Флешбэк мечты - Морин Гу

это так, – ответила Присцилла, закатив глаза. – Я с ним только на бал собираюсь, не замуж. Просто школьный романчик. А настоящего парня найду после выпуска, когда все будет серьезно.

Меня это не удивило. Все мамины решения отличались несокрушимым прагматизмом. Я смотрела на Джейми – он петлял между фишками, остальные неслись напролом. И в этом отсутствии в нем агрессии было нечто такое, отчего губы мои растянулись в улыбке.

Она проследила за моим взглядом, снова закатила глаза, но еще и улыбнулась.

– Хотя… иногда на одноклассников приятно посмотреть.

Мы стояли с ней рядом, прислонившись к сетке ограждения, и минутку беззастенчиво глазели на футболистов. Джейми встал на одно колено, вытянув вторую ногу назад. Он держал в руке мяч, рядом стоял другой игрок, явно собираясь мяч пнуть. Но почему-то передумал; Джейми поднялся, все еще с мячом в руке. Потом бросил его через поле. А, этот его приемчик, про который он мне рассказывал. Мяч, странно вихляя, поплыл в воздухе. Они повторили это несколько раз, Джейми все время вставал на колени.

– Ты как думаешь, – пустилась я в размышления, – когда изобрели американский футбол, эту позицию специально назвали «тайтэнд»? Оно ж означает одновременно и «третий крайний», и «крепкая задница». Есть чем полюбоваться.

– Сэм! – Но укор потонул в приступе хохота. Настоящего хохота – Присцилла закинула назад голову и прикрыла глаза. Я осталась страшно собой довольна. Когда я была маленькой, я часто смешила маму всякими глупостями – надевала на лицо ее лифчик или делала вид, что споткнулась и сейчас полечу в бассейн. Но с годами рассмешить ее удавалось все реже. А теперь и вовсе почти никогда.

Вот я и наслаждалась этим ее искренним смехом. Очень мне будет его не хватать.

А потом – ведь этот момент стал едва ли не лучшим в обществе Присциллы, а еще я подозревала, что другого шанса поговорить на эту тему уже не представится; я решилась задать вопрос:

– Каково это, когда у тебя умер папа?

Мой вопрос, внезапный и совершенно беспардонный, ее, как я и думала, застал врасплох. Но я не стала прерывать неловкое, потрясенное молчание – таким приемом пользуются интервьюеры, затягивают паузу, чтобы собеседник поспешил ее заполнить.

Присцилла повернулась к полю, положив оба локтя поверх ограждения.

– Дерьмово. – Она усмехнулась. – Типа фу, гадость, да? Действительно дерьмово. Папа заболел и умер вскоре после того, как ему поставили диагноз. Рак желудка. Как выяснилось, он много месяцев мучился от боли, но не шел к врачу, потому что у нас не было медицинской страховки.

Я шумно вдохнула. Правда? Я достаточно знала про медицину в нашей стране и понимала, что жить без страховки – все равно что ходить с часовой бомбой в кармане. Которая как раз и взорвалась в семье Присциллы четыре года назад.

– Ну, в общем… Он заболел, пару месяцев пролежал в больнице, а потом просто… умер. – Она говорила тихо, последнее слово и вовсе прошептала. – Нам родственники помогли: заправляли химчисткой, присматривали за Грейс – ей было всего два года, а мы с мамой каждый день ходили в больницу. Это было ужасно… Ты сейчас плохо обо мне подумаешь. – Она подняла на меня взгляд, явно тревожась, как я отреагирую. – Я терпеть не могла туда ходить. Куда угодно, только не туда. Не хотела видеть папу в таком состоянии. Мне орать хотелось, когда посторонние люди меняли ему памперсы, кормили через трубочку. Да, я признательна всем, кто хотел помочь ему поправиться, но чтоб я сдохла, если еще хоть раз в жизни переступлю порог больницы!

Я вспомнила, как мама едва ли не вытолкала меня из палаты хальмони – так мне оно тогда показалось. А теперь все выглядело совсем иначе.

Я с трудом сдержала слезы.

– Мне так тебя жаль, Присцилла…

Она поняла по голосу, что я сейчас заплачу, посмотрела на меня – у самой глаза были на мокром месте.

– Спасибо… Мне… мне правда не с кем про это поговорить.

– А с мамой? – уточнила я, заранее зная ответ.

– С мамой? – Присцилла вновь устремила взгляд на поле. – Она… она единственная горевала сильнее, чем я. Так горевала, что горе накрыло всю семью. Квартиру. Для моего горя места не осталось.

