Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пойдемте Николай Алексеевич, уж и экипаж подан, ты же знаешь, я не люблю опаздывать.
– Без нас не начнут, – засмеялся Арсентьев, впрочем, жене перечить не стал, и поспешил на выход.
На концерт Арсентьевы прибыли вовремя, хотя, по правде, можно было так и не стараться, ибо «прославленный» композитор, любил опаздывать на час и на два, держа публику в благоговейном напряжении. Но композитор тот был из Вены, а значит, многое ему прощалось. К тому же, он был невероятно хорош собой и пользовался благосклонностью дам, бросавших томные взгляды в сторону сцены, каждая втайне лелеяла надежду быть замеченной. И кстати не зря, в том году, он так пристально глядел на графиню Синицыну, что в скоростях меж ними закрутился роман, причем ни его, ни ее, ничуть не смущало, что графиня была не только замужем, но и имела пятерых детей.
Что касается буфета, то его вернули на прежнее место. И хотя в том году из-за этого разгорелся целый скандал, ибо упомянутый выше «прославленный» композитор наотрез отказался выступать, пока буфет не будет убран, так как по его словам «выступать посередь ресторации» никакой уважающийся себя композитор не станет. Но в этом году за дополнительное вознаграждение, улучшение апартаментов, в коих он проживал и другие преференции, через некоторое время стал не так категоричен. Словом все удалось уладить, а буфет возвратить на свое исконное место, потому как публика та, была не менее категорична, нежели композитор, и наотрез отказывалась слушать музыку без ужина.
Изменения коснулись и концертной залы. Отреставрированная и обновленная она была великолепна. Два ряда кипарисов высадили по периметру, отчего звук стал глубоким и словно взмывал ввысь, заставляя публику, испытывать благоговейный трепет, от соприкосновения с великим, в месте, где природа и музыка, два величайших творения, что придуманы Богом и людьми, соединялись вместе.
Для особо состоятельных и титулованных господ были сделаны боковые залы со столиками, и, конечно же, в приятной близости от буфета, где прислуга была вышколена до той степени, что, ежели, кому-нибудь что-нибудь станет нужно, то обслугу и подзывать не надо, она сама, по одному твоему взгляду все поймет и будет рада услужить.
Шампанское и пять смен блюд, и музыка, и кто-то плачет, растрогавшись от скрипки, а кто-то ест котлеты, и плачь смычка и звон тарелок, и шум и радость – праздник жизни, не иначе.
Да только Лиза чувствовала себя здесь совсем чужой. Вокруг, словно пестрые ленты мелькали платья, веера и фраки, но мысли, мысли были не здесь. И чем жалостнее играла музыка, тем сильнее сжималось ее сердце, стремясь через стену кипарисов и серебристых тополей, через поля и рощи, вслед за поездом, что час или два назад покинул N-ск, к тому кто в сердце, но кого здесь нет.
Под небесным куполом залы, на ясно голубом полотне, взошел молодой месяц, бледный и неокрепший, будто новорожденный ягненок. Так редко бывает в ясный и погожий вечер, когда солнце не успеет скрыться за горизонтом, а ее грустный спутник, спешит на встречу к ней, не зная, и не ведая, что их свиданию не суждено случиться никогда.
Наконец, первая часть концерта была окончена, заиграл тихий нежный вальс, начались танцы. За соседним столиком, сидел начальник станции, в своей яркой оранжевой кокарде, и с начищенных до блеска латунных пуговицах в два ряда на темно-зеленом мундире, словно яркий тропический попугай. И даже голос, голос его был резким и отрывистым, как у райской птицы, может от того, что он всю жизнь отдавал приказы под тяжелые и пронзительные звуки гудка поезда.
И это могло бы показаться даже смешным и забавным, но каждый раз, как он начинал прерывисто хохотать, Лиза вздрагивала, как от удара, находясь в крайнем напряжении, словно предчувствуя неладное.
Заговорили о политике, так что дамы заскучали, но, раз концерт был окончен, стало быть, нужды сидеть недвижимым больше нет, а перемещаться из залы в залу не возбраняется, так что все разбрелись кто куда. Часть слушателей отправилась в середину зала танцевать вальс, а другие, по большей части, чей возраст перевалил середину жизни, неспешно, под не успевающие опустошаться бокалы с шампанским завели светские разговоры, о том, о сем, и ни о чем.
Решил размять ноги и граф Самодуровский, со своей супругой, кстати, сосед Арсентьевых, что слева. Отношения Самодуровского и Арсентьева были натянутыми, если не сказать враждебными, не только из чувства соперничества, которое часто имеет место быть между людьми из одного слоя, за первенство между равными, но и оттого, что чуть более года назад, меж ними вышел земельный спор. И хотя и у того и у другого, земли было с лихвой, но одному, а именно графу Самодуровскому, показалось, будто бы ее недостаточно, и он, стал размещать конюшни, так, что прихватил аршин, другой, а потом и пядь земли Арсентьевых. Но Николай Алексеевич, хотя и титулом стоял ниже, но состояние имел большее, и оттого ниже себя не считал, и смиряться с сей наглостью не желал. И по роду своего характера, хитрого да скрытного, не сказал Самодуровскому ни слова, но пакости начал учинять всяческие, по большей части тихо, без шуму, однако же, таким образом, что графу стало наверняка понятно, кто и зачем ему сии неприятности учиняет, собственно на то был и расчет Арсентьева. К примеру, аккурат через три недели, конюшни, что были построены, вопреки порядку, сгорели. И хотя лошадей во время пожара всех вывели, от постройки же не осталось и следа. Поджигателя конечно не нашли, однако с тех пор меж ними, такая война развернулась, что даже соседи, что граничат и с тем и с другим не на шутку испугались, не коснется ли сие противостояние, ненароком и их.
Тем не менее, несмотря на накал страстей, на публике оба вели себя чинно и любезно, и виду старались не подавать, но при каждом удобном случае, не упускали возможности, друг друга уколоть ежели, находились в обществе, и даже унизить и оскорбить, ежели оставались наедине.
Так и теперь, поприветствовав друг друга учтиво, но холодно, барон с графом начали обмениваться «любезностями»:
– Вас, Николай Алексеевич, можно поздравить с новым соседом? Не так ли?
– С каким же соседом, граф? Я и не осведомлен совсем, мне знаете тут не до того. Вот, отдыхаю-с, рябчиков стрелял в субботу, промежду прочим, они как раз у вас в именье гнездятся. Или я что путаю? Ох, отменные, я вам скажу, были рябчики. Так что дел мне и в Петербурге хватает, не за
- Поездом к океану (СИ) - Светлая Марина - Исторические любовные романы
- Последний дар любви - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Красавица и герцог - Джулия Куин - Исторические любовные романы
- Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник) - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Российская история с точки зрения здравого смысла. Книга первая. В разысканиях утраченных предков - Андрей Н. - Древнерусская литература / Историческая проза / История
- Мария-Антуанетта. С трона на эшафот - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Рождественское проклятие - Барбара Мецгер - Исторические любовные романы
- Последний кошмар «зловещей красавицы» (Александр Пушкин – Идалия Полетика – Александра Гончарова. Россия) - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Подружки - Клод Фаррер - Исторические любовные романы
- Рано или поздно - Мэри Бэлоу - Исторические любовные романы