Флешбэк мечты - Морин Гу

я тебя послушала? После этого интервью я не только не стану королевой бала, но все меня еще и возненавидят. – В глазах у нее плескалась паника, в руке она держала разорванный плакат. – Они даже плакаты мои срывают!

Я посмотрела на обрывки, на ее подергивающееся лицо. Блин.

– У меня есть план!

У меня его не было. Вообще никакого. Но я его обязательно придумаю.

– Нет! Больше никаких планов! Я и так в заднице из-за твоих гениальных идей!

Я поймала взгляд Джейми, который поднял руку – мол, «живите дружно» – и пустился наутек. Вообще отлично.

Я старалась говорить бодро:

– Дашь мне последний шанс помочь тебе?

Прежде чем она успела ответить, мимо прошли несколько учеников, гнусно на нас поглядывая. Присцилла побледнела.

– Не обращай внимания, – приказала ей я.

– Не в этом дело. Ты видела, что они едят?

Я прищурилась.

– Мороженое?

– На стаканчики посмотри.

Я подошла поближе.

– А ну, покажи, – потребовала я, выхватывая стаканчик у одного из парней.

– Да ты чего вообще… – Он так удивился, что делать ничего не стал.

А я разглядывала стаканчик, розовый, как кукла Барби. На нем было отпечатано: «ГОЛОСУЙ ЗА СТЕФ» – и тут же красовалась корона.

– Откуда это у вас? – рявкнула я, окончательно уподобившись невоспитанному монстру.

Парень выхватил стаканчик обратно.

– В маленьком дворе раздают, тупая. – Тут подошла Присцилла, и оба парня разом смылись.

– Это то, что я подумала? – Я видела, что Присцилла старается сохранять спокойствие.

Я кивнула.

– Оно самое. Она раздает бесплатное мороженое. – Тут я заметила, что все вокруг держат розовые стаканчики.

Выругавшись вполголоса, Присцилла провела ладонями по волосам.

– Сволочь. Подслушала вчера наши планы.

– Ага. – Сердце так и бухало в груди: от злости подскочил адреналин. – Когда подошла к нам за обедом.

Теперь я уже почти не сомневалась, что именно Стеф стояла за испорченными плакатами. В голове мелькнули слова, нацарапанные неоновым фломастером: «ВЫСКОЧКА И ХАМКА». Я вспомнила, какое место Стеф занимает в социальной иерархии – как к ней относятся друзья Присциллы.

– Ладно, с ней мы потом разберемся. А сейчас нужно раскручивать твою рекламу.

– А толку, Сэм? – Присцилла смяла плакат, глаза остекленели – она явно сдерживала слезы. – И чего я вообще в это полезла? Знала же, что мне ничего не светит.

Я опешила, услышав от нее эти пораженческие слова, но еще сильнее опешила от того, что Присцилла сейчас заплачет. В тот момент я чувствовала себя так же, как когда продавщица из дорогого магазина как цербер ходила по нему за Вэл: я готова была на убийство из преданности и любви к другу. Да, в будущем у нас с Присциллой будут непростые отношения, но сейчас-то все просто. И совершенно ясно. Я должна помочь подруге.

– Я сегодня у вас ужинаю, там и придумаем план, – предложила я. – Не переживай. У нас все получится, ясно? А сейчас главное пережить эту фигню в клубе.

Присцилла кивнула, а я сразу поняла: она мне не верит. Сама же я знала: я сделаю все возможное и невозможное, чтобы ее вера вернулась. Присцилла пока не такая непробиваемая, как в будущем, так что придется мне постараться.

глава 24

три дня до бала

– А что, собственно, там у них намечается? – спросила я, пристегиваясь в машине у Присциллы.

Присцилла – она так и не успокоилась – сдавала назад.

– Ну, типа, загородный клуб решил сделать жест доброй воли и пригласить в гости всех номинантов. Думаю, потому что папа Дейдре там какая-то большая шишка, а она была номинанткой в прошлом году.

– А, Дейдре. – Я не смогла скрыть отвращения.

Мы выехали из школьных ворот, свернули на главную улицу.

– Она не такая уж плохая, – заметила Присцилла. – Ты можешь хотя бы сегодня никого не судить?

– Это я сужу? – Мое изумление было совершенно искренним.

– Да, ты. – Она свернула на улицу поменьше. – Не хочу я, чтобы еще и другие меня возненавидели.

Тут она была права, и я дала слово молчать в тряпочку, чтобы никого больше ненароком не обидеть. Вот только этих здешних обидеть – раз плюнуть. А мне сейчас нужно думать о том, как разгрести историю с этим интервью. На самом деле, от этой затеи в клубе может быть польза. Я увижу сразу всех номинанток в одном помещении. Разберусь, как они относятся к Присцилле, оценю градус их взаимодействия, пойму, действительно ли нам вредит именно Стеф.

– Я буду вести себя вежливо, но я все равно терпеть не могу эту Дейдре. Она ведет себя как злодейка из дешевого сериала, – сказала я и фыркнула.

Присцилла недоумевающе посмотрела на меня, потом ухмыльнулась:

– Я обещала никому не говорить, но… раз уж речь зашла про Дейдре и телевизор. Она снималась в рекламе слабительного. Типа бегом в туалет, потому что «мне приспичило».

Я заржала:

– Че, правда?

Присцилла безуспешно попыталась не ржать тоже:

– Во-во. Она в средней школе хотела стать актрисой, но это все, чего она достигла.

Я зажала рот ладонями:

– Реклама поноса?

Мы обе истерически расхохотались. Для меня этот крошечный слиток стал настоящим сокровищем. Хотя я и знала: Присцилла поделилась им со мной лишь потому, что больше было не с кем.

Мы приехали в «Оаквуд»; ощущение у меня было, мягко говоря, странное. Я ведь была здесь всего несколько дней назад, когда промокла под дождем. Клуб, что неудивительно, не изменился совсем. Тот же ковер, папоротники в горшках, картины маслом на стене. Тут типа время замерло.

Мы шли по коридору в танцевальный зал, где должен был состояться этот бранч, – следуя указателям, привязанным к шарикам в цветах нашей школы; посетители откровенно на нас таращились.

– Классные ребята, – прошептала я Присцилле, проходя мимо тетки в бледно-желтом теннисном платье и с кислой физиономией.

Присцилла отважно улыбнулась, тряхнула волосами. Надела доспехи. Я в кои-то веки этому обрадовалась. Сама следом распрямила спину. Вот уж не собираюсь я пресмыкаться перед этими снобами с пижонским загаром.

Бальный зал был смехотворно велик для нескольких столиков, расставленных для бранча, однако он оказался очень красивым – широкие окна, выходящие на зеленое поле для гольфа, где тут и там росли плакучие кедры и платаны с густыми кронами. Столы были накрыты белыми скатертями, на них стояли композиции из бело-алых гортензий, лежали начищенные до нестерпимого блеска столовые приборы. Ненастоящие голуби держали большой плакат, растянутый по всей сцене у ближней стены: «Поздравляем номинантов школы "Норт-Футхилл" 1995 года».

Я обвела комнату взглядом, отыскивая этих самых номинантов, и обнаружила еще кучу народу.

– А что это за взрослые? – спросила я у Присциллы почти шепотом.

Она тоже оглядывалась и что-то подсчитывала.

– Есть сотрудники «Оаквуда», много родителей номинантов.

А, и действительно. Фамильное сходство начало проявляться почти сразу: я заметила рядом с Элиотом Бендером, баскетболистом, высокую темноволосую женщину, рядом с Нилом – парочку рыжих очкариков, явно из бизнеса. Если тут предполагались члены семьи, то отсутствие хальмони выглядело особенно красноречивым. Я взглянула на Присциллу, как всегда хладнокровную, и поняла, что она это подметила тоже. Мне стало особенно стыдно за эту нашу рекламу – так, исправлять положение нужно незамедлительно.

– Представишь меня другим номинанткам? – Я, как могла, пыталась прикидываться безобидной. Присцилле не нравится, что я так завелась из-за этих плакатов, придется пока скрывать свой план.

В первый момент казалось, что она вообще ничего не хочет делать, кроме как дуться в углу. Но потом сработал обычный мамин импульс: «Подбери сопли!» Она расправила плечи и пошла в сторону остальных.

Все вежливо общались, похоже, остальные семьи были знакомы между собой. Этим взрослым вообще не приходит в голову, что нам, не членам клуба, нужно оказать какое-никакое гостеприимство?

Не приходит. Видимо, «принадлежность к элите» им этого не позволяет.

Мы подошли к двум принцессам, Александре и Тессе, они наливали себе апельсиновый сок. Родители их были заняты беседой с другими гостями.

– Привет-привет, – поздоровалась Присцилла, дружелюбно и уверенно.

Девчонки посмотрели на нас, улыбнулись.

– Привет, Присцилла. А ты Сэм, да? – обратилась ко мне Александра.

– Ага, – ответила я, удивляясь, что кто-то помнит мое имя, хотя в школе-то я провела всего полсекунды.

– Вы что, сестры? – без всякой подколки поинтересовалась Тесса.

Ну да, мы родственники. Однако – это я знала точно – мы были совсем не похожи друг на друга. Я пошла в папу и хальмони, а Присцилла – в своего отца.

Мы с Присциллой переглянулись. Именно так переглядываются девчонки-азиатки по всему миру, когда их путают друг с другом. Я решила поступить по инструкции из справочника «Как глотать дерьмо» авторства Присциллы и ограничилась смешком.

– Нет, мы не сестры.

Тессе хватило воспитания смутиться.

– Ой, простите. Что я, действительно, вы же в одном классе, а явно не близнецы… – Она помолчала, окончательно стушевавшись. – А здесь вы впервые,