Иные знания - Екатерина В. Коробова

не стал говорить.

Дарина уже почти ненавидела себя: глаза опять были на мокром месте.

– Дурацкий вечер. Я совсем раскисла.

– Ничего, – сказал Кай, отстранившись и убирая в карман бабочку. – Сегодня еще можно.

* * *

От постоянных творений на морозе руки стали чужими – красными, шершавыми, потрескавшимися до крови. В редкие минуты отдыха Дарина подолгу смотрела на них, пока не начинало казаться, что это не ее кисти вовсе. И что все это происходит не с ней.

Край Ветра было не узнать. Все понимали: войска Аврума приближаются. Целыми днями бойцы Ярта возводили укрепления, копали, вгрызались своими творениями в окаменевшую землю. Как будто это и правда могло надолго остановить смертоносные атаки императорской армии или помочь им самим укрыться от огня.

Реальность словно состояла из промерзшего крошева, черно-белого, тяжелого, скрипящего на зубах. Только холод и темнота покинутых домов, холод и ожидание, холод и бесконечная работа. Холод, холод, холод… Небо то и дело окрашивалось всполохами оранжевого и красного – солдаты тренировались стрелять из огнестрел, но от этого пламени не становилось ни спокойнее, ни теплее.

Находилось, однако, в этом труде для Дарины и некое спасение. Надо было лишь слушать приказы Ярта и делать что сказано, не думая, просто отдаваясь на волю Стихии. Дарине, привычной к работе с тонкими, сложными механизмами, казалось странным использовать грубые творения такой силы, но она быстро привыкла. В этом имелось что-то даже по-своему упоительное: взрывной ураган, шквальный ветер вперемешку со льдом и снегом Кая, энергия простая и разрушающая, утешительная в своей примитивной мощи.

Отражать атаки. Нападать. Заряжать огнестрелы. Не поддаться мастерам связи, выжигавшим все мысли, лишавшим воли и насильно уводившим людей в армию Аврума. Чем дальше Дарина слушала Ярта, тем больше ей казалось, что ее собственные мысли тоже превращаются в лед – тяжелый, застывший, прозрачный. Сквозь него проступало только одно-единственное: выжить, выжить, выжить. В Водных тюрьмах Дарина почти безвольно цеплялась за эту мысль, дни просто ускользали сквозь пальцы, от ее собственного желания практически не зависело, удастся уцелеть или нет. Сейчас же это стремление пульсировало внутри, заставляло работать до боли во всем теле, забыть про страх, усталость, сомнения. Выжить.

Ночи были несправедливо короткими, совершенно лишенными снов. Дарина будто лишь на миг закрывала глаза – и наступал новый день. «Все ближе», – каждый раз проносилось в голове еще до того, как Дарина успевала проснуться.

* * *

Они сидели у огня втроем, в крошечной комнатенке, бывшей когда-то кухней. Прижавшиеся друг к другу она сама, Кай и задремавшая Лита. Дарина со стыдом думала, что даже не знает, где та пропадает целыми днями, когда не помогает им. Она спросила об этом у Кая.

– Эя по-прежнему берет ее к себе, в дом, где готовят, – Кай протянул руки к огню. – Мне кажется, она хоть и ворчит, но очень к ней привязалась. И Лита тоже. Сама к ней бежит, я знаю.

– Хорошо, что так. И что Эя вообще поехала, я пыталась ее отговорить, но она… Ну, ты знаешь. – Дарина вздохнула. Голова казалась совсем тяжелой. – Пусть там и прячется, когда всё, ну…

– Ага, – ответил Кай, тоже засыпавший на ходу. Он широко зевнул и прибавил: – Вот бы и нам так же.

– Жалеешь, что ты тут?

– А не в Водных тюрьмах? – Кай горько улыбнулся. – Не в могиле? Не запытанный отцом или Куницей? Или сам не истязающий людей, которые просто хотят добиться правды? Нет, не жалею, – Кай вдруг словно сам застеснялся своего ответа. – Я жалею об отсутствии здесь возможности нормально выспаться. И о том, что во всей Себерии, кажется, не отыскать прилично приготовленного осеннего пирога.

От одной мысли о таком рот Дарины наполнился слюной.

– Тебя можно понять. Мои комплименты вашей кухарке – тот, что ты принес мне тогда в камеру, был невероятным на вкус. Эх…

– Да ты просто к тому дню уже столько не ела нормально, что угодно невероятным показалось бы, – сонно пробормотал Кай, склонив голову. – Хотя у нас дома его правда здорово готовили. Сейчас бы…

– Знаешь что, хватит страданий на этот счет. На то он и осенний, в это время его и в Элементе особо-то не попробуешь. – Дарина вновь подавила зевок. Встать и идти отдыхать казалось уже непосильной задачей. – Я вот что думаю: если Мику правда помогала Яха-Ола, хорошо бы ей и к нам заглянуть, да?

– Ага, неплохо бы. Ну, у нас зато есть Лита и ее крики, наш козырь в рукаве. – Кай хмыкнул. – И про снег мне подсказала именно она, я бы, наверное, и сам догадался, но все-таки.

– И мы есть, с нашей Стихией.

– Ага. Мы пока что есть, – уныло согласился Кай.

Дарина и не заметила, как все-таки заснула прямо там же, всего на секунду опустив голову на плечо даллу. Ее разбудил далекий неясный шум, сквозь сон все еще казалось, что это были аплодисменты в Воздушном театре. «Уже», – тяжелая мысль пронеслась в затуманенном мозгу. Она осторожно, чтобы не разбудить Кая и Литу, выскользнула за дверь как была, даже не накинув что-то потеплее.

Там, далеко впереди, пелена облаков словно обрывалась, перетекая в кровавый, алый, оранжевый и золотистый, будто корочка осеннего пирога.

Дарина не могла оторвать взгляд, сон моментально слетел. Небо над краем превращалось в пламя. Армия Аврума наступала.

1010 год от сотворения Свода,

17-й день первого весеннего отрезка Элемента, Предел

Майя

К пересохшему рту подкатила горечь. Майя облизнула губы, пытаясь проглотить колючий желчный ком, вставший в горле. Яд все еще бродил в ее венах и полностью, по словам Куницы, не исчезнет теперь никогда.

Что ж, главное – не забывать принимать противоядие.

Речные Камни встретили Майю безмолвием. Слуги-берущие, увидев ее, старались исчезнуть поскорее. Она поначалу развлекала себя, разглядывая выражение ужаса на их лицах, но это быстро наскучило. Тина, поджав хвост, не показывалась из Илистой Заводи. Баст не удостоил Майю даже приветствием, только вскинул брови. Больше всего ей хотелось голыми руками задушить его – особенно после рассказов Куницы о том, кто именно добавил яд в тот отвар, но Майя только улыбнулась и слегка поклонилась. Ничего не изменилось. Кая Баст хотя бы вызывал к себе, и, пусть Майя прекрасно знала всю правду об этих встречах, ей приходилось жить с мыслью, что она не стоит и такого внимания.

До сих пор ничего не стоит.

Она решилась зайти в комнату Кая только спустя неделю после своего возвращения. Как будто боялась