Флешбэк мечты - Морин Гу

так что…

– Просто вы много вместе тусуетесь, – произнесла Александра, чтобы заполнить паузу.

Присцилла сохраняла полнейшее хладнокровие.

– Вроде того. – Из этого отрывистого ответа следовало, что если человек дурак, то это надолго.

Дураки не дураки, но эти девицы казались вполне безобидными. Да и Присцилла вроде бы ничем им не угрожала. Более того, Тесса так и лучилась от счастья: с ней заговорила популярная девчонка из выпускного класса!

Я решила кое-что выяснить:

– А вы видели, что Стеф вчера раздавала мороженое? – спросила я, храбрости мне придало то, что Стеф пока не приехала.

Обе кивнули.

– И вы считаете, что интервью с Присциллой – нечестно, а мороженое – честно? – Я продолжала гнуть свою линию.

Присцилла зыркнула на меня, явственно говоря: заткнись.

Александра пожала плечами.

– Даже не знаю. Меня оно мало волнует. Мне все равно с вами обеими не тягаться. – Она скривилась с явным самоуничижением, потом сделала глоток сока.

– Да, нам все равно ничего не светит, – согласилась Тесса. – Выбирают всегда старших. – Она помолчала, крепко сжимая стакан. – А вот ты наверняка выиграешь. Не твоя вина, что мы не догадались выступить в новостях.

И тут, будто по команде, вошла Стеф с родителями: на ней было облегающее платье из жатого ситца, сверху белый кардиган. Ну прямо чистый косплей загородного клуба. В мыслях я обвела ее красным кругом. Все, ты труп.

На сцену вышла какая-то тетка, хлопнула в ладоши, призывая всех замолчать, – на длинных ногтях французский маникюр, волосы мелированные, на веках темные тени.

– Для каждого забронировано место, пожалуйста, найдите свои столы, мы начинаем!

Мы с Присциллой обнаружили карточки со своими именами за столом у окна, сели. Я стала выяснять, кто окажется с нами рядом.

Так, этого не хватало. В соседи нам досталась Стеф с семейством. Появились они через несколько секунд. Мамаша с выпяченной губой в полотняном деловом костюме, папаша с темными волосами и угрюмой физиономией – типа: я бы лучше натирал воском свой «мерседес», чем сидеть тут с вами.

Я ему очень сочувствовала.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась Присцилла, садясь. – Я Присцилла, а это Сэм.

Такая воспитанная, выдержанная, в сравнении с другими подростками в зале. В том числе и со мной.

Стеф нас проигнорировала, отпила кофе, откинулась на спинку стула. Мама ее натянуто кивнула.

– Здравствуйте, мы родители Стеф. – Вот так, не представляясь.

Папаша ее по очереди указал на нас пальцем.

– Вы сестры, да?

Дыши поглубже.

Присцилла вежливо ответила:

– Нет. Просто подруги.

Стеф, в отличие от других девчонок, не выглядела смущенной. Она громко хохотнула. Я резко повернулась к ней, она скривилась, увидев выражение моего лица.

– А ваши родители не смогли прийти? – спросила мама Стеф.

Дыши, говорю.

Присцилла покачала головой.

– К сожалению, нет. Вот я и решила пригласить Сэм.

– А чем ваши родители занимаются? – спросил папаша Стеф, явно все еще сомневаясь в том, что мы не сестры: больно уж пристально он всматривался в наши лица. Блин, да заткнись ты!

Я стала раскладывать салфетку на коленях, чтобы хоть чем-то занять руки – иначе физически зажму ему рот. Присцилла проследила за моими движениями, обнаружила, что больше ни у кого салфеток нет, и тут же расстелила на коленях и свою. Простейшие правила поведения за столом, которым она обучила меня в раннем детстве, но тут я поняла: тогда она еще была не знакома с тонкостями этикета. Она провела по салфетке ладонями.

– У моей мамы химчистка. Папа умер.

На лице мамы Стеф отразилось сочувствие.

– Ах. Соболезную, дорогая.

Стеф тоже вроде как немного опешила.

Так тебе и надо, дрянь! Почувствуй угрызения совести!

Тут папа Стеф вдруг щелкнул пальцами:

– А, вот почему мне твое лицо знакомо! Химчистка «Оак-глен» называется, да? В конце Гринбрайер?

Присцилла кивнула, лицо ее превратилось в лишенную выражения маску. Подошел официант с поджаренным хлебом и, к счастью, прервал этот адский разговор.

Который, впрочем, еще не закончился.

– У твоей мамы качество – супер! – заявил папа Стеф. – Складки мне всегда как надо заглаживает. Видимо, все дело в маленьких нежных ручках, да?

Я едва не подавилась куском булки.

– Папа, – тихо, смущенно произнесла Стеф.

Но он ее будто и не слышал:

– Очень приятно сознавать, что трудолюбивым эмигрантам удается устроить свою жизнь в Норт-Футхилле. У меня прадедушка тоже эмигрант из Италии.

