Вся ваша ненависть - Энджи Томас

Мы с ним решили привезти тебя сюда.

– Ого! – с глухим смешком удивляется мама. – Вы с Мэвериком решили его привезти? – Она косится на папу. – Удивлена, что ты вообще знаешь, как сюда ехать, Мэверик.

У папы раздуваются ноздри.

– Потом поговорим.

– Ну, идем, – зовет дядя Карлос. – Покажу тебе твою комнату.

Деванте пялится на дом круглыми, как блюдца, глазами.

– Вы чем это занимаетесь, что у вас такой домище?

– Блин, и любишь же ты совать нос не в свои дела, – фыркаю я.

Дядя Карлос посмеивается.

– Все хорошо, Старр. Моя жена – хирург, а я – детектив.

Деванте замирает. Потом поворачивается к папе.

– Эй, какого хрена? Вы меня к копу привезли?

– Следи за языком, – отвечает папа. – Я привез тебя к тому, кто в самом деле хочет тебе помочь.

– Но он же коп! Если мои кенты[84] об этом прознают, то решат, что я стукач.

– Раз ты от них прячешься, значит, никакие они тебе не кенты, – замечаю я. – Плюс дядя Карлос не просит тебя стучать.

– Она права, – кивает дядя Карлос. – Просто Мэверик очень хотел вывезти тебя из Садового Перевала.

Мама фыркает. Громко.

– Когда он рассказал нам о твоем положении, мы захотели помочь, – продолжает дядя Карлос. – И, похоже, тебе нужна наша помощь.

Деванте вздыхает.

– Слушайте, не круто все это…

– Я в отпуске, – перебивает его дядя Карлос. – Так что не волнуйся, допрашивать я тебя не буду.

– В отпуске? – повторяю я. Это объясняет спортивные штаны в разгар рабочего дня. – А чего тебя в отпуск-то отправили?

Дядя Карлос переводит взгляд на маму, и та, вероятно думая, что я не вижу, быстро качает головой.

– Не волнуйся об этом, зайчонок, – говорит он, приобнимая меня одной рукой. – Мне уже давно пора отдохнуть.

Но все очевидно. Его отправили в отпуск из-за меня.

На пороге нас встречает бабуля. Зная ее, я уверена, что все это время она наблюдала за нами в окно. Скрестив руки на груди, она затягивается сигаретой и, глядя на Деванте, выдыхает дым в потолок.

– А это еще кто такой?

– Деванте, – отвечает дядя Карлос. – Он поживет у нас.

– Что значит «поживет у нас»?

– То и значит. Он ввязался в неприятности в Садовом Перевале и какое-то время переждет здесь.

Бабуля ядовито фыркает, и я понимаю, у кого этому научилась мама.

– Небольшие проблемы, значится? Говори правду, пацан. – Она подозрительно смотрит на Деванте и тихонечко спрашивает: – Небось на тот свет кого отправил, а?

– Мам! – одергивает ее мама.

– Что? Имею право спросить, пока вы не оставили меня ночевать в одном доме с убийцей! Хочется знать, проснусь я мертвой или нет.

– Что за… Нельзя проснуться мертвой, – говорю я.

– Ты меня поняла, кроха. – Она пропускает нас в дом. – А то проснешься в раю – и гадай потом, что случилось!

– Уж вас-то в раю никто не ждет, – бормочет папа.

Дядя Карлос показывает Деванте дом. Его новая комната по размеру больше наших с Сэвеном вместе взятых. Даже как-то неправильно, что из вещей у него с собой один только рюкзак. Когда мы спускаемся на кухню, дядя Карлос просит отдать этот рюкзак ему.

– В моем доме несколько правил, – говорит он. – Первое – соблюдать правила. Второе, – он достает из рюкзака пистолет, – никакого оружия и наркотиков.

– Ты ведь не носил его ко мне домой, Ванте? – хмурится папа.

– Черт, да Кинг по-любому назначил награду за мою башку. Как же я без ствола?

– Правило третье, – перебивает дядя Карлос. – Никаких ругательств. У меня два ребенка, одному восемь, другой три. Им такое слышать не нужно.

Потому что они и без того наслушаются ругани от бабули. У Эйвы теперь новое любимое выражение – «Черт возьми!».

– Правило четвертое, – продолжает дядя Карлос, – ты должен учиться.

– Да блин, – стонет Деванте. – Я уже говорил Большому Мэву, что не могу вернуться в школу в Саду.

– Мы знаем, – говорит папа. – Когда свяжемся с твоей мамой, то запишем тебя на онлайн-программу. А пока с тобой позанимается мама Лизы. Она была учительницей, так что поможет тебе закончить учебный год.

– Черта с два! – ворчит бабуля. Ее не видно, но то, что она подслушивает, никого не удивляет.

– Мам, хватит подслушивать! – вздыхает дядя Карлос.

– А ты не подписывай меня на всякую херню!

– И не ругайся.

– Еще раз скажешь, что мне делать, и доиграешься.

Шея и лицо дяди Карлоса покрываются красными пятнами.

Звенит звонок в дверь.

– Карлос, открой, – кричит бабуля.

Он поджимает губы и идет в прихожую. А когда возвращается, я слышу, как он с кем-то разговаривает. Этот кто-то смеется, и я узнаю его заразительный смех.

– Смотрите, кого я нашел, – объявляет дядя Карлос.

За ним стоит Крис в белой уильямсоновской рубашке-поло и песочного цвета шортах. На ногах у него красно-черные двенадцатые джорданы, которые Эм-Джей[85] носил в финале девяносто седьмого. Крису они очень идут. А может, у меня просто фетиш на джорданы.

– Привет. – Он улыбается, не показывая зубы.

– Привет. – Я тоже улыбаюсь, напрочь позабыв, что здесь папа и у меня могут быть большие проблемы. Впрочем, о его присутствии я вспоминаю секунд через десять, потому что он подает голос:

– Ты кто?

Крис протягивает ему руку.

– Кристофер, сэр. Приятно с вами познакомиться.

Папа осматривает его с головы до пят.

– Ты что, знаком с моей дочерью?

– Ага, – протяжно произносит Крис, а потом переводит взгляд на меня. – Мы вместе учимся в Уильямсоне?..

Я киваю. Хороший ответ.

Папа складывает руки на груди.

– Не понял, учитесь или не учитесь? Ты как будто не совсем уверен.

Пока папа сурово пялится на Криса, мама быстро его обнимает.

– Как дела, солнышко? – спрашивает она.

– Хорошо. Я не хотел вам мешать, просто Старр сегодня не было в школе, а я заметил вашу машину и зашел спросить, все ли в порядке.

– Все нормально, – кивает мама. – Передавай родителям привет. Как они?

– Погодите-ка, – встревает папа. – Вы все явно знаете этого паренька. Так почему мне о нем никто не рассказывал?

Чтобы заступиться за Халиля, мне потребуется много мужества. Почти так же много, как и для того, чтобы рассказать своему враждебному чернокожему папе о своем белом бойфренде. И если сейчас я не смогу заступиться за Криса, то уж тем более не сумею заступиться за Халиля.

Папа всегда учил меня никого не бояться и говорить все как есть. В том числе и ему.

Так что я отвечаю:

– Он мой парень.

– Парень? – повторяет папа.

– Да, ее парень! – снова вопит откуда-то бабуля. – Крис, малыш, привет!

Крис озадаченно оглядывается.

– Э-э, здрасьте, мисс Монтгомери.

Бабуля была первой,