Эти слова повисли между нами так мучительно, что я не смогла ничего ответить. Просто протянула руки и крепко ее обняла. Она секунду молчала, а потом глухо произнесла мне в ветровку:

– Спасибо.

Когда мы расцепились, Присцилла вытерла глаза, а я отвернулась, чтобы ее не смущать. Попыталась справиться с собственными чувствами. Взгляд снова упал на Джейми – он стоял у боковой линии и пил воду из бутылки.

– Ну, так ты его уже пригласила? – осведомилась Присцилла, вернув себе самообладание; провела пальцем под глазами, стирая растекшуюся тушь.

– Что? – Я попыталась скрыть смущение – она ведь заметила, что я на него смотрю.

– На бал! – Она прислонилась к ограждению и в открытую вылупилась на Джейми. Он, видимо, почувствовал наши взгляды и повернулся к нам.

– Ой, мамочки, – пробормотала я, поспешно опуская голову. – Присцилла!

Она ему помахала.

– Пригласишь – уверена, он умрет от счастья.

Я подумала, что еще вчера согласилась бы с ней на все сто, сама же только рассмеялась:

– Хватит меня сватать, аджума!

– Часики-то тикают! – ответила Присцилла, постукивая по своим часам.

Знала бы она правду.

глава 33

день бала

В тот вечер все прожекторы на стадионе так и сияли.

Я крепко вцепилась в лямки рюкзака, будто от этого зависела моя жизнь. В рюкзаке лежало красное платье Присциллы, и я прекрасно знала: появится на нем хоть одна складочка – и Присцилла меня убьет. Учебники и школьные принадлежности я тоже сложила в рюкзак. Оптимистично думала, что сегодня же вернусь в «нормальное время» и продолжу жить дальше, будто ничего и не случилось. Хотя, если честно, понятия не имела, как именно. Как приходят в себя после путешествия в прошлое? Жалко, что Марти Макфлай не потрудился написать учебник.

Я вышла на стадион, миновала заполненные трибуны, шагнула на залитое ослепительным светом поле. Трава зеленая, свежескошенная, душистая, чирлидерши обеих школ выстроились рядом с трибунами. Низкий гул духовых инструментов, перемежавшийся звуком горна, долетал с одного конца поля – там готовились к выступлению оркестры. В воздухе висело волнение, и я вдруг ощутила на миг, почему многим нравится в старшей школе. Сегодняшний день создавал ощущение: такое может длиться вечно.

Я дошла до края поля, выискивая Присциллу. А, вот она – болтает с чирлидершами; я помахала. Она лишь приветственно кивнула, но глядела на меня дружелюбно.

Я нашла местечко поближе, со стороны нашей школы; на поле высыпали футболисты – разумеется, с показухой и выпендрежем. Джейми – одним из последних. Я его опознала по росту и движениям. Он сел на скамью, я послала ему мысленный приказ оглянуться, но он упорно смотрел перед собой. Я сглотнула наползавшую обиду.

Я еще, пожалуй, в жизни не видела такого увлекательного футбольного матча. Так болела, что сидевшие сзади перебрались на другие места. Каждый раз, когда лайнбекер соперников, «Лоун-Пайн-Хай-Титанов», впиливался в Тедди, я орала:

– Замочу тебя во сне, козел гребаный!

Сначала все шло хорошо. В первой четверти у обеих команд были тачдауны, счет ничейный, семь – семь. Во второй четверти «Койоты» заработали еще один тачдаун, но потом «Титаны» забили филд-гол. (Я уговорила какую-то тетку по соседству мне все это объяснить, потому что не хотела упустить ни одной подробности – каждая из которых была для нас в буквальном смысле вопросом жизни и смерти.) К концу второй четверти мы проигрывали четыре очка, четырнадцать – десять. Тедди играл неплохо. Даже отлично. Я надеялась, что Джейми этому радуется. И не слишком переживает. Очень хотелось помочь, но сейчас все зависело только от Тедди.

Кроме того, я впервые увидела Присциллу за любимым занятием – в роли чирлидерши. Смотрела и понимала: у нее отлично получается. Она не только улыбчивая и энергичная, но и очень спортивная. Да, девчонки считались этакими аксессуарами для здоровенных парней, которые мутузили друг друга, но Присцилла относилась к своему занятию очень серьезно, выкладывалась, безупречно вскидывала ноги, кувыркалась в воздухе, поднимала подруг на своих плечах. А главное – ей это нравилось. Я видела, как глаза ее блестят от радости и гордости. Вся эта чушь, которой я не придавала значения: чирлидерство, красивые шмотки, загородный клуб – все это ее искренне радовало. Теперь я это поняла.

Судья