Волшебник Земноморья - Урсула К. Ле Гуин

света, так как ей был чужд мир вещественных предметов. Единственное, в чем Гед уверился — он теперь действительно является охотником, а не загнанной дичью. Тень, заманив его хитростью на скалы, могла сделать с ним что угодно, когда он полумертвый лежал на берегу, а потом в штормовую ночь вслепую блуждал по дюнам. Но она даже не воспользовалась такими благоприятными возможностями. Она бежала, когда Гед попался в подстроенную ловушку, не посмев сойтись с ним один на один, хотя он был совершенно беспомощен. Очевидно, Огион был прав: пока он наступает, Тень не может вытягивать из него силы. Значит, ему следует продолжать погоню, хотя след ее успел уже остыть и затеряться в морских просторах. Гед не имел ни малейшего представления, где ее искать, и полагался только на свежий попутный ветер, который нес его к югу. И у него появилась смутная догадка, что искать надо где-то на юге или востоке.

Еще до наступления ночи он заметил вдали, слева по борту, очень длинную, едва видимую береговую линию какого-то огромного острова. Очевидно, это был Карего-Ат. Следовательно, его занесло на главный морской путь белокожего варварского племени. Теперь с моря нельзя спускать глаз, чтобы не нарваться на каргадский длинный корабль или галеру. И пока Гед плыл по вечернему морю под алым пламенем заката, он вспомнил утро из детства в деревне Ольховка, вражеских воинов, украшенных перьями, огни пожаров и туман. А вспомнив тот день, он вдруг понял — с болезненным приступом малодушия, отозвавшимся болью в сердце, — что Тень обманула его, воспользовавшись его же собственной детской уловкой. Она запутала его туманом в море точно так же, как он запутал врагов в тот давний день. Она ослепила его туманом, и он не заметил опасности, она одурачила его так, что он едва не погиб.

Маг продолжал держать курс на юго-восток, и, когда ночь окутала восточную половину мира, далекий берег пропал из виду. Впадины между волнами наполнялись тьмою, а гребни их светились, отражая лившийся с запада кроваво-красный свет. Гед громко спел Зимний Гимн, а потом стихи из «Деяний Юного Короля», те, какие вспомнил, ибо именно эти песни принято петь вечером в День Солнцеворота. Голос его, чистый и звонкий, терялся без отклика в огромном молчании моря. Стемнело быстро, и в небе высыпали зимние звезды.

Он бодрствовал почти всю ночь, самую длинную ночь в году, наблюдая, как звезды восходят на небе слева от него, проходят полукруг над головой и где-то далеко справа исчезают в черном ночном море. Всю ночь холодный зимний ветер, не ослабевая ни на миг, нес его на юго-восток по невидимому морю. Спал он лишь урывками, не более нескольких минут подряд, и всякий раз просыпался от испуга. Ведь лодка, на которой он плыл, в сущности лодкой не была: более, чем наполовину, состояла она из чародейства и волшебства, а остальное — поломанные доски да куски плавникового дерева. Если бы чары формотворения и связывания ослабли, судно в мгновение распалось бы на жалкие обломки, плавающие на волнах. Парус тоже был соткан из ветра и магии, и, заснув, Гед рисковал потерять ветер. А мог и сам превратиться в порыв ветра. Конечно, Гед, настоящий волшебник, совершал все наговоры основательно и добросовестно, да только скрепляемых чарами досок оказалось мало. Волшебство, сохраняющее лодку, следовало поддерживать и возобновлять чуть ли не каждую минуту. Поэтому Геду в ту ночь не следовало засыпать. Разумеется, он двигался бы быстрее и легче, приняв обличье ястреба или дельфина. Но Огион не советовал менять облик, а Гед знал, что к советам учителя стоит прислушиваться. Поэтому он плыл на юг, а звезды в небе двигались на запад, и медленно тянулась самая длинная ночь в году, пока небо на востоке не просветлело. Наступил первый день нового года.

Когда взошло солнце, он увидел впереди, совсем близко, какую-то землю. Но на рассвете морской ветер стих, поэтому пришлось вызвать в парус волшебный ветер, направляя лодку к берегу. Как только он увидел землю, душу его снова затопил неодолимый, леденящий ужас, все в нем взмолилось — поворачивай назад, беги, беги и беги, пока не поздно. И тогда Гед, как охотник, отыскавший, наконец, ясный след — широкий, грубый, когтистый след медведя, — устремился навстречу этому ужасу. Так идет по следу охотник, зная, что зверь в любую минуту может броситься на него из зарослей.

Чем ближе подплывал он к берегу, который поднимался навстречу из моря, тем более странной казалась ему земля. Издали она выглядела сплошной отвесной горной стеной, но вблизи расщеплялась на несколько длинных крутых гребней, а возможно, даже на отдельные островки, разделенные узкими каналами. Он никак не мог вспомнить, как называется остров. В Башне на Роке у Учителя Истинных Имен Гед добросовестно изучил множество карт и чертежей; но все они относились, главным образом, к Архипелагу и внутренним морям. Теперь же он заплыл куда-то далеко в Восточный Простор. Но у него не оставалось времени на раздумья. Где-то близко затаилась Тварь, вызывавшая в нем смертельный ужас. Тень, возможно, ждала его в одном из каналов или в густых лесах на гористых склонах острова. И он плыл прямо навстречу этому кошмару.

Вскоре темные, увенчанные лесными зарослями склоны стали нависать уже над лодкой. Брызги волн, бьющихся в скалистые берега мысов, вытянувшихся далеко в море, долетали до паруса. Волшебный ветер провел лодку между двумя такими мысами в узкий проливчик. Гед увидел, что пролив длинным каналом уходил куда-то далеко в глубь острова. Настоящий фиорд, такой узкий, что две галеры не смогли бы в нем разминуться. Море беспокойно бурлило между крутыми берегами. Но Гед не заметил ни одной полоски отлогого берега или пляжа, огромные утесы отвесно обрывались прямо в воду. Ветер с открытого моря сюда не долетал, Стояла абсолютная тишина.

Вначале Тень обманом заманила его на вересковую пустошь Осскиля, второй раз завлекла в тумане на скалистую отмель. Неужели она подстроила третью ловушку? Юноша не знал, то ли он загнал сюда Тварь, то ли Тварь завлекла его в новую западню. Он ощущал лишь пытку страхом и уверенность, что должен продвигаться дальше, должен выследить ее, пройти по следу до того истока, откуда явилось в мир зло. Очень осторожно правил он рулем лодки, глядя и вперед, и назад, придирчиво изучая сверху донизу утесы, высившиеся справа и слева. Солнечный свет нового дня остался далеко позади, в открытом море. Здесь царил полумрак. Когда он смотрел назад, проход в залив