Иные знания - Екатерина В. Коробова

class="p1">Кай опустил руку ей на плечо. Дарина заметила, что привычная выдержка подводит Ярта. Он набрал в грудь побольше воздуха:

– Воздушный флот Аврума ночью атаковал края, где скрывались мирные жители. Кто-то раскрыл их расположение. Там… – Ярт прикрыл глаза на секунду, но справился с собой. – Почти никто не выжил. Нет больше наших припасов, целительных, и защищать нам тоже некого. Все сгорело. Себерии больше нет. – Ярт поддался слабости и на миг спрятал лицо в больших загрубевших ладонях. – Надо сообщить остальным.

В наступившей тишине раздались громкие рыдания Мирры. Дарине не верилось, что она и правда только что услышала все это.

– И что теперь делать? – спросил Кай. – Что нам делать?

– Помощи ждать неоткуда и тут задерживаться больше нет смысла, – Ярт поднял голову и расправил плечи. – Надо уходить всем, кто еще может. Отправимся в наши убежища в лесах, к Вьюге и Дае. Уцелевшие тоже будут идти туда. Но прежде, – Ярт по очереди оглядел их, и Дарине стало страшно от этого взгляда едва ли не больше, чем от всех сказанных слов, – прежде сожжем тут все. Авруму не достанется ни малейшего клочка этого края. Что бы он тут ни искал.

– Но… – Дарине казалось, что она тоже сейчас заплачет.

«Дар, – прозвучал в голове голос Кая. – Дар, пожалуйста. Потом. Я обещаю тебе, потом можно будет плакать. А сейчас делаем, как говорит Ярт».

Дарина откуда-то точно знала, что все это было на самом деле, но и одновременно как будто совершенно не запомнила, как Эя с почерневшим лицом быстро что-то шептала Ярту, как они вместе обходили остальные дома, как возвращавшиеся себерийцы реагировали на их слова. Как уговаривали Мирру, которая попросту вцепилась в дверной косяк и отказывалась уходить без Риккарда. Как вдруг расплакалась всегда спокойная Ласка и Крест неумело принялся ее утешать. Казалось, прошло мгновение – и вот уже они стоят в самом центре Края Ветра, Кай держит на руках притихшую Литу, чтобы лучше видеть. Дарина поднимает ладонь, и, хоть Огонь не ее Стихия, дерево всегда горит очень хорошо, и другие солдаты стреляют из огнестрел по домам, и синяя ночь становится совсем светлой. Пламя Дарины и Огонь Кая сливаются в одно, и Ярт в отчаянии бросает за ненадобностью на снег свою огнестрелу, и вот им всем наконец не холодно. Пожар дотла уничтожает то, что когда-то было Краем Ветра. Впереди опять дорога: из Края Озер сюда добирались и на кораблях, и на зверозубах, и пешком. Теперь же их осталось так мало, совсем мало, Дарина почему-то стала считать упряжки со зверозубами, принадлежавшие их армии. Часть, наверное, и вовсе останется пустой…

Они проиграли. Себерия пала.

1010 год от сотворения Свода,

19-й день первого весеннего отрезка Себерия, Безымянный Край

Дая

Посыльный, чуть живой от усталости, добрался до них совсем глубокой ночью. Выслушав его молча (о Яха-Ола, скольких сил ей это стоило!), Дая отправила несчастного отдыхать, сделав ему до вяжущей горечи крепкий успокаивающий настой. Наутро ему предстояло возвращаться в сожженные края.

А ей завтра придется согревать эти холодные дома и доставать запасы, готовить замоченные в отварах повязки и писать десятки писем, надеясь, что у нее будет возможность их отправить и хотя бы некоторые застанут своих адресатов в живых. А еще ей предстоит оплакать их – непохороненных, безымянных, сгоревших заживо там, где они искали спасения. Дни будут наполнены тяжелыми трудами, но тяжелее всего в них окажутся горечь и скорбь.

Но все это будет завтра. Сегодня Дая, зная, что никакие травы на всем свете не помогут ей уснуть, тихо прокралась в комнату, где безмятежно спала Вьюга, еще ни о чем не подозревая. Здесь пахло мокрой шерстью и заготовленной на зиму сушеной рыбой, подросшие щенки зверозубов шумно сопели в углу.

Вьюга лежала, свернувшись калачиком, по-детски положив руку под щеку. Дая с силой закусила палец, чтобы не заплакать в голос. Вьюга ведь тоже должна была находиться там, в сожженных краях, умелые наездники на зверозубах им очень требовались. Она передумала в последний момент, почему-то не захотела оставлять Даю, задержалась здесь, среди лесов, в Безымянном Краю, который и краем-то назвать язык не поворачивался – десяток ветхих домов.

И осталась жива. Дая зажмурилась, отчаянно молясь Яха-Оле, Четырем, Праматери и всем богам, которые могли существовать.

Это Ярт настоял, чтобы Дая скрывалась тут, в месте, не отмеченном ни на одной карте. Выжидала, готовила путь отступления и, если понадобится, еще одну целительную. Теперь-то точно понадобится. Мудрый, дальновидный Ярт, спасибо, им будет куда прийти. Здесь их никто не отыщет. Тут теперь ее единственный дом, раз уж Край Ветра обратился в пепел.

Пока она, Дая, жива, Себерия не пала, что бы кто ни говорил. Скоро здесь будет Ярт, и они вместе придумают, что можно сделать. Рубеж покроется свежими Ранами и зарастет, жадно поглотив новые территории, по их земле будут ходить чужаки, вырубать леса, жечь края. Но и этому, видит Яха-Ола, настанет конец. Себерия не покорится, и Аврум получит по заслугам.

Она вздохнула, из груди все-таки вырвался судорожный всхлип. Вьюга завозилась сквозь сон, и Дая зажала себе рот ладонью. Пусть дочь спит, пусть уворовывает у безжалостного мира последние крохи покоя. Завтра им всем понадобятся силы.

Дая молча, склонив голову, молилась о Мике и Рут, чтобы Четыре были рядом и помогли им. Еще никогда прежде она не желала этого так сильно.

* * *

Сперва прибыли уцелевшие из Края Ветра, за ними последовали редкие уцелевшие из сожженных краев. Покрытые ожогами, истощенные, с опустевшим взглядом, они напоминали оживших покойников. Тех, в кого в жутких детских сказках превращаются путники, заснувшие в снегах.

Они привели за собой смерть: она стояла за их плечами, звучала в речах, тянула к ним жадные костлявые руки. Себерийцы верили, что она боялась терпкого запаха сушеных ягод – поэтому Дая зажигала огонь и кипятила их. «Уходи, – шептала она, помешивая свое варево. – В эти дни ты взяла уже достаточно». Но погибель смотрела с лица Мирры: безжизненного, бледного, застывшего. Она поселилась в том, как Лайм опустил голову в ответ на ее вопрос про Лику. В молчании Ярта.

Теснота и грязь, боль и неудобства обступали со всех сторон, и бой с ними, казалось, никогда не кончится. Днем Дая помогала пострадавшим, вечерами и ночами говорила с Яртом. Долгими часами они решали, достаточно ли надежно они тут укрыты, где найти запасы и что стоит делать дальше, кроме как