Стихотворения - Всеволод Рождественский

177. ГОСПОДИН ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД

В глухих лесах, в Приладожье студеном,Где древняя раскинулась земля,Сиял он гордо золотом червленымНад Волховом встающего кремля.

К нему сходились, словно сестры, рекиСквозь темные болота и леса,Товар заморский «из варягов в греки»Несли в ладьях тугие паруса.

Как богатырь в урочище пустынном,Стоял он твердо — родины оплот,И этот город в песнях «ГосподиномВеликим Новгородом» звал народ.

Над башнями, над белою СофиейВ годину бед, сквозь вражьих стрел дожди,Здесь вечевое сердце всей РоссииНабатом пело в каменной груди.

Оно молчит, у свастики в неволе,Спит город — без единого огня.Но издалёка в мутном вьюжном полеКакой-то гул доходит до меня.

То колокола пленное гуденьеТам, в теплой глубине родной земли.Он нас зовет, он молит о спасенье,Торопит нас, чтоб мы скорей пришли.

И час настал. В развалинах и дымеВраг опрокинут танковой волной.Возносит вновь над стенами крутымиСофия купол, черный и сквозной.

Она пробита вражеским снарядом,Ободран золотой ее шелом,Но на снегу, со звонницею рядом,Все полегли, кто встал на нас с мечом.

Гремит орудий слава вечевая,И медное, как колокол-старик,Над нами солнце, тучи разрывая,Раскачивает гневный свой язык.

Январь 1944

178. САЛЮТ ОСВОБОЖДЕНИЯ

Такого дня не видел Ленинград!Нет, радости подобной не бывало…Казалось, что всё небо грохотало,Приветствуя великое началоВесны, уже не знающей преград.

Гремел неумолкаемо салютИз боевых, прославленных орудий,Смеялись, пели, обнимались люди,Свободы воздух жадно пили грудиВ огнях незабываемых минут.

А залпы грохотали, и поройКазалось, что великий гул прибоя,Девятый вал, не знающий покоя,Дыханием неслыханного бояПроходит над ликующей Невой.

Там где-то шла победных войск гряда,Сплошной лавиной, скорость набирая,Круша, топча врагов родного края,И далеко светила ей родная,Непобедимо алая звезда.

А здесь Нева сверкала средь огней,Была разъята ночь мечами света,Льдяную высь преображая в лето,Цвели, сплетались, сыпались ракетыИ вновь взмывали веером лучей.

Великий Город, доблестный боец,Сквозь стужу, мрак и пламень Обороны,Родной Москвой на стойкость вдохновленный,Недрогнувший, несдавший, непреклонный,Вздохнул ты полной грудью наконец!

Май 1945

179. ПУЛКОВСКИЕ ВЫСОТЫ

Есть правдивая повесть о том,Что в веках догоревшие звездыВсё еще из пустыни морознойНам немеркнущим светят лучом.

Мы их видим, хотя их и нет,Но в пространстве, лучами пронзенном,По простым, неизменным законамК нам доходит мерцающий свет.

Знаю я, что, подобно звезде,Будут живы и подвиги чести,Что о них негасимые вестиМы услышим всегда и везде.

Знаю — в сотый и тысячный год,Проходя у застав Ленинграда,Отвести благодарного взглядаТы не сможешь от этих высот.

Из весенней земли, как живой,Там, где тучи клубились когда-то,Встанет он в полушубке солдата —Жизнь твою отстоявший герой!

1945

180. «Ты говорила гневные слова…»

Ты говорила гневные слова,Тебя душила горестная думаИ выхода искала. Ты права.Молчание бесплодно и угрюмо.

Пусть вырвется тяжелый, горький дымИ, комнату души освобождая,Растает над простором голубым,Как туча, свежим ливнем налитая.

Подыскивать упреки, обвинятьИ чувствовать себя безмерно правой —Не значит ли отрадою лукавойСильней и глубже раны растравлять?

Достойнее, хоть в поздний час прозрев,Сказать: «Мне не к лицу вся эта малость!Пусть хоть слезами, но прольется гнев,Пусть он сгорит, чтоб пепла не осталось!»

1945–1946

181. ЛЮБОВЬ

Не отдавай в забаву суесловьюШесть этих букв, хотя к ним мир привык.Они — огонь. «Любовь» рифмует с «Кровью»Приметливый и мудрый наш язык.

«Любовь» и «Кровь». Покуда сердце бьетсяИ гонит в теле крови теплоту,Ты словно пьешь из вечного колодца,Преобразив в действительность мечту.

От тусклых дней в их неустанной смене,Когда порою сердцу всё мертво,В нежданный мир чудесных превращенийТебя любви уводит торжество.

Вот женщина, в которой столько света,Друг в непогоду, спутница в борьбе, —И сразу сердце подсказало: эта,Да, только эта — луч в твоей судьбе!

Пускай она мечты твоей созданье,Одно воображение твое —С ней вечности горячее дыханьеУже легло в земное бытие.

Как зов, дошедший из глубин столетий,Как вспышка света за порогом тьмы,И наш огонь возьмут в наследство дети,Чтобы войти в бессмертье, как и мы.

Январь 1946

182. АЛЕКСАНДР БЛОК

Шел всё выше он тро́пами Данта,Опаленными темным огнем,Но великая честность талантаСвет зари положила на нем.

В путь далекий его провожалиЧерез радуги огненный мостГамаюн — птица гордой печали —И предвестник грозы — Алконост.

И, как песни слова огневые,Перед ним в грозовой тишинеВстал сверкающий образ России,Прискакавшей на алом коне.

Как же сердцем за нею не рватьсяК воле, к счастью неистовых вьюг?И за вами он вышел, Двенадцать,Как поэт, современник и друг.

Страстной правдой горевшее словоОн от пламени сердца зажег,И народ не забудет простого,Благородного имени — Блок.

7 августа 1946 25 лет со дня смерти А. Блока

183–188. СТРОИТЕЛИ

1. ВАРФОЛОМЕЙ РАСТРЕЛЛИ

Он, русский сердцем, родом итальянец,Плетя свои гирлянды и венцы,В морозных зорях видел роз румянецИ на снегу выращивал дворцы.

Он верил, что их пышное цветеньеУбережет российская зима.Они росли — чудесное сплетеньеЖивой мечты и трезвого ума.

Их тонкие, как кружево, фасады,Узор гирлянд и завитки волютПорвали в клочья злобные снаряды,Сожгли дотла, как лишь фашисты жгут.

Но красота вовек неистребима,И там, где смерти сузилось кольцо,Из кирпичей, из черных клубов дымаВстает ее прекрасное лицо.

В провалы стен заглядывают елки,Заносит снег пустыню анфилад,А камни статуй и зеркал осколкиВсё так же о бессмертье говорят!

1945

2. АДРИАН ЗАХАРОВ

Преодолев ветров злодействоИ вьюг крутящуюся мглу,Над городом АдмиралтействоЗажгло бессмертную иглу.

Чтоб в громе пушечных ударовВ Неву входили корабли,Поставил Адриан ЗахаровМаяк отеческой земли.

И этой шпаги острый пламень,Прорвав сырой туман болот,Фасада вытянутый каменьПриподнял в дерзостный полет.

В года блокады, смерти, стужиОна, закутана чехлом,Для нас хранила ясность ту же,Сверкая в воздухе морском.

Была в ней нашей воли твердость,Стремленье ввысь, в лазурь и свет,И несклоняемая гордость —Предвестье будущих побед.

1945

3. АНДРЕЙ ВОРОНИХИН