Как будто это хоть как-то связывает его с Присциллой. Как будто он хоть раз чувствовал то, что сейчас чувствует она.

У меня будто пчелы жужжали во рту. Типа либо я их сейчас выпущу, либо умру. Вместе с тем я понимала: если я сейчас словесно уничтожу этого пожилого хама, Присцилле это не поможет. Сейчас такие времена, когда нужно создавать у них впечатление, что они совершенно правы, – иначе не выжить.

– Уверена, твоя мама очень гордится тем, что ты среди номинанток, – любезно произнесла мама Стеф, которая совершенно не просекла, какой хам ее муж.

Только тут я заметила, какой у Присциллы напряженный взгляд.

– Да, конечно. И она очень сожалела, что не сможет прийти.

Дальше мы жевали, почти не разговаривая. Все члены семейки Стеф просто игнорировали друг друга. Я старалась не таращиться на них слишком уж откровенно. Иногда встречаешь родственников своих долбанутых знакомых и сразу понимаешь, почему они долбанутые. Со Стеф тоже все было понятно. Кстати, сама она, похоже, была от всей этой истории в таком же ужасе, как и мы.

Нам принесли еще чая и кофе, а потом на сцену снова вылезла та же тетка.

– Надеюсь, вам понравилась наша кухня. Меня зовут Джули Кинер, в «Оаквуде» я занимаюсь программами для старшеклассников. И могу сказать с полной уверенностью, что мы очень гордимся всеми, кого номинировали на звание королев и королей бала. Это огромная честь! Поаплодируйте самим себе.

Все захлопали, я тоже, но довольно вяло, только ради Присциллы.

– В «Оаквуде» существует давняя традиция: в наш клуб вступают самые знаменитые представители нашего района, и вы уже сделали важный шаг к тому, чтобы потом влиться в их ряды, – произнесла Джули, растянув рот от уха до уха. – Мы подготовили замечательное слайд-шоу, в котором представим всех номинантов.

Свет погас, шторы задернули, за сценой развернули экран, прикатили проектор. Я почувствовала себя то ли на конференции по продажам, то ли на свадьбе – я не была ни там ни там, но все видела в сериалах.

Заиграла классическая музыка, на экране появился розовощекий младенец-херувим. Все засмеялись, заахали. Тесса вжалась в стул и застонала чуть ли не вслух. Родители ее с обожанием смотрели на экран.

Джули начала:

– Тесса Мартин родилась во Франции – о-ля-ля! – и переехала в Норт-Футхилл в возрасте семи лет, когда отец ее начал работать в лаборатории авиастроения.

Нам показали еще несколько детских фотографий: Тесса играет в футбол, Тесса в миленьком костюме для Хэллоуина, все такое – Джули рассказывала про каждую. Блин, у нас тут что, похороны?

Я собиралась сказать Присцилле что-то смешное, но тут заметила, что она вся зажалась, руки лежат на коленях, крепко стиснув складки юбки.

– Все нормально? – прошептала я. – Боишься, что сейчас покажут и тебя в пеленках?

Но она только слегка качнула головой, и я отстала – от нее исходило что-то совсем странное. Показали еще парочку претендентов – очаровательные младенцы, семейства на отдыхе в снегах, рассказы о том, какие это очаровательные правильные детишки, – а потом настала очередь Присциллы. Я это поняла, потому что первой на экране появилась фотография из старого школьного альбома.

– Присцилла Джо учится в выпускном классе школы «Норт-Футхилл», она приложила колоссальные усилия к тому, чтобы оказаться здесь сегодня, – начала Джули, и в голосе ее зазвучал странный пафос.

Я нахмурилась. А где детские фотографии? На экране мелькали снимки, сделанные в школе, из школьных альбомов, все за последние несколько лет. Джулия скороговоркой перечисляла учебные достижения Присциллы, однако про ее хобби и интересы не сказала ничего завлекательного, не вдавалась в подробности, как с другими. Сердце у меня упало.

Когда представление Присциллы завершилось, раздались вежливые, но какие-то неуверенные аплодисменты. Джули сделала паузу.

– А, нужно еще добавить, что включить детские фотографии Присциллы мы не смогли: они остались в Корее.

Все понимающе забормотали, а я уставилась на Джули. В Корее? Ты что, бредишь?

Объяснение от Присциллы последовало, только когда слайд-шоу закончилось и все собрались уходить.

– Это еще что? – обратилась я к ней. – Какие детские фотографии в Корее?

Присцилла, явно нервничая, затрясла головой:

– Я ей ничего такого не говорила. Она просто… не так поняла.

– Слушай, почему здесь расисты на каждом углу?

Она толком не слушала – слишком расстроилась.

– Я вообще не знала, что они такое затеют. Знала бы – нашла бы фотографии. – Нижняя губа