Солдат Берии. 1418 дней в рядах войск НКВД по охране тыла Красной Армии - Федор Петрович Васильев

была радость со слезами на глазах. Началось всеобщее ликование, стрельба из всех видов оружия, крики: «Ура!!!», «ПОБЕДА!!!». Местные жители выкатывали на улицы бочки с вином…

А 9-го мая я был назначен дежурным офицером по охране и режиму лагеря военнопленных и интернированных в городе-красавце Вене.

— Как к вам местное население там относилось?

Вот в Австрии — очень хорошо. В Вене меня один старичок к себе на квартиру взял, и я у него жил.

— А были страны, где плохо относились?

Знаешь, мы были такие молодые, что не обращали внимания. Где-то было хорошо, где-то было плохо. Наша задача — вперёд, освободить, и всё. Когда мы в Вене стояли, там это «Чёртово колесо» наверху — вот, что я запомнил. А так — молодой, извини за выражение, девки. Да-да (*смеётся). А что? Здоровые, молодые ребята, уже война-то кончилась.

— Сейчас пишут, что на освобождённых европейских территориях много случаев насилия было с нашей стороны.

С нашей?! Чепуха! Я не буду ручаться за всех, как говорится: «В семье не без урода». Но таких случаев я сам лично не видел и не слышал. К нам относились, и мы относились добросовестно, очень хорошо.

Л. Кривенко, В. Ульянов, Бонетато — одессит, город Шопрон. Венгрия 1945 г.

А в октябре 45-го меня отправили в Москву. Приехал в Москву, говорю: «Так мне сказали домой». -»Какое «домой»?» —»Есть «не домой»!». И по распоряжению командования Москвы направили меня в УВД Хабаровского края. Приехали мы в Хабаровск: шинельки, зелёные фуражки, и 45 градусов мороза. Бог ты мой… Нас одели в японские бурки, шубы, вышли — друг друга не узнаём: «Кто ты? Кто ты?» (*смеётся). И дальше: река Амур, станция Пивань, Комсомольск-на-Амуре (сейчас это город громадный, а тогда стоял один домик двухэтажный, и тайга была вырублена вокруг для постройки), и потом Сихотэ-Алиньский хребет. Началась война с Японией, и было указание Сталина сделать через этот хребет тоннель. А инженер Кузнецов, о котором я вам сейчас расскажу, доложил Сталину, что мы не успеем в срок. — »А какое ваше мнение? — »Моё мнение: делать три витка железной дороги по хребту». А кто же это делать будет? А там были заключённые, у которых срок по 20–25 лет. И этих заключённых столько там легло… Взрывают, а куда прятаться? Погибло столько, и всё-таки сделали в срок. А этот Кузнецов прямо там заболел, и умер. И по сегодняшний день наверху этого Сихотэ-Алиньского хребта находится станция имени Кузнецова. И вот, мы жили на станции Мули (*ныне пгт Высокогорный) — это непроходимая тайга. Одни клещи, медведи, и нанайцы на нартах ездят. Знаете? Это такая национальность. В нарты запрягают по 6–8 собак, если видели — это нанайцы едут. Вот, я там с ними был (*смеётся). И опять в должности дежурного офицер по охране и режиму лагеря военнопленных, только уже японцев из Квантунской армии.

Курлянд Д. М.

И после этого я уже демобилизовался и в 46-м году приехал в Одессу. Не снимая шинели, зелёной фуражки, как был, так и пошёл в органы МВД работать, потому что больше некуда было. Пришёл в милицию, написал рапорт, думал: «О, меня, наверное, обратно в армию возьмут». Приехали ребята, я рассказал им всё (тогда ещё на Энгельса (*Маразлиевская), возле парка Шевченко, было МВД). Пришёл на второй день туда к ним, а мне дают предписание: «В милицию города Одессы». Я говорю: «Та не-е, я в милиции не хочу…». Пришёл домой посоветоваться с тёткой, говорю: «Так и так». -»Лёня, иди, 600 рублей будут платить». И так я начал работу в уголовном розыске. И проработал там двадцать лет под руководством Давида Михайловича Курлянда (*Именно Курлянд Д. М. послужил прототипом для создания образа Давида Гоцмана из сериала «Ликвидация»). Это был мой учитель, который брал меня на все операции и многому научил. Душа-человек. Таких и тогда было мало, а сейчас вообще нет. Я ему благодарен за всё! И бок о бок с нами всё время были наши верные соратники: Пётр Гарай, Кирилл Добринский, Михаил Каширин, Сергей Бражник, Михаил Лукопёров и другие.

— А как вы сейчас к немцам относитесь? Осталась какая-то ненависть?

Я тебе скажу, что у немцев рядовой состав был толковый. Некоторые даже предупреждали наших девочек на оккупированной территории, мол, уходите, девочки, прячьтесь, сзади идут эсэсовцы, которые будут насиловать и убивать. Вот так. Так что рядовой состав — не эсэсовцы — разные были. Но более-менее можно было с ними и жить, и воевать, и мириться. Сейчас, видишь, вот эта баба, которая там у них (*Меркель), она перекрутила всё, и с немцами сейчас мы дружим. Они поняли, что с Советским Союзом воевать нет никакого смысла: сколько их не будет — всё равно мы победим. Хуже немцев — вот эти бандеровцы. Если бы у меня был пистолет, я бы их сейчас стрелял!

— Сейчас рассказывают, что НКВДшники чуть ли не своим в спины всю войну стреляли, как-нибудь можете это прокомментировать?

Это всё бутафория. Расстреливали — было, конечно. Но я, вот, за свою жизнь пальцем никого не ударил (*наклоняется и пристально смотрит в глаза). У меня чистые руки.

— Сейчас НКВД очень сильно грязью поливают.

А-а, о-о, пускай поливают. Если бы не КГБ и МВД тогда, то сейчас поливали бы грязью нас всех. Мы своими манерами, своим энтузиазмом, своей практикой, сделали всё, что должны были. И благодаря Сталину. Всё, больше ничего не знаю.

— Так благодаря чему мы войну выиграли, как считаете?

Выиграли, потому что все (не только военные), как говорится, сплотились в единый кулак. Пошёл энтузиазм героический, и все всё вместе сделали, с большими-большими потерями. И самое главное — победа в битве под Москвой. Это в первую очередь, откуда лёд тронулся. Если бы не было этой героической битвы, мужества и стойкости тех солдат — не было бы ни Сталинграда, ни Ленинграда, ни Курской дуги. Я горжусь, что родился в Одессе и выжил ради Москвы.

— Дезертиров много было?

Да, были, были. Но я тебе скажу (а я уже был в 42-м году офицером), что даже сами солдаты тех, которые трусились или ещё чего, на месте расстреливали, никого не спрашивали. — «Ага, ты бежишь. Куда ты бежишь?» — чик, и всё. Назад отступаешь — «На!». А как же иначе было? Тот же самый Жуков никогда не ругал. Говорил: «Правильно делаете». Предатель уходит, а