Флешбэк мечты - Морин Гу

волной боли.

– Да и нет. – Снова воспитанное молчание. Я тоже помолчала вместе с ним, собралась с мыслями и только потом продолжила: – Просто еще это касалось бабушки.

Джейми сочувственно хмыкнул. Я позволила себе поднять на него глаза, утешиться спокойным, терпеливым выражением его лица.

– Моя мама иногда такая… ну как бы это объяснить? – Еще несколько дней назад я сказала бы что-то вроде «холодная бездушная машина». Но теперь эти слова почему-то не годились. – Она очень странно выражает свои чувства. Ну, типа, у нее мать в коме, а она спокойно отправилась на работу. На следующее утро собралась со мной в магазин. А я ей этого не позволила. Мы поругались, и она бросила меня под дождем.

Джейми смотрел на меня, опершись щекой на локоть. Когда он заговорил, голос звучал приглушенно:

– Я тебе очень сочувствую, Сэм.

– Спасибо, – ответила я и тоже прислонилась щекой к руке. Так мы и смотрели друг на друга – нижняя сторона лица спрятана, выглядывают только глаза. – Ты вот представь себе, что ты такой, как я, а Присцилла – твоя мама.

– Ты это о чем? Как это – такой как ты?

– Ну, сам знаешь. – Я смущенно отвела глаза.

– Ничего я не знаю.

У меня запылали щеки.

– С кучей недостатков.

На сей раз молчание было просто невыносимым. Я уставилась на свои пальцы, которыми постукивала по деревянному подлокотнику, чувствовала, как время движется очень медленно и рывками, и хотела умереть. Карен от таких жалостливых разговоров вообще лез на стенку.

– Человек без недостатков – это очень скучно.

Джейми ответил именно так, как надо. Он всегда почему-то отвечал так, как надо. Я выдохнула, глянула на него с улыбкой.

– Выходит, со мной тебе не скучно? – Я его поддразнивала и откровенно флиртовала, так что даже сама внутренне поморщилась.

– Ты забыла, что вечера я провожу веселее некуда – в кладовке с экипировкой? – В уголках его глаз образовались морщинки. – И – да, с тобой не скучно. Совсем. Очень здорово, что мы об этом заговорили. Я страшно рад, что мне наконец-то есть с кем поговорить.

Я и представить себе не могла, как это одиноко: застрять в прошлом на много недель; поэтому инстинктивно вытянула руку, дотронулась до его локтя.

– Я тоже страшно рада, что мы теперь знаем всю правду друг про друга.

Он поднял голову, выпрямился.

– Поверить не могу в эту свою промашку с Обамой.

Я фыркнула:

– Болван.

– Вредина.

Вдалеке кто-то кашлянул.

– И еще: правда, здешняя социальная иерархия – полная жесть? Ну, типа, я всегда думала, что в фильмах девяностых годов все это просто преувеличивают. Но моя мама – самая настоящая «задавака», как в кино.

– Это ты еще в футбол не играла. Ко мне приписана девчонка-чирлидерша. Она обязана печь мне печенье.

Я игриво дернула его за футбольную куртку.

– Отсталая хрень, чел.

– Согласен, чел.

Мы улыбнулись – не столько друг другу, сколько теплоте собственных ощущений.

– Когда я вернусь, ты будешь… уже в университете, да? – спросила я.

Он кивнул.

– Надеюсь. Я в несколько подал заявления.

– Ух ты. А я сейчас этим занимаюсь. Вот странно.

– Да, заявления в университет вообще выглядят странно среди всего этого.

Я рассмеялась:

– Заткнись.

– И куда ты подала?

Я сжала губы. Мой список выглядел совсем не впечатляюще, да мне, по большому счету, было все равно – но теперь все вдруг изменилось. И когда это я успела превратиться в сноба вроде мамы? Я с деланой небрежностью выдала ему свой небольшой список.

– Да, и, как я уже говорила, я пока без понятия, какую профессию хочу получить.

– Тебя это беспокоит?

Я тут же ощетинилась, хотя он и спросил без всякого осуждения, просто с искренним спокойным любопытством. Я собиралась ответить: «Да вовсе нет!» – но было в Джейми что-то такое, от чего мне вдруг захотелось сбросить, как комбинезон на молнии, эту версию себя – версию, предназначавшуюся для родителей, для учителей и даже для Карена.

Комбинезон. Почти то же самое, что и доспехи Присциллы. Наверное. Я подумала про Нила – подумала про Карена. Почему и Присцилла, и я решили встречаться именно с этими парнями. Что они способны нам дать. Что мы способны дать им взамен.

Оказавшись в прошлом, я вдруг поняла, как мне надоело носить этот комбинезон. Вспомнила про хальмони, лежащую в коме, про то, что она, возможно, больше не очнется, не узнает, что со мной будет дальше, не увидит, как я окончила школу, поступила в колледж, нашла первую работу.

– Не знаю, – ответила я наконец. И это была правда. – Мне вообще-то кажется, что глупо ждать от старшеклассника, чтобы он точно определился, что хочет изучать целых четыре года и какой потом выбрать жизненный путь. Не все, – я махнула рукой в его сторону, – сразу понимают, чего хотят.

Он кивнул:

– Да, верно. Но ты обязательно разберешься.

– А у тебя есть девушка? – Я выпалила это так резко и громко, что с потолочных балок – вот смех – вспорхнула стайка голубей. – Ну, это. Или парень? Прости, я что-то совсем как в девяностых.

Его рука подчеркнуто медленно соскользнула с моего плеча. Я удержалась от того, чтобы метнуться за ней юркой змейкой.

Джейми хохотнул:

– Нет. И если бы да, то была бы девушка.

– Прости. Я не подумала.

– Да ладно.

– Ну, проехали. А у меня есть. Парень.

– Да, ты это как-то упомянула. Между делом. – В глазах его проскользнула искорка.

Я засмеялась:

– Знаю. Я… просто не хотела обижать Карена.

– Карен. – Он произнес это так, будто пробовал имя на вкус, будто впервые в жизни услышал такое странное слово.

– Но, чтобы ты не подумал, что я, странствуя во времени, постоянно изменяю своему парню (тут Джейми хохотнул): у нас с Кареном все непросто и, попав в прошлое, я очень отчетливо осознала, что плохо понимаю, почему мы с ним вместе. Ну, это. В смысле, у меня к нему не какая-то там сумасшедшая любовь, а потом, мы же с тобой просто все время разговариваем, и – ну и что в этом такого? И – да, короче, мне вообще лучше замолчать. – Я провела ладонями по лицу, делая вид, что рыдаю.

Джейми расхохотался на весь вокзал.

– Саманта, да все в порядке. Ты не переживай. Вообще ни о чем. Все очень странно, с нами тут происходит такое, чего ни с кем не происходило. И вообще, мы должны думать о своей основной задаче. Это наше все.

И хотя все это напоминало наставления тренера футбольной команды, оно сработало. Просто было в Джейми что-то правильное и надежное. Я ему доверяла – все то, из-за чего я чувствовала себя неуверенной, рассеянной, вдруг исчезало в его присутствии.

Этот разговор дал мне кучу пищи для размышлений, но я решила пока оставить их на будущее. Мы вышли вдвоем из здания вокзала в ночной Лос-Анджелес.

глава 30

один день до бала

Сегодня будут голосовать за номинантов, и мне хотелось одного: бегать по школе и орать, чтобы все отдали свои голоса Присцилле, одновременно осыпая всех подряд купонами на химчистку. Но до того нам с Джейми предстояло сделать презентацию про законопроекты.

В классе мы сели рядом, оба ерзали – в воздухе, точно электричество, потрескивала наша общая тайна.

Перед нами было два других выступления. Первая пара просто зачитывала по очереди свой текст, совершенно бесконечный, о том, почему нужно было принять закон о гражданских правах 1964 года, – они ну прямо позорили один из самых важных принятых Конгрессом законов. Если им поставят больше тройки с минусом, нет в этом мире справедливости.

Потом Дженнифер и Сунг представили закон против употребления наркотиков 1988 года. На обоих были черные футболки с надписью D. A. R. E., они подготовили плакаты, на одном из которых красовались Нэнси Рейган и ее теперь печально известный лозунг: «Просто скажи „нет“». Я пыталась сохранять нейтральное выражение лица, пока они старательно отстаивали свою точку зрения.

Некоторые вещи явно устарели.

Следующими миссис Уортингтон вызвала нас с Джейми. Он наклонил ко мне голову и тихо спросил:

– Готова?

У меня екнуло сердце.

– Да! – ответила я, вскакивая со стула. Джейми качнулся назад, уклоняясь от моего локтя. Мы синхронно раскрыли рюкзаки и достали оттуда облегающие бархатные блейзеры, найденные в комиссионке. Надели их поверх одежды – раздалось хихиканье, а еще я услышала стон Присциллы. Кроме того, Джейми достал кассетный магнитофон, который откопал у себя в кладовке. Нажал на кнопку, и класс заполнила бодрая мелодия Bad Moon Rising группы Creedence Clearwater Revival.

Я сжала перед собой руки.

– Рассказываю, где мы. 1969 год, последний концерт The Beatles проходит на крыше Apple Records. Триста пятьдесят тысяч фанатов приехали на Вудсток. Мы высадились на Луне. Ричард