Солдат Берии. 1418 дней в рядах войск НКВД по охране тыла Красной Армии - Федор Петрович Васильев

до Калинина (*Тверь) — а это километров двести!

И вот тогда я впервые увидел фрица. Он уже, наверное, убитый лежал, рыжий такой, здоровый. Так я подошёл и вот так штыком его… (*смеётся). Ну а потом мы куда-то стреляли: я не знаю, попадал — не попадал. Потом уже пошло… А вот это, что я помню, была моя первая стычка с фашистом (*заливается смехом).

— Пленных брали?

Ну, кого получалось — да, а кого нет — стреляли, будь здоров. А что же делать?

— А какое оружие у вас тогда было?

Трёхлинейка. Всё, больше никакого.

— До рукопашной доходило?

Нет, но рукопашному бою мы учились под Москвой.

Так вот, когда мы освободили Клин и уже дошли до Калинина, пришёл приказ Сталина войска МВД и КГБ снять с передовой для других работ. Ну, ты потом когда-нибудь узнаешь, какие мы работы проводили… Вернулись обратно в освобождённый Клин, а там, то в подвалах, то на чердаках, фрицы ещё пооставались. Они же к морозам не привыкли, заразы такие: кто надевал чулки, кто ещё что-то такое, чтобы не замёрзнуть. И стреляли, паразиты, последние пули выбрасывали. Мы думали, что уже, как будто, очистили город, и в это время меня ранило в правую ногу (сидел паразит один в полуподвале и стрелял). Видите, как получилось? Прошёл туда-сюда — ничего, а вернулся в освобождённый Клин — попал под пулю…

— Извините, а что за «другие работы», о которых вы говорили?

Хе-хе, ну, другие работы… Это не говорится. Я не могу сказать. Не могу.

И я сначала полежал в госпитале батальонном, а после этого в 42-м году меня отправили в Ленинградское пограничное училище, которое с началом войны было эвакуировано в Алма-Ату. Вот была красота! Мы приехали: там ни войны, ни зим, тактику проводим, а яблоки такие вот (*сидит с довольным лицом)…

— В каком вы звании были тогда?

Рядовой. У нас был командир — подполковник, забыл фамилию — он водил нас в предгорья, где Алматинка течёт и сады цветут, и мы там сидели и вот такие яблоки жрали (*улыбается). Эти шесть месяцев, которые я там провёл, мы вот так жили (*показывает большой палец вверх), не думали о войне.

Кончил я это училище шестимесячное, получил звание младшего лейтенант в 42-м году, и меня направили в 33-ю железнодорожную дивизию города Куйбышева на охрану здания, куда было эвакуировано правительство. Потому что Сталин остался в Москве и не выезжал оттуда до Победы, а всё правительство переехало в Куйбышев. И вот, побыл там, а оттуда направили в Саратов, в 121-й полк НКВД начальником гарнизона станции Палласовка по охране единственного железнодорожного моста, по которому через реку Торгун проходили все военные эшелоны к Сталинградскому фронту.

— Были какие-нибудь инциденты?

Был один единственный случай: самолёт фашистский прилетел, обнаружил и сбросил бомбы, но не попал на мост. А у меня в зоне охраны были женщины с «сорокапятками». И как этот самолёт прилетел, они убежали, и бросили эти «сорокапятки» (*смеётся). Так я сообщил в Саратов, мол, дайте мне что-нибудь такое, а женщин заберите — это не дело. И прислали бронеплощадку со спаренным пулемётом ДШК, пятерых ребят — во, таких, как ты — и они встали. И вот, когда он в следующий раз прилетел, эти ребята как дали ему, и не знаю, сняли его или нет, но факт, что больше после этого он не прилетал. Или он отлетел куда-то и упал, не знаю, но тут, на нашей территории, его не было. За это хотели дать поощрение, но кому это нужно? Мы такие были патриоты, какое поощрение? РАБОТАТЬ, и больше ничего…

После этого охраняли Эльтон и Баскунчак — это солёные озёра. И на этих озёрах в свободное время наш гарнизон, 75 гавриков всех национальностей, строил ложные аэродромы с самолётами из фанеры. Фашисты летали и бомбили. А мы соль собирали, грузили на платформы и отправляли в тыл. И так две недели. А потом какая-то сволочь, видно, сообщила, и прилетел самолёт один, бросил бочку, к бочке привязана рельса и проделаны дырки — она летит и свистит. И на бочке написано чёрной краской: «Какой аэродром, такие и бомбы».

— На русском прямо?

Да-да, на русском! И после этого меня перевели на станцию Ахтуба — это Капустин Яр. Паром, Волга красная, крови полная, и Сталинград — тоже начальником гарнизона по сопровождению и охране эшелонов с техникой и личным составом к Сталинградскому фронту. И там я был до 44-го года.

Кривенко Леонид Прокофьевич после окончания Ленинградского погранучилища в г. Алма-Ата, сентябрь 1942 года

Затем со станции Ахтуба я был направлен в Великие Луки, а вскоре всех оставшихся в живых офицеров отправили в 64-й полк резерва офицерского состава в только что освобождённую Одессу. Полк разместился в здании бывшей книжной фабрики в Стурдзовском переулке (*ныне ул. Веры Инбер). Командир полка был с протезом одной ноги, фамилию не помню, герой Советского Союза. Через некоторое время полк переехал в школу по улице Будённого 89 (*Болгарская), в районе Алексеевского рынка (*упразднён), а я стал работать в комендатуре на пересечении улицы Бебеля (*Еврейская) и проспекта Мира (*Александровский). Комендантом гарнизона был генерал Первухин. Мы патрулировали улицы с работниками милиции и наводили порядок в городе.

В то время впервые появилось название «Чёрная кошка». Одну женщину, которая проходила по Приморскому бульвару в районе Потёмкинской лестницы, ограбили бандиты. А до этого ей перебежала дорогу чёрная кошка. Она пришла на Привоз и стала об этом всем рассказывать. И пошло по городу: банда «Чёрная кошка». Когда Говорухин в Одессе снимал свой фильм (*судя по всему, речь идёт о фильме «Место встречи изменить нельзя»), я ему об этом рассказал. Но это легенда. Банды «Чёрная кошка» в Одессе как таковой не было. Были разные группировки, но ни одна из них не носила такое название.

С началом Ясско-Кишинёвской операции часть нашего полка присоединилась к войскам, проходившим через Одессу, и с ними мы дошли до Унген (*Молдавия), а потом двинулись на Румынию. Освобождали от фашистов города: Галац — Румыния, Шопрон — Венгрия, Баден — Австрия, Суботица — Югославия, Брно, Братислава — Чехословакия. Остановились на отдых в городе Сентополь (*?) — это граница трёх государств: Венгрии, Чехословакии и Австрия. И вот там, патрулируя территорию расположения части (часть № 28930, 3-й Украинский фронт), в 4 часа утра 8-го мая 1945-го года из штаба части мы узнали о капитуляции Германии. Это