Вся ваша ненависть - Энджи Томас

лизаться. Ты ведь знаешь Мэверика.

– Мы сегодня останемся здесь?

Вопрос застает ее врасплох.

– Почему ты так решила?

– Потому что вы с папой…

– Слегка повздорили, вот и все.

– Так повздорили, что все соседи слышали. – И уже не в первый раз.

– Старр, у нас все хорошо. Не волнуйся об этом. Просто твой папа… У него характер такой.

Снаружи несколько раз сигналит какая-то машина.

Мама закатывает глаза.

– Не зря его вспомнили: похоже, мистер Хлопну-Дверью-Напоследок хочет, чтобы я освободила ему проезд. – И, покачав головой, уходит.

Я выбрасываю сок Криса и принимаюсь открывать кухонные шкафчики. Может, тетя Пэм и привередлива к напиткам, зато у нее всегда найдется что-нибудь вкусненькое. Сейчас это было бы очень кстати, потому что со мной уже начал разговаривать желудок. Я беру пару сливочных печенюшек и толстым слоем намазываю на них арахисового масла. Получается очень вкусно.

На кухню заходит Деванте.

– Поверить не могу, что ты встречаешься с белым. – Он садится рядом и крадет у меня намазанное маслом печенье. – Тем более с таким выпендрежником. Он же под нас косить пытается.

– Чего-о? – говорю я с набитым ртом. – Ни под кого он не косит.

– Ой, да камон! Чувак носит джорданы. Белые парни ходят в конверсах или вансах, а джорданы носят только те, кто пытается косить под чернокожих.

Серьезно?

– Ну извини. Не знала, что обувь определяет расу.

Деванте на это нечего возразить. Как я и думала.

– Что ты в нем вообще нашла? Серьезно. В Садовом Перевале куча парней, готовых с тобой замутить, а ты выбираешь этого Джастина Бибера?

Я тычу пальцем ему в лицо.

– Не называй его так. И потом, какие парни? В Садовом Перевале ко мне никто не подходит. И даже имени моего не знают. Блин, да ты и сам называл меня «дочкой Большого Мэва из магазина».

– Потому что ты не тусуешься, – говорит он. – Я тебя ни на одной вечеринке ни разу не видел.

Я отвечаю, не подумав:

– Ты о тех вечеринках, где можно словить пулю? – И от этих слов мне сразу становится паршиво. – О боже, прости, пожалуйста. Я не должна была так говорить.

Он смотрит на столешницу.

– Да все норм, не переживай.

Мы молча жуем печенье.

– Э-э… – говорю я. Тишина угнетает. – Дядя Карлос и тетя Пэм классные. Думаю, тебе здесь понравится.

Он откусывает печенье.

– Иногда слащавые, зато очень милые. Они о тебе позаботятся. Зная тетю Пэм, я уверена, что к тебе она будет относиться как к Эйве с Дэниэлом. Дядя Карлос, конечно, построже, но, если следовать правилам, все будет окей.

– Халиль иногда рассказывал о тебе, – признаётся вдруг Деванте.

– Что?

– Ты говоришь, типа ты никому не была нужна, но о тебе говорил Халиль. Я не знал, что он это о дочке Большого Мэва… Что это ты, короче. Но он говорил о своей подруге Старр. Говорил, что ты самая крутая девчонка из всех, кого он знает.

В горле застревает арахисовое масло, но сглатываю я не только поэтому.

– А откуда ты его… А, да. Вы оба были Королями.

Клянусь богом, думать о том, что Халиль стал бандитом, почти так же больно, как думать о его смерти. Конечно, важен сам по себе Халиль, а не то, чем он занимался, однако говорить, что меня это не беспокоит и не разочаровывает, значит врать. Халиль знал, на что идет.

– Старр, Халиль не был Королем, – прерывает мои мысли Деванте.

– Но на похоронах Кинг положил бандану…

– Только чтобы сохранить лицо, – качает головой Деванте. – Он пытался завербовать Халиля, но тот отказался. Потом его убил коп, и все наши начали за него топить, а Кинг не мог так просто признать, что Халиль его послал. Вот и стал делать вид, что тот был Королем.

– Погоди. А ты откуда знаешь, что Халиль его послал?

– Халиль сам мне рассказал. Мы стояли на точке в парке.

– Так вы вместе продавали наркоту?

– Ага. Для Кинга.

– О…

– Он не хотел торговать, Старр, – вздыхает Деванте. – На самом деле никто не хочет заниматься этим дерьмом. Но у Халиля не было выбора.

– Был у него выбор, – говорю я хрипло.

– Нет, не было. Слушай, его мамаша украла у Кинга стафф[87], и Кинг захотел ее прикончить. Халиль об этом узнал и начал торговать, чтоб погасить долг.

– Что?..

– Ага. Он только потому этим и занялся. Пытался ее спасти.

Ушам своим не верю…

Хотя вообще-то верю. Типичный Халиль. Что бы ни натворила его мать, он всегда бросался ей на помощь, словно рыцарь.

А я о нем думала только худшее, как и все остальные. Уж лучше бы просто отреклась.

– Не злись на него, – говорит Деванте.

Забавно, но я почти слышу, как Халиль просит о том же.

– Я не… – Я вздыхаю. – Ладно, я немного злилась. Но только потому, что его называют гангстером, не разобравшись в том, что произошло на самом деле. Но ты сам сказал, что Королем он не был, а значит, если все узнают, почему он продавал наркоту, то…

– То решат, что он не был бандитом, как я?

Вот черт.

– Я не хотела…

– Да все норм, – отмахивается он. – Я понимаю. Может, я бандит и есть, черт его знает. Я делал лишь то, что должен был. К тому же Короли заменили нам с Дэлвином семью.

– А как же твоя мама, – говорю я, – и сестры…

– Они не могли о нас заботиться, – отвечает он. – Это мы с Дэлвином заботились о них. А Короли всегда за нами присматривали, несмотря ни на что. Они покупали нам шмотки и всякую фигню, которую мама купить не могла. С Королями мы были сыты. – Он смотрит на стол. – Знаешь, просто приятно в кои-то веки почувствовать, что кто-то заботится о тебе, а не наоборот.

– А-а. – Хреновый ответ, знаю.

– Как я и сказал, никто не любит торговать наркотой. Мне и самому было мерзко. Честно. Но ты хоть представляешь, каково это – видеть, как голодают твои близкие?

– Не представляю. – Мне не доводилось испытывать подобного, потому что обо всем позаботились родители.

– Тем лучше для тебя, – замечает Деванте. – И мне жаль, что про Халиля говорят гадости. Он был хорошим чуваком. Надеюсь, однажды все узнают правду.

– Ага, – говорю я тихо.

Деванте. Халиль. Они не видели иного выбора. И теперь я не уверена, что, окажись я на их месте, поступила бы иначе. Наверное, это