Книга и меч. Записи о доброте и ненависти. Том 1 - Цзинь Юн

Ордена всегда говорят, что один – это один, а два – это два, без прикрас79. Если ты нам не веришь, это только твои проблемы. Ха-ха, ты довольно смел, смотря на нас свысока.

Внезапно в этой суматохе Лу Фэйцин выкрикнул:

– Цзяо Вэньци был убит мной. Я не из ордена Красного цветка, и это дело не имеет ничего общего с Орденом.

Все были ошеломлены. Лу Фэйцин встал и рассказал историю от начала до конца о том, как однажды ночью Цзяо Вэньци нашел его и жаждал мести, как Лу Фэйцину пришлось в одиночку сражаться против троих, как он был ранен, но все же сумел убить их на пустынном склоне горы. Все внимательно выслушали его рассказ и, наполнившись гневом, начали проклинать Цзяо Вэньци за бесстыдство, высказав то, что он заслужил свою смерть. Лицо Хань Вэньчуна побледнело, и он не вымолвил ни слова.

Лу Фэйцин заявил:

– Господин Хань, если вы хотите отомстить за смерть вашего старшего товарища, то нет причин, по которым вы не должны делать этого сейчас. Это не имеет никакого отношения к ордену Красного цветка, поэтому если они захотят мне помочь, это будет означать, что они меня не уважают, – повернувшись к Ло Бин, он сказал: – Госпожа Вэнь, отдайте господину Ханю его оружие.

Ло Бин достала железную пипу и передала ее Лу Фэйцину. Взяв ее, Лу Фэйцин сказал:

– Пятая госпожа Хань была первой, кто создал прием Железной Пипы. Она была известна во всем мире, ее можно считать героем среди женщин… Ах…

Его слова были полны эмоций, а пока он говорил, он украдкой оттачивал свои боевые приемы, надавливая на полый корпус железной пипы так, что она тут же превращалась в плоскую железную пластину. Он продолжал говорить:

– Поскольку семья Чэнь поручила Цзяо Вэньци поиски сына, он должен был быть верен своему делу. Как он мог взять деньги у людей и при этом отправиться ко мне, старику, доставлять неприятности? Мы люди, занимающиеся боевыми искусствами, даже если не в состоянии пожертвовать своими жизнями, чтобы свергнуть варваров, все равно должны героически бороться за справедливость и сражаться против тех, кто причиняет людям вред.

Боевое мастерство Лу Фэйцина нельзя недооценивать, пока он произносил свою речь, его руки уже превратили железную пластину в железную трубу, а затем, сжав еще несколько раз, – в железный прут. Но он все еще продолжал:

– Если же это не удастся, нужно сохранять свою честь, отправиться в горы и леса и стать добропорядочным гражданином. Больше всего в своей жизни я ненавижу псов императорского двора и охрану, которые используют свои боевые навыки, чтобы помогать злодеям и угнетать хороших людей. Если я встречу такого человека, ха-ха, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы добиться справедливости.

Когда он заканчивал свой монолог, его голос был суровым, а железный прут в его руке превратился в железное кольцо.

Сердце Хань Вэньчуна дрогнуло, когда он услышал эти слова. Он всегда был уверен в своих боевых навыках и высоко оценивал свои способности, но, к его удивлению, он только недавно потерпел поражение от рук Ло Бин, Чжан Цзиня, Синь Яна и других. Он даже думал, что это произошло только потому, что его противники использовали всякие уловки. Но теперь, видя, как Лу Фэйцин сжал и скрутил его знаменитое оружие, словно это была обыкновенная лапша, Хань Вэньчун был одновременно удивлен и испуган, осознавая, что если его противником будет Лу Фэйцин, одолевший его старшего товарища, то его ждет неминуемая смерть.

Цзян Сиган увидел, что Лу Фэйцин высмеивает Хань Вэньчуна, и к нему внезапно вернулась детская шалость. Он взял железное кольцо, потянул его обеими руками, и оно снова превратилось в железный прут. Взявшись за один конец, он протянул другой Яну Чэнси. Ян Чэнси протянул руку, чтобы взяться за него, и с улыбкой сказал:

– Давай сравним силу?

Цзян Сиган кивнул ему в ответ, и они оба начали сильно тянуть так, что железный прут лишь становился все длиннее и длиннее. Все рассмеялись. Чэнь Цзялуо боялся, что эти двое могут бесконечно соревноваться и в итоге поссорятся, поэтому он сказал, улыбаясь:

– Братья, ваши силы равны, дайте мне эту железную пипу.

Все снова рассмеялись, услышав, что он до сих пор называл эту штуку железной пипой.

Чэнь Цзялуо взял железный прут, улыбнулся и сказал:

– Мастер, старший товарищ Чжоу, Пятый брат Чан, вы трое – с одной стороны. Третий брат Чжао, Шестой брат Чан, мы трое – с другой стороны. Давайте немного потренируемся. Чжоу Чжунъин и другие с радостью встали по местам – с двух сторон железного прута, – каждый вытянул руки, соединив ладони, чтобы удержать прут. Чэнь Цзялуо сказал с улыбкой:

– Они вдвоем растянули этот железный прут, давайте укоротим его. Раз, два, три!

Шесть человек одновременно напряглись, и их силы объединились, это было действительно редкое зрелище. Прут постепенно становился толще и короче, и публика восхищенно зааплодировала.

Хань Вэньчун побледнел, наблюдая за происходящим, и подумал про себя: «Забудь об этом, забудь об этом, это действительно невероятно, у этих людей неописуемая сила. Если я сегодня останусь в живых, то вернусь завтра в свои родные земли и займусь земледелием».

Чэнь Цзялуо с улыбкой сказал:

– Ну все, достаточно.

Чжоу Чжунъин и остальные пятеро так же с улыбкой остановились.

Чэнь Цзялуо сказал:

– Мне очень жаль, что мы сломали ваше оружие, господин Хань, пожалуйста, не обижайтесь.

Хань Вэньчун, потея от страха, не мог ничего ответить.

– Позвольте дать вам совет, господин Хань, – продолжил Чэнь Цзялуо. – Надеюсь, вы учтете его.

Хань Вэньчун наконец ответил:

– Пожалуйста, говорите.

Чэнь Цзялуо сказал:

– С древних времен говорится: лучше помириться, чем враждовать между собой. Участь, что настигла твоего старшего товарища на склоне горы, – это его заслуга, он сам навлек несчастье на свою голову. Вины мастера Лу Фэйцина в этом нет. Господин Хань, позволю себе спросить, сможете ли вы простить мастера Лу за прошлое, забыть про вражду и стать друзьями?

Храбрость Хань Вэньчуна уже давно испарилась, он не осмелился бы вступить в бой против Лу Фэйцина. Но, хотя он и был потрясен и унижен, он не хотел показаться слишком трусливым, поэтому он промолчал какое-то время.

Тогда Чэнь Цзялуо сказал:

– Поскольку дело господина Цзяо Вэньци на самом деле началось из-за меня, я могу написать письмо моему брату и сообщить, что господин Цзяо нашел меня, но я отказался возвращаться домой. Также сообщу, что господин Цзяо скончался по дороге при неожиданных обстоятельствах, а затем попрошу брата выплатить вознаграждение и денежную компенсацию семье господина Цзяо.

Хань Вэньчун продолжал колебаться с ответом.

Тогда Чэнь Цзялуо поднял брови и сказал:

– Если же ваше сердце, господин Хань, все же настроено на месть, то позвольте мне взять на себя роль вашего противника.

С этими словами он бросил железный прут в землю, и тот моментально исчез без следа.

Сердце Хань Вэньчуна сжалось от страха, он не решился больше ничего сказать и ответил лишь:

– Я сделаю, как вы скажете, господин.

Чэнь Цзялуо сказал:

– Умение прощать – навык хорошего человека.

Он попросил Синь Яна принести кисть, тушь, бумагу и тушечницу, после чего написал письмо.

Хань Вэньчун взял письмо и сказал:

– Сначала наш руководитель Ван Вэйян поручил мне помочь доставить груз обратно в Пекин, а затем сопроводить партию сокровищ, подаренных императором вашей уважаемой семье, на юг реки Янцзы. Но сегодня, после того как я увидел ваши удивительные боевые приемы, я бы только выставил себя дураком, если бы и дальше использовал свои собственные незначительные способности в боевых искусствах. Кто осмелится даже подумать о том, чтобы посягнуть на сокровища во дворце господина? Теперь я должен идти, до свидания.

Чэнь Цзялуо спросил:

– Господин Хань, вы сказали, что вещи, которые вы собираетесь охранять, принадлежат