Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

в кустах, пока другие будут умирать. Он действительно был готов ринуться в гущу схватки, прекрасно представляя, что его там может ждать. Ведь такое с ним уже было, правда, много лет назад… Нужно всего лишь вспомнить основные навыки, а кожаная оплётка рукояти меча внушает такую уверенность в своих силах, что ему казалось, что с ним ничего не может случиться. Может быть потом, когда он встретится с врагом лицом к лицу, тогда он растеряется, и сможет только отражать удары, но сейчас он был полон боевого задора, и для него не было ничего невозможного.

– Будет очень жарко, и вполне возможно, что ты встретишь смерть. – Всё ещё непонятно чему, улыбался лесовик.

– Так что с того? – Вздохнул Парфтек. – Если цепи моей жизни суждено порваться, то я приму это как должное, и отправлюсь к Очагу Бессмертного Тэнгри с достойной свитой из убитых врагов.

Норбер засмеялся, и, подойдя к судье, положил тяжёлую ладонь ему на плечо, внимательно заглядывая в глаза:

– Если бы ты не был лордом, то мы бы стали настоящими друзьями, и кто знает, может быть, я даже побратался с тобой.

* * *

Не раз повторив то, что видел и слышал на Совете Бояр в Олькбарте, Парфтек устало опустился на корень гигантского дуба, росшего на середине большой поляны, с благодарностью принял из рук Дерка миску с едой, и чашу с вином, разбавленного водой. Это был кулеш, щедро сдобренный луком и мясом. Если раньше он бы на это даже и не посмотрел, то теперь накинулся на пищу как голодный волк, не евший несколько дней. Сейчас обычная еда показалась ему как самые изысканные яства, вкуснее и лучше каких нет ничего в Обитаемом Мире.

Слуга пристроился тут же, рядом, и в сгущающихся сумерках его глаза зловеще посверкивали белками. На поляне то и дело появлялись безмолвные, беззвучные тени, совершенно бесшумно сбивавшиеся в стайки, через какое-то время распадающиеся, чтобы чуть погодя опять соединиться. Лорда это уже не удивляло, и он даже мог объяснить, для чего всё это делается. Было совершенно ясно, что вокруг поляны, в темноте, под прикрытием могучих деревьев собирается войско лесовиков, состоящее из небольших, человек по пять шесть, ватажек. Они ничем не выдавали своего присутствия. Их было невозможно ни услышать, ни увидеть, и, тем не менее, они были там, в темноте, уже готовые натянуть тетивы на тугих луках. Только еле уловимый запах дыма, аромат запечённого мяса, и мёртвая тишина, нарушаемая шелестом листвы на ветру, и ленивым поскрипыванием древних, мшистых стволов.

Высыпавшие на небосводе звёзды заслонили тени туч, и повеяло по-осеннему холодным ветром. Парфтек невольно поёжился, ощутив, что замёрз, и подумал, что совсем скоро, может быть через месяц, выпадет снег, что уже не растает до самой весны. Бессмертный Тэнгри! Как долго продолжается эта война, и не видно ей ни конца, ни края!

Возле него бесшумно появилась чья-то тень, и он услышал низкий, грудной голос Норбера, словно тот боялся что его может услышать кто-то чужой:

– Мы выдвигаемся. Недалеко отсюда наши братья обнаружили большой отряд ярвиров, вставший лагерем на берегу реки Орты. Мы нападём на рассвете, и каждый воин выпустит по пять стрел, после чего сразу же уходим в лес. Я не буду посвящать тебя во все наши планы. Скажу только то, что вряд ли кто-нибудь из чужеземцев сможет уцелеть. Вот, возьмите эти плащи. Они защитят вас от холода.

В темноте было невозможно надеть незнакомое одеяние, и лорд, наверное, никогда бы и не справился с такой задачей, и старый лесовик помог и судье, и Дерку. Он даже, как заботливый отец сам завязал ремешки, бывших не менее десятка на плащах.

Сразу же стало тепло и понятно, что от холода, они уже не погибнут, но вигу показалось, что он ощутил лёгкий, едва уловимый запах, исходящий от плаща, и он подумал, что, скорее всего, его сняли с трупа, и теперь предлагают ему. От отвращения его затошнило, и он еле сдержал в себе спазм рвоты. Это показалось ему таким многозначительным, что он, найдя руками один из узлов, стал его торопливо развязывать.

– Что ты делаешь? – Поинтересовался Норбер, стоящий рядом с Парфтеком.

– В этом плаще был убит человек? Разве он сможет помочь мне? Разве ты не знаешь примету? Имея у себя вещь погибшего, рано или поздно меня настигнет такая же смерть!

– Я прекрасно помню народные приметы! – Возразил лесовик, и всё так же тихо, не нарушая ночного безмолвия, добавил: – Поверь мне – вещи живых ничем не отличаются от вещей мёртвых. Владелец этого плаща умер смертью героя, и его гибель была быстрой, и лёгкой. Я бы очень хотел отправиться к Очагу Бессмертного Тэнгри точно так же, но мой день ещё не наступил, и я надеюсь, что никогда не буду знать заранее, когда мне суждено умереть.

– Как он погиб? – Спросил судья, пытаясь примириться со своей участью, и унять в себе чувство брезгливости.

– Разве для тебя это имеет значение?

– Конечно! Раз уж я ношу на своих плечах плащ героя, то я должен знать, какой подвиг совершил он!

– Это было неделю назад, когда мы выследили отряд ярвиров. Мы переоценили свои возможности, и напали на них в поле. Враги быстро поняли, что к чему, и направили своих коней на нас. Пеший лучник без доспехов лёгкая добыча для всадника, закованного в броню. Нам пришлось отступить, и он до последнего прикрывал наш отход. Стрелами он поразил не менее пятерых ярвиров. Это был храбрый харвелл, и надёжный друг.

– Так это был харвелл?

– А что тебя удивляет? Харвеллы не меньше чем виги хотят изгнать врагов из своих земель.

Тишину леса разорвала далёкая, частая дробь дятла, и Парфтек сразу догадался, что это сигнал лесовиков. Будущая битва, представлявшаяся чем-то далёким, и чем-то несбыточным, сразу же стала ближе, и сердце гулко забухало в груди, будто уже предчувствовало холодную, режущую сталь. Подумать только! Совсем скоро, на рассвете, все эти люди ринутся в битву, и будут убивать, умирать, делать то, что делать человек не должен по своей сути. Они несчётное количество раз будут рисковать тем дорогим и единственным, что есть у них, ради одного того, что им нужно больше всего, даже больше чем жизнь – ради свободы.

* * *

Едва чуть рассвело, и лёгкий ветерок немного разогнал густой туман, лорд, наконец, смог разглядеть конусообразные