Горы дышат огнем - Веселин Андреев

партии, который раньше проявлял большую активность, а потом не захотел уйти в партизаны, и наши вынуждены были привести его с собой чуть ли не под дулом пистолета? Если бы кто-нибудь напомнил ему эту историю позже, он, возможно, даже удивился бы тому, что мог так поступить...

А каково было тому парню, сыну известного коммуниста, который в тяжелые летние дни плакал и просил отпустить его из отряда? Однако старые коммунисты по-мужски поддержали его: парень вышел из состояния депрессии и стал революционером без страха и упрека... А как рассказать о драме Молотка? Надо же, чтобы человеку так не везло! Хороший ремсист. Он отстал во время операции у Макоцевского туннеля, затем через Софию вернулся в отряд, потом едва не погиб в бою у Байлово. Позже отправился в город и не вернулся, наверное, погиб от бомбежки.

Мы опять вступаем в край, где лежит снег. Снег здесь затвердевший, с ледяной коркой.

Склоны становились все круче и круче. Вот они уже почти отвесные. Карабкаешься, карабкаешься изо всех сил, пока доползешь до ровной площадки, где жгли древесный уголь. Отдохнешь немного — и дальше. Много было таких площадок. Ими, казалось, размечен был весь наш путь.

Митре начал отставать, и мы с Христачко первыми добирались до этих площадок — немного прибавляя ходу, чтобы подольше отдохнуть наверху. «Он тренирован, умеет ходить равномерно», — сначала подумал я, но потом встревожился: тяжело шел Митре. Но я промолчал. Молчал и он, лишь иногда покряхтывал.

Вдруг я услышал крик:

— Ребята, нога!..

Я оглянулся. Митре, сделав после отдыха несколько шагов, упал на колени, опершись руками о снег. Если уж он закричал, значит, дело плохо! Сердце мое сжалось, и не только от сочувствия к нему. Я моментально почувствовал, что значит, когда видишь командира слабым. Ведь я так полагался на него!..

Мы подхватили Митре, Он обнял нас за плечи, попытался встать — и вскрикнул от боли. Одна нога висела безжизненно. Я ощупал ее.

— Нет, перелома нет. Но нога отнялась, не пошевелить. Болит, сил нет.

Всем своим телом он повис на нас — не сдвинуться с места. А Митре стонал от боли. Как мы понесем его через эту сплошную снежную завесу?! Темнело, становилось все холоднее. Нас охватило чувство какой-то безнадежности.

Митре попытался ползти на коленях. Где там! Боль сковывала его.

— Подождите, я посижу.

Я откопал прогнившие поленья. Мы положили на них один из ранцев. Митре сел. Пот струился по его потемневшему лицу, но взгляд оставался ясным.

Странно и нелепо, но это факт: в тот момент я испытывал и гордость. Я выдержал! Значит, и с ним, закаленным партизаном, может случиться такое! Мне хотелось даже съязвить его же словами: «Давай, барышня!..» Я стал партизаном. Однако вместе с чувством гордости пришло и чувство ответственности. С командиром — беда... Мне было и тяжело, и хотелось помочь ему.

— Товарищ командир, расскажи, как ты их разогнал с гашником[59] в руке...

— Черт бы их побрал! Сколько еды они у нас тогда утащили! — сказал он с самым серьезным видом и замолчал. Потом устало улыбнулся: — Оставь ты эту историю! Разве ты ее знаешь?

Мы не только знали эту историю, но и были свидетелями случившегося. Это была веселая история. Веселой, собственно, сделал ее он сам, а вообще-то она могла оказаться весьма грустной.

Началось все просто, обычно для того времени. Шел октябрь сорок второго. Какой-то житель Бухова искал в лесу пропавшую корову и у истока реки Сперлы увидел Двоих наших, а те его не заметили. Он перепугался и помчался прямо в село. Думал, думал, рассказал соседу, а тот —в общинное управление. Митре в тот день был в лесу один, гулял и присел в кустах по нужде. Вдруг слышит голоса! Невдалеке — большая группа полицейских. Стоит ему пошевелиться — и его сразу же заметят. Митре из «чрезвычайного» положения мгновенно перешел в положение для стрельбы с колена и из пистолета ударил в скопление врагов. Кто-то из полицейских, вскрикнув, упал. Остальные покатились по склону. Видели бы они, из какого исходного положения он с ними расправился!..

Митре знал, что рассказывали об этом шопы, но он не дожил до того времени, когда можно было прочитать, как жаловался уездному начальнику староста Долни Богрова:

«Я не могу умолчать, да и считаю, что не следует того делать, о действиях командиров полиции, их несерьезности и наивности, проявленных при поисках большевистских банд в горах у Ботунца и Бухова. Я огорчен и должен вам сообщить следующее.

...Нашей полиции было известно все — местность, объект атаки, силы обороны в два — четыре человека («Ха-ха-ха!» — рассмеялся бы здесь Митре), а результат, в конце концов, оказался удручающим.

Было собрано около 30 полицейских из Новосельцев и Софии (в другом донесении к ним добавлялось и 7 разведчиков! — Прим. авт.), их хорошо вооружили и снарядили. Они начали фронтальную атаку с криками «Заходи, Янко, сверху! Эй, оттуда! А ты — с той стороны!..» и тому подобными.

Когда первая группа приблизилась к партизанской землянке, уже стемнело. Кто-то из бандитов, поджидавших их, выстрелом из пистолета-пулемета ранил одного полицейского и убежал в лес.

...Раненый не получил помощи, потому что с подразделением не было санитара: настолько велика была уверенность, что противник сдастся, не оказав сопротивления.

...В глазах людей полиция оказалась совершенно скомпрометированной, а действия властей — неумелыми и нерешительными.

...Борьба со спекулянтами и государственными преступниками ведется, как это можно заметить, с каким-то безразличием, тупостью, безволием, а это воодушевляет преступников, делает их еще более самонадеянными и дерзкими.

Я считаю, что в слухах, согласно которым София окружена партизанами, нет преувеличений.

Настоящим призываю стряхнуть с себя оцепенение, быть бдительными, осуществлять власть твердой рукой. Ведь противник многочислен, опытен, располагает большим количеством денег и оружия (вам бы столько!), а наше население апатично, оно снабжает английских шпионов (а ведь только что он назвал нас большевистскими бандами!) продовольствием и укрывает их.

...При таком положении и подходе к делу не будет ничего удивительного, что в один прекрасный день мы окажемся побежденными...»

«Угадал, без бобов угадал!» — воскликнул бы Митре.

В полицейском донесении перечислено буквально все, что удалось захватить в ходе карательных акций. Если вам это кажется неинтересным, перескочите абзац, но... почему бы не осмотреть партизанское имущество? Парусиновая штормовка, ранец, сумка, туристские ботинки, рубахи, носки, брюки, фуфайки, носовые платки, полотенца, холщовые мешочки, цырвули, мешки, торба с мукой, сигареты, лезвия для