Два голоса, или поминовение - Владислав Броневский

Soldat inconnu[2]

Был я простым солдатом.Стало ненужным имя.Труп, у могилы взятый,придавлен я мостовыми.

На грудь мне швырнули знамёна,чтоб не видеть следа от пули.Лежу я, гранитом стесненный,твердым булыжником улиц.

Грудь сапогами топталисолдаты полков несметных:«Победа!» – в угаре кричали,проходили и удивлялись смерти...

Стойте, замрите на марше!Нет победителей, братцы!Снимите с груди моей тяжесть:Триумфальную арку и Францию!

Не хочу я быть ее сыном —она, крови напившись, ликует.Я пойду на нее с карабином,в сердце ей штык воткну я!

Разбейте ей душу пустую,кости развейте по ветру —я приведу вас во Францию иную,в отчизну любви победной!

Последняя война

I

Точка!Кончайте с этим без споров!Довольно кричать: «Ура!..»Глядите:плетется армия через город —та, что сражалась за вас вчера.Дивитесь?Мечетесь бестолково?И никто не знает, что говорят:то ли что война начинается снова,то ли что просто готовят парад.

– Мы очень солдатиков любим,мы им бросаем букеты,да и государство им платит!Но эти... в лохмотьях грубых...Кто же поверит, что этонаши отцы и братья?

Зарыли ихсотнямив братских могилах,поплакали —и дело с концом...Зачем же явились?Кто пригласил их?И кто их опять закопает потом?

Шлипо улицамбатальон за батальоном,сгнившие,не лица —оскал черепов.Черное пятнона виске размозженном,флагамиотрепьяпочерневших бинтов.Заполнили площади,бульвары наши,стали бивуаком вдоль улиц...

...И сразупо лестницам радиобашендепеши в просторы шагнули:

– Всем! Всем!Встаем из гробов!

Помогите нам вылезть из ям!Мы,убитые со всех материков,заявляем:конец смертям!

Думаете:«Павшие мирно спят...А это —сражений мерещится ад...»Нет!На площадях и на улицах митинг.Слово имеет неизвестный солдат.

II

Страхлапой косматойбил по окнам.На засовы ворота и ставни.Ни вздоха.Но слышно было:шлишагом широким.С улицыслышалось:барабаны,пение,грохот.В касках стальныхшли немцыскопомс Марны,Соммы,из-под Вердена.Шлизамерзшие в бельгийских окопах —из колоний пригнаннаячерная смена.Шлиголубые французские зуавы,русские – в тине мазурских озёр,австрийцы одиннадцати атак у Пьяве.Шлизаколотые,задушенные,застреленные в упор.С полей, из лесов,со дна океанов —вот все уже здесь они – вместе.Толпыпод городом, морем нагрянув.Шумят,шумятзнамена и песни.

Ша-гом... арш!

Огромным потокомхлынулиполк за полком...

– Эй!Мост наш —от запада до востока!Идем!Идем!Идем!

III

Идут солдаты на запад. Идут бойцы на восток.В брюхо Европы, как в барабан, бьют карабини сапог.

Идут добывать Варшаву, Париж, и Берлин, и Рим.В небо швыряют песни. В небо – штыки и дым.

Шагают, проходят с песней: родина – целый свет —земля, и моря, и небо – годы, мильоны лет.

Века наперерез им. А они – как через порог!Жалости нет для неба – умер, пристрелен бог.

Он умер, сраженный песней. Труп притащат на суд.Фронт через землю – в небо. Фронт и там и тут.

IV

Четыре армии – четыре лезвия —в Рим – в Пиренеи – в Урал.Торпеды! Пушки и митральезы!Знамена по ветру! Ур-р-ра!..

V

Это не молнияударила прямов триумфальную арку победы.Не грозаразрушила стены храма.Это крылья примчалидругие беды.Крест золотойнад Пантеономкачается,рухнет —еще один миг.Вздымаются,подобно рукам обагренным,разгромленные арки базилик.Треснула сталь.Сверглась лавинойи ринулась неудержимо.Слышно:бьют приклады карабиновпо двенадцати таблицамзаконов Рима!Валится готикалесом высоким.Со стен алтарейвопятсвятые,летятиз библиотечных горящих оконБиблия,Евангелиена мостовые...Бога в небене нашли самолеты.Подлодкизрягонялись за ним.– Вранье!Там пусто! —кричат по ротам, —Самизановомир создадим!Идут.Небеса голубеют рядом.

Идут.И каждый – бог с этих пор.В огонь несутфлаги,кресты – громадой,разжигаютневиданно огромный костер.Пылает.Зарево взвивается, клокоча.Багрянцемрасцвеченаокрестная ширь.. . . . . . . . . . .Земля наша!Земля ничья!Мир!Мир!Мир!

VI

Когданикому уже не придетсяделить огромную родину мира,сонм белых ангеловвернется,и все разодеты,словно для пира.Неважно,что губы изъела могила,что червьживет в глазах, жирея.Они вернутсяк своим любимым,а теповиснут у них на шеях.Не из могил:из дальних странствийпридут к родному порогу гости.Земля расцвететцветком пахучим,пылающей розой —любовью.

Исповедь

Дерзил я свету.Ночам перечил.Душил я ветрыудавкой-речью.

Гремел я громом.Дождем рыдал я.И зримым словомвесть оглашал я.

Слова-стремленьяшвырял я в небо.Слова-каменья меняля в хлебы.

Глухая ночь надгорой святою.– Мария, видишьсвет надо мною?

– Звезда сияет,заря пылает,но то не ангелзнак посылает...

– Мария, слышишь?Моё ведь имя!– Да нет, всё тихов Иерусалиме...

– Он лжет, Мария,Отец небесный:как гвозди – звёзды,как пика – месяц!

Утёр бы кровь —перебиты руки...Ты понял, Петр,Сколько в слове муки!

Мрак наготове.Время в зените.Нет правды в слове.Грех отпустите...Грех отпустите...

Рабочие

День начался рабочий.Молот несем, кирку и лом.Молот в руках грохочет —строим за домом дом.

Забиваем снова и сновасваи в глубину рек,разжигаем уголь Домбровыв машинах, движущих век.

Воздвигаем железные своды,строим храм без богов, без слёз,запрягаем гений народовв сверкающий звездный Воз.

Расправляем крылья в походе,вихрем улиц вперед идем,прорезаем тучи над Лодзьюкрасных зарев ножом.

Мосты на Запад и на Восток!И дальше, не зная препон!В горизонтмолотом бьем!

Последний подходит срок!Мы куем,кузнецы, —нас миллион.

Молния. Гром. Мощная песняв груди пылает пожаром.Железная цепь треснетпод нашим тяжелым ударом.

В буфера кровь вместо масла влив,путь расчищаем своими руками.Вперед, истории локомотив!Котлы разожжем своими сердцами.

Демонстрация

Кипящий жар пожирали тротуаров иссохшие глотки,раскалённого солнца кусками падал на крышу гром.Толпа вырастала в небо. Напирала, выставив локти.Убегали, звонили трамваи. Шаг печатал за домом дом.

Как глаза, небеса расцветали. Глаза василькамисинели.Гудели сердца дрожащие, спазмом клубился крик.Ветром улиц – птицы-знамёна и дымы от фабриклетели.Синих жил в кулаках напряженье. Лбы таранят тупик.

Триумфальные арки вьядуков напрягли тетиву разгона.В черепах купола базилик, многократно огромней,чем Рим.Груди голые – рык батарей, взрывами распалённых.Песни кровью обвиты, как знаменем,вбитым в пламя и дым.

Прожектора жгучий луч, клубки кентавров свирепые,небо корчилось на мостовой, в чёрной лаве городпродрог.Глаза синевы повыцвели, от красноты ослепли.Вздувался вулкан горящих голов, кулаков и ног.

Иокогама

Там, где над Дальним Востоком парус полярный бел,где небо и море едины, как на японском флаге, —сонную Иокогаму кошмарами одолелпризрачный древний Фудзи, скрытый в солёнойвлаге.

Чудится Иокогаме сдавленный гул глухой —словно подземный топот, битва, гремящая близко,словно под великанской беспощадной ногойрушатся небоскрёбы где-то в Сан-Франциско.

Слушает Иокогама монотонный ритми, маяком взирая – глазом блёклым, стеклянным, —видит Японии льдину, льдину Европы зрит —сушу, что в мрачном море застыла, как Геркуланум.

Мы же, во тьме внимая звездным шумам в Ковше,чуя дрожанье суши, слыша ее дыханье,кратеры метрополий топчем с огнем в душеи разжигаем пламя в мировом вулкане.

Последний день