Россия в канун войны и революции. Воспоминания иностранного корреспондента газеты «Таймс» - Дональд Маккензи Уоллес

Россию их перенесли с целью создания этих потребностей, которые пока еще не ощущались. Пусть читатель представит себе нашу Торговую палату, которая снабжает капитанов рыболовецких судов точными картами, научными трактатами по навигации и подробными инструкциями о том, как надлежит проветривать каюты судов, и он получит некоторое представление о том, какое влияние оказало петровское законодательство на города. Чиновники, посаженные на места против собственной воли, не в состоянии были разобраться в сложной процедуре и понять многочисленных указов, которые предписывали им разнообразные обязанности и грозили самыми беспощадными карами за грехи действием и бездействием. Вскоре, однако, обнаружилось, что угрозы вовсе не так страшны, как казались; и вследствие этого городские власти, которым полагалось защищать и просвещать бюргеров, забыли о страхе перед Богом и царем и принялись вымогать так бесстыдно, что пришлось поставить их под контроль чиновников правительства.

Главный практический результат трудов Петра и Екатерины по созданию буржуазии состоял в том, что городских жителей удалось систематизировать по категориям с целью налогообложения и что налоги возросли. Все те части новой администрации, которые не имели прямого отношения к фискальным интересам правительства, оказались не очень жизнеспособными. Всю эту систему произвольно навязали народу, и ее двигателем служила одна только воля императора. Если бы эта движущая сила прекратилась и горожанам предоставили бы возможность решать свои собственные местные дела, система немедленно рухнула бы. Ратуша, бургомистры, гильдии, олдермены и все прочие мертвые тени, вызванные к жизни императорским указом, мгновенно развеялись бы в воздухе. В этом заключается одна из характерных черт исторического развития России в сравнении с Западной Европой. На Западе монархия была вынуждена бороться с городами, чтобы не дать им сделаться слишком сильными; в России же ей приходилось бороться с ними, чтобы не дать им покончить жизнь самоубийством или умереть от бездействия.

Согласно екатерининскому законодательству, действовавшему до 1870 года и сохранившемуся до сих пор в некоторых основных чертах, города были разделены на три категории: 1) губернские города, то есть столицы губерний, где сосредоточены различные органы управления провинциями; 2) уездные города, где располагается администрация уездов, на которые делятся губернии; и 3) заштатные города, не имеющие особого значения в территориальной администрации.

Во всех этих городах муниципальная организация одинакова. Без учета лиц, которые проживают в городах, но фактически принадлежат к знати, духовенству или низшим чинам, можно сказать, что городское население состоит из трех групп: купцы, бюргеры в более узком смысле слова (мещане) и ремесленники (цеховые). Эти категории не являются наследственными кастами, подобно дворянству, духовенству и крестьянству. Дворянин может стать купцом или горожанин может в этом году быть мещанином, в следующем году – ремесленником, а в третьем – купцом, если изменит род занятий и уплатит необходимые взносы. Но на данный момент категории образуют отдельные корпорации, каждая из которых обладает своей организацией и особыми привилегиями и обязанностями.

Из этих трех групп первая на шкале достоинства – это купцы. В нее в основном попадают из мещан и крестьян. Любой желающий заниматься коммерцией записывается в одну из трех гильдий в соответствии с размером своего капитала и характером деятельности, которой желает заниматься, и сразу после уплаты требуемых взносов он официально становится купцом. Как только он перестанет платить эти взносы, он перестанет быть купцом в юридическом смысле этого слова и вернется в тот класс, из которого вышел. Есть семьи, члены которых принадлежали к купеческому сословию на протяжении нескольких поколений, и в законе говорится о некой «Бархатной книге», куда должны быть вписаны их имена, но на самом деле они не образуют отдельной категории и сразу же теряют привилегированное положение, как только перестают платить ежегодные взносы в гильдию.

Ремесленники образуют связующее звено между городским населением и крестьянством, поскольку крестьяне часто записываются в цеха, не разрывая связей с сельскими общинами, к которым принадлежат. Каждое ремесло составляет цех, во главе которого стоит старшина и два помощника, избираемые членами цеха; а все цехи вместе образуют корпорацию под руководством ремесленного головы, которому помогает совет старшин различных цехов. Обязанность этого совета и его главы – регулировать все связанные с цехами вопросы и следить за должным соблюдением всех правил, касающихся мастеров, подмастерьев и учеников. Вот и все о теории; в действительности цехи практически отменены недавно принятым законодательством.

Мещанами в более узком смысле этого слова называется тот неопределенный класс, который включает в себя тех, кто внесен в списки постоянно проживающих в городах, но не принадлежит ни к одной гильдии или цеху. Как и две другие категории, они образуют отдельную корпорацию со старшиной и управой.

Такова теоретическая организация городского населения; на самом деле она различается в разных местах и в последние годы везде постепенно избавляется от средневековых форм, приспосабливаясь к современным потребностям.

В 1870 году вся городская администрация была реорганизована, и городская дума, которая при прежней системе служила связующим звеном между устаревшими корпорациями и состояла исключительно из членов этих органов, стала настоящим представительным органом из домовладельцев, независимо от того, к какому социальному классу они принадлежат.

Дворянин при условии, что владеет домом, мог стать городским головой или мэром, и таким образом в муниципальную администрацию вливалось определенное количество жизненных сил и прогрессивного духа. Благодаря этому школы, больницы и другие благотворительные учреждения были значительно улучшены, улицы содержались в чистоте, а мостовые – в более-менее исправном состоянии, и на какое-то время казалось, что города в России могут постепенно подняться до уровня западноевропейских. Но очарование новизны, которое так часто творит чудеса в России, вскоре рассеялось. Через несколько лет напряженных усилий лучшие люди города больше уже не выдвигались кандидатами в городские головы, а избранные уже не проявляли столько рвения и таланта в исполнении своих обязанностей.

В этих условиях правительство снова почувствовало, что должно вмешаться. Декретом от 11 июня 1892 года начался новый ряд реформ, в рамках которых городское самоуправление передавалось под руководство и контроль централизованной бюрократии, участие городских глав в периодических собраниях стало обязательным, а уклоняющимся грозят выговоры и штрафы.

Этот последний факт красноречиво свидетельствует о низкой жизнеспособности институтов и распространенной среди горожан апатии по отношению к муниципальным делам. Новые реформы не исправили и неудовлетворительного положения вещей; напротив, усиление вмешательства штатных чиновников скорее ослабило городское самоуправление, а так называемая реформа в целом вызвала осуждение как чрезмерно реакционная. Фактически здесь мы имеем дело с тем, что нередко случалось в истории администрации Российской империи со времен Петра Великого и о чем я еще не раз буду говорить. Центральная власть, считая себя не в силах сделать все,