Роскошная и трагическая жизнь Марии-Антуанетты. Из королевских покоев на эшафот - Пьер Незелоф

это вас не заботит, сердце мое, вы получите ваши пятьдесят тысяч экю. Но не говорите о моих планах никому, я дождусь благоприятного момента, чтобы изложить их королю.

В глазах госпожи де Ламбаль мелькнул тревожный огонек.

– А госпожа де Ноай, Антуанