечо: Джун безучастно сидит на крыльце, опустив голову.

– Послушай, – продолжает Кип. – Я думаю, что она слишком много выпила, возможно, связалась с каким-нибудь парнем и теперь жалеет об этом.

Я сжимаю руки в кулаки. Глаза