Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

кому не безразлично своё будущее, вставали под мой бунчук! Я хочу ударить так, чтобы мутанты уже никогда не зарились на наши земли!

– И куда будет направлен твой удар?

– Ты ищешь Древних Богов, я хочу вернуть себе наши земли, а там чаще всего они появляются. У нас почти одна и та же цель, так почему бы нам не объединиться?

– Разве меньше полусотни воинов могут что-то решить? – Стальной Барс тянул время, не зная, что придумать. Ему необходимо было посоветоваться с друзьями. Он чувствовал, что не имеет права за всех решать, что делать дальше, и в то же время, предложение ювгера было более чем заманчиво.

– И море состоит из капель воды.

– Мне нужно подумать. – Сказал Рутгер, оглянувшись на своих друзей. Он ждал от них хоть какой-то поддержки, или совета, но те почему-то молчали, и, кажется, вообще не собирались подавать голос, занятые своими мыслями.

– Конечно! – С готовностью согласился Тартей, и снова улыбнулся, блеснув зубами: – Надеюсь, ты примешь верное решение, что будет выгодно для нас обоих. А теперь давайте наполним чаши и продолжим нашу трапезу!

– Нам надо похоронить товарищей, павших в битве, и воздать им заслуженные почести. Они приняли достойную смерть.

Ювгер кивнул, поднял чашу, плеснул несколько капель вина на шкуры, покрывающие пол шатра, и провозгласил:

– Слава павшим героям!

– Слава! – Подхватили все присутствующие, и выпили вино до дна, немного помолчав. Перед глазами снова возникли тела в белых саванах, и в сердце опять что-то дрогнуло. Что-то оторвалось, исчезло, и воевода понял, что теперь это он будет искать всю оставшуюся жизнь, и уже никогда он не обретёт покоя. Эта боль будет то затихать, то разгораться с новой силой, никогда его не оставляя. Лица убитых друзей каждый день будут преследовать его, и говорить, что они могли бы жить, выбери воевода совсем другой путь. Сколько их было? Сколько ещё будет?

Тартей первым нарушил установившееся неловкое молчание:

– Руссия полна слухов о непобедимости храбрых северян. Говорят, что в Егдере, ты, воевода, сам убил шестерых палачей, чтобы спасти жизнь обычного сотника!

– Тот рус был не совсем обычным сотником. – В ответ улыбнулся Рутгер. – Это был воин, встретивший нас на стене, когда мы перешли Проклятые Земли, и нам была нужна помощь. Чтобы отблагодарить его за это, я подарил ему меч, ставший причиной, приведшей его на жёлтый песок Большой Арены.

Заметив любопытство в глазах ювгера, Стальной Барс решил пояснить, понимая, что сейчас разговор пойдёт уже о том, о чём бы он хотел умолчать, или хотя бы оттянуть, чтобы собравшись с мыслями, выдвинуть более приемлемый рассказ для радушного хозяина шатра:

– Это был меч, богато украшенный самоцветными камнями с золотой рукоятью, и он приглянулся тысячнику. Микон сразу же был обвинён в измене, и приговорён к смерти.

– Я хочу видеть этого счастливца! – Воскликнул Тартей, выжидающе посмотрев на вига. – Должно быть он достойный человек, раз за него обнажил меч такой чужеземец как ты!

– Да. Это действительно мужественный и храбрый воин, но ты не сможешь с ним поговорить. Он остался в рыбацкой деревне на берегу Картири, где встала лагерем твоя племянница Зурия, с войском восставших рабов.

– Как велико её войско? – Хмуро спросил вождь, судорожно вцепившись в чашу так, что побелели пальцы.

– Отсюда до Картири два дня перехода, к тому же, нас разделяют Ратийские Скалы, а разбойники никогда не торопились пропустить беспрепятственно людей. – Впервые за всю беседу подал голос Сайан. – Не стоит беспокоиться ради пары сотен обречённых мятежников.

– Я лучше знаю свою кровь. – Криво усмехнулся ювгер. – Как только она наберётся сил, то явится сюда, чтобы взять землю, что никогда не будет ей принадлежать.

– Предводитель рабов – вождь Валтор, и он ставит своей целью освобождение всех угнетённых императором Геннахом. Не думаю, что он послушается уговорам Зурии, и пойдёт в ваши земли, чтобы отомстить за неё.

– Не имею чести знать Валтора, но могу сказать, что цели его благородны. Он – человек, и так же, как и любой из нас может умереть. Не важно, какой будет его смерть. Главное то, что ведьма убьёт его в конце концов, и найдёт способ убедить своих воинов, что освобождение Руссии надо начинать с земель ювгеров. Мне ли её не знать! Жаль, что вы не вырвали ядовитые зубы у этой гадюки. Я вас ни в чём не виню, ведь вы ничего не знали. Считайте, что вам повезло, раз она не смогла околдовать вас. Хотя, рано или поздно это всё-таки случилось бы. Когда-нибудь мы схватимся с ней не на жизнь, а на смерть, если к тому времени её не отправят обратно в ад гвардейцы императора.

В общих чертах Стальной Барс помнил, почему между Зурией и Тартеем произошла размолвка, и знал причину начала ссоры, но ведь это были всего лишь слухи и догадки. Он вдруг почувствовал в себе непреодолимое желание узнать все подробности, словно это могло ему когда-нибудь пригодиться, и уже зная, к чему это может привести, предотвратить вражду. Проклятье! Как, наверное, это страшно – ненавидеть и желать смерти человеку одной с тобой крови. Видеть, как вырастает маленький и хрупкий человечек в прекрасный цветок! Как угловатые плечи наливаются силой, округляются бёдра, принимая форму соблазнительного женского тела, и вдруг в один прекрасный день, видишь в дщери погибшего брата настоящую, коварную ведьму! Неужели он был так занят, что не смог рассмотреть в племяннице то, во что она превращается?

Воевода на мгновение представил, что Эррилайя плетёт против него сеть заговора, и вздрогнул. Нет-нет! Конечно, она его любит, как и он её, но ведь, если бы не это… Из неё наверняка получился бы смертельно опасный враг. Она знает о нём почти всё, он же о ней, почти ничего. Может, все её предсказания, предвидения, и любовь, всего лишь план коварного повелителя Гаарии с целью захвата власти в стране Лазоревых Гор? О, Бессмертный Тэнгри! Что с ним? Ведь раньше он никогда не думал об этом!

– Женщины – это коварные существа, и каждый день будут тебя удивлять, даже если тебе кажется, что ты их хорошо знаешь. – Как-то грустно улыбнулся вождь ювгеров, словно понял, о чём подумал Стальной Барс.

* * *

Глава 21.

Казалось, что каждая ветка в дремучем лесу направлена ему в лицо, и сама, как живая, пытается выбить глаза. Лорд