Волшебник Земноморья - Урсула К. Ле Гуин

с Левой Ладони. Они были настоящими горожанами — обходительными и осмотрительными, из тех, кому палец в рот не клади. Они сразу же узнали в Геде волшебника, но никто даже слова об этом не сказал. Только хозяин трактира, человек крайне разговорчивый, сообщил между прочим, что их городу, как и другим селениям на острове, неслыханно повезло: у них есть просто бесценное сокровище в лице очень умелого волшебника, который получил высшее образование на острове Рок, а жезл ему вручил собственной персоной не кто иной, как Верховный Маг Геншер. Волшебник сейчас отсутствует, но его дом находится в городе, где он и живет постоянно. Поэтому их городу Исмаю не требуются услуги всяких странствующих магов, которые бродят по свету и упражняются в Высших Искусствах.

— Как у нас говорится, коли не хочешь беды, не держи в одном месте два волшебных жезла. Не правда ли, сударь? — спросил хозяин трактира и жизнерадостно улыбнулся.

Таким образом, Геду намекнули, что ему не удастся здесь заработать своим волшебством. Если с Вемиша его прогнали грубо, то в Исмае это делали учтиво, и он не мог понять, почему так происходит, ведь он столько слышал о любезности и доброте народа Восточного Простора. В частности, от своего друга Боба, который родом с острова Иффиш. Но здесь его приняли далеко не так гостеприимно, как обещал ему когда-то Боб.

Однако, поглядывая вокруг, он действительно видел везде хорошие и даже добрые лица. Просто они чуяли в нем то, что он сам точно знал о себе: отщепенца, отрезавшего себя от всех прочих людей. Они ощутили в нем какую-то обреченность, ту силу, которая гнала его за мерзкой Тварью. Для них он был чем-то вроде порыва ледяного сквозняка в теплой, освещенной пламенем камина комнате, черной птицей, занесенной штормом из неведомых краев. Гед понял, что чем скорее уйдет отсюда, унося свой черный рок, тем лучше будет для этих добрых людей.

— Я странствую по белу свету, — сказал Гед хозяину трактира. — Ищу кое-что. Здесь останусь на день-другой.

Голос его прозвучал уныло. Хозяин, бросив взгляд на стоящий в углу тяжелый тисовый жезл, ничего не сказал. Но налил в кружку Геда коричневого эля с такой щедростью, что пена потекла через край.

Гед почувствовал, что больше одной ночи в Исмае ему оставаться нельзя. Здесь, как и везде, ему тоже не рады. Следовало продолжить свой путь — туда, куда он вел. Но его уже мутило от холодного и безмолвного моря, где целыми днями он не слышал человеческого голоса. И, сказав себе, что ничего страшного не случится, если он проведет в Исмае еще один день, Гед решил отплыть послезавтра. Поэтому утром он встал очень поздно и вышел на улицу. Падал редкий снежок, и Гед праздно блуждал по улицам и более людным местам города, наблюдая за жителями, занятыми своими делами. Он смотрел, как детишки в теплых плащах на меху и в меховых шапках лепят снежные крепости, а потом атакуют их, забрасывая снежками. Он ловил обрывки новостей и слухов, которыми обменивались кумушки, стоя в дверях на противоположных сторонах улицы. Гед долго наблюдал за работой кузнеца по бронзе и его мальчишки-помощника, раскрасневшегося и вспотевшего, накачивающего мехами воздух в плавильную печь. В окнах, светящихся изнутри красновато-золотистым светом, разгоравшимся все ярче по мере наступления сумерек, он видел, как женщины, сидя за домашними ткацкими станками, иногда поднимали головы, говоря что-то или просто улыбаясь своим детям или мужьям, отдыхающим рядом с ними в теплом уюте дома. Гед, совершенно одинокий и чужой в незнакомом городе, смотрел на них снаружи, и на сердце у него было очень тяжело. Но даже себе самому он не хотел признаться, как ему грустно. Надвигалась ночь, а он все еще бродил по улицам, не желая возвращаться в трактир. Вдруг Гед услышал у себя за спиной веселые голоса: мужчина и девушка, обогнав его, направились к городской площади. Узнав голос мужчины, Гед резко остановился, но, постояв в нерешительности, он бросился догонять обогнавших его людей, спеша по сумеречной улице, которую освещали лишь горящий в отдалении фонарь да свет, падающий из окон. Внезапно увидев рядом с собой Геда, девушка испуганно попятилась. Мужчина внимательно посмотрел на него и вдруг рывком поднял жезл, создавая волшебную преграду между собой и возможной опасностью. Нет, это уж слишком, решил Гед! Дрогнувшим голосом он сказал:

— Я думал, ты меня узнаешь, Боб.

Но Боб еще какое-то время был в нерешительности.

— Я тебя узнал, — сказал он наконец и, опустив жезл, одной рукой схватил Геда за руку, а другой — обнял его за плечи. — Конечно, узнал! Добро пожаловать, друг мой, добро пожаловать! Прости, что я встретил тебя так, словно ты призрак, подкравшийся сзади. Тем более, что я ожидал твоего появления и высматривал тебя повсюду…

— Значит, ты и есть тот самый исмайский волшебник, которым здесь хвалятся? — спросил Гед. — Хотел бы я знать…

— Ну да, я здешний волшебник… Но сначала послушай. Должен же я объяснить, почему не сразу узнал тебя. Даже, возможно, собрался обойтись с тобой не очень ласково… Три дня назад… Кстати, где ты был три дня назад? На Иффише?

— Я приплыл сюда вчера.

— Ну вот… А три дня назад на улице в Кворе — это деревня, расположенная выше, среди холмов — я увидел тебя. Теперь-то я понял, что видел твоего двойника или просто человека, похожего на тебя. Он шел впереди меня, направляясь прочь из деревни, и я его заметил как раз в тот момент, когда он свернул за угол улицы. Я окликнул — никакого ответа. Я побежал вслед, но он вдруг растаял, не оставив даже следов. Только земля в том месте была проморожена насквозь. Не правда ли, очень странно. А сейчас, когда я увидел, как ты вышел из тени, сам похожий на тень, я решил, что меня снова хотят обмануть. Прости, что так получилось, Гед.

Конечно, истинное имя Геда он произнес очень тихо, чтобы не расслышала девушка, которая стояла чуть поодаль в ожидании конца разговора.

Гед отвечал также очень тихо, назвав друга истинным именем:

— Все это неважно, Эстарриол. Сейчас это действительно я. Я очень рад, что вижу тебя.

Наверное, Боб почувствовал в его голосе что-то еще помимо радости. Он не отпускал плеча Геда и сказал на этот раз на Древнем Языке, Языке Истины:

— Ты явился ко мне из тьмы, у