Отравленные земли - Екатерина Звонцова

тень, прочертив пустую просёлочную дорогу, взлетела и сгинула в темноте.

Чертыхаясь и выдыхая большие облачка пара, мужчина стал подниматься на ноги. Ещё не до конца выпрямившись, он махнул нам, крикнул что-то, и я наконец его узнал. Это был Арнольд Вудфолл, мой знакомый avvisatori.

Капиевский стучал зубами и бормотал: «Огненный Змей, тут был Змей…» Обернувшись, я понял, что он еле стоит и держится за сердце; лицо его, растеряв последние следы сонливости, посерело. Я забеспокоился, как бы его не хватил приступ.

– Вы как? Нужна помощь? Успокаивайтесь, всё позади… пока.

Пять секунд он молчал, потом с усилием глотнул воздуха и опустил руки.

– Всё хорошо, – язык заплетался. – А этот малый, он… кто… что… чёрт!

После увиденного я не был уверен в собственных словах, но всё же произнёс:

– Он не опасен. Я, пожалуй, к нему выйду и всё выясню.

– Я вас догоню, как оденусь получше. Извините…

Капиевский ещё тяжело дышал, и я понимал его панику. У самого меня сердце отстукивало неровно, а личико девочки всё время возникало перед глазами. Мой мир, стройный мир, дал фатальную трещину. Но что-то во мне будто было готово, предвосхищало это, ещё когда я только решался на безумное предприятие. Может, потому я и не лишился чувств, а ощутил лишь тусклую горечь, ту самую, какая снисходит на нас, когда самые маловероятные и печальные предположения вдруг становятся явью. Да, часть моего рассудка была готова к краху. Оставалось только понять, чем крах чреват.

Вудфолл, оставаясь у частокола, сосредоточенно проверял громоздкий пистолет – как я удивлённо заметил, револьверной системы[32]. Одетый точно как в первую нашу встречу и неколебимо спокойный, avvisatori бодро, деловито кивнул мне.

– А, всё-таки добрались. Жаль, не повернули домой. Где же я ошибся…

Пригвождённый к месту таким приветствием, я вежливо уточнил:

– С чего бы мне отказываться от служебных обязанностей?

Вудфолл убрал револьвер в кожаную кобуру, посмотрел на меня с прищуром и невинно предположил:

– По болезни? Разве вам не нездоровилось в дороге?

Догадка вспыхнула мгновенно, но была настолько отвратительной, что я поначалу потерял дар речи. Этот англичанин причастен к моему приступу? В чём выгода? Но ведь всё удивительно сходилось… Не желая верить подобному, я вопросительно начал:

– Вино в трактире…

– Надо было сыпать больше, – не дослушав, подтвердил avvisatori. – Ох. Поразительно, у вас, видимо, лошадиный организм, раз щепотки занзибарского пороха вам мало. А так и не подумаешь!

Он говорил без замешательства, тем более без стыда. Скорее он констатировал итоги каких-то наблюдений, скрупулёзно записывал их в мысленную исследовательскую тетрадь, дабы в следующий раз не ошибиться, и сожалел разве что о неудаче. Будь я помоложе и попроще воспитанием, непременно отсыпал бы этому наглому молодчику без рода-племени пару ударов по лицу, не тратя времени на формальные вызовы на дуэль, оскорбления и выяснения мотивов. Но дотошный врач взял во мне своё и сухо полюбопытствовал:

– Занзибарский порох? Что это за отрава?

– Кристаллизованная смесь вытяжек из разных интересных ингредиентов, – с охотой пояснил Вудфолл. – В основном это мелкие твари и кое-какие растения с Чёрного континента. Отличный возбудитель лихорадки, незаменим, когда нужно вывести кого-то из игры не калеча. С такой лихорадкой лежат неделю-полторы, но не умирают.

О подобных ядах я не слышал; Чёрный континент для меня всегда оставался огромной соблазнительной загадкой. Я не отказался бы изучить такое вещество и попробовать использовать в противоположных – лечебных – целях. Мысль пришла сразу, и столь же молниеносно я разозлился на себя. О чём я только думаю, когда меня одурачили словно ребёнка, нет, хуже, чем ребёнка? Старый дурень!

– Я пролежал примерно два дня, – процедил я сквозь зубы. – У меня был хороший… врач.

– Серьёзно? Как славно. Похоже, ещё и чудотворец.

Глаза Вудфолла сузились, шрам в углу рта дрогнул. Он искренне досадовал, и на миг мне даже показалось, будто avvisatori понял, что я подразумеваю Бесика. Впрочем, это было маловероятно, а если и так, – неважно. Я не представлял, сколько Вудфолл торчит в городе и не выслеживал ли меня целенаправленно. Выяснить первым делом я хотел совершенно другое. Хмуро подойдя ещё на шаг, я спросил:

– Зачем вы сделали это? Узнай императрица, что вы отравили посланное ею по срочному делу доверенное лицо…

– Она не узнает. И никто ничего не узнает. – Вудфолл перебил меня крайне мрачно, а поймав вопросительно-возмущённый взгляд, пояснил: – Выезд с перевала сегодня завалило; я последний, кто попал в Каменную Горку. Через противоположные, Малые Ворота, будет с неделю дороги, если объезжать. Солдаты соседнего гарнизона, конечно, прибудут и разберут завал, но к тому моменту… – он поколебался, – вряд ли вы с вашим любопытным носом будете ещё живы, как и большая часть местных. У вас большие неприятности, герр доктор… барон… – губы скривились, – Ваше Превосходительство. Никого вам, увы, не спасти.

Этого насмешливого тона, равно как и избыточной порции дикого бреда, я снести не смог. Вудфолл был выше, но я – шире в плечах, и жест, которым я схватил его за рубашку, получился столь резким, что avvisatori покачнулся. Пригнув его к себе, я вкрадчиво спросил:

– Что вы несёте, глупый вы юнец? Что вы вообще здесь делаете?

– Глупый юнец… – повторил он бесцветно, не предпринимая попытки освободиться и чуть скалясь. – Да… зря я хотел вас уберечь и тратил порох. Зря жалел, что Вена вот-вот лишится столь блистательного мозга. Поделом.

Тёмные глаза его не отрывались от меня. В них снова не было ни раздражения, ни стыда, ни тем более страха. Мне вспомнились слова, сказанные этим же человеком о вампирском взгляде. Бездна, из которой глядит кто-то другой; кто-то, с кем лучше не сталкиваться. Бездна, к которой нельзя приближаться, тем более бросать ей вызов. Но под разодранной рубашкой серебрился крест, как и на мне. Безошибочно догадавшись о ходе моих размышлений и наблюдений, Вудфолл вдруг со смешком одобрил их:

– Похвальная, хоть и запоздалая бдительность. Полно, любезный доктор; я предпочитаю эль и не имею ничего общего с ночными тварями, кроме, разумеется, ожерелья из их зубов, которое собираю от скуки. Надеюсь, вскоре оно пополнится.

Я выпустил его, но не отступил. Мы так и стояли, прожигая друг друга взглядами.

– Прискорбно, но вы не совсем здоровы, – наконец выдавил я.

Ухмылка avvisatori стала шире.

– Здоров как никогда. И готов к самым решительным действиям.

С этими словами он оттянул драный ворот, показывая загорелую шею. Там, на сыромятном шнурке, действительно были навешаны острые, необычайно белые, будто сахарные клыки. Я подцепил один пальцем и убедился, что он, несмотря на не слишком естественный цвет и удлинённую форму, несомненно принадлежал когда-то человеческой особи. Я с отвращением убрал руку, молча обдумывая дальнейшее поведение и несколько теряясь. Вудфолл удовлетворённо кивнул и наконец соизволил разъяснить своё появление:

– Нам нечего делить, доктор. Я здесь примерно с той же целью, что и вы: разобраться с происходящим и облечь его в удобоваримую буквенную форму, на гонорары с которой проживу весну. Только я буду писать свою статью. И судя по фазе луны… – взгляд его скользнул по небу, – я как нельзя вовремя. Осталось немного.

Я тоже поднял голову и увидел почти сформировавшийся золотистый кругляш среди тёмных, рваных, скомканных облаков. Полнолуние… до него оставалось менее недели, а человек, с которым я говорил, наверняка знал точную дату.

– Вы же ехали в Вену, – непонятно зачем напомнил я.

– И, загнав нескольких лошадей, я там побывал, – невозмутимо кивнул Вудфолл. – Правда, набегом: мне нужно было срочно попасть в Императорскую библиотеку. Ваш сын, кстати, был очень любезен, выписав мне разрешение. Дельный юноша; жаль, увлечён дурными идеями. У него не было времени написать вам, он обещал сделать это позже. Но, к слову, просил передать, что в семье всё хорошо.

Вероятно, последнее призвано было отвлечь меня от темы, но я не отвлёкся.

– Что вы искали среди моих книг? – мрачно поинтересовался я.

– Вообще-то из прошлой беседы я решил, что это совершенно не ваше дело. Но… – после паузы, в которую я подумывал о его удушении, Вудфолл вдруг примирительно приподнял ладони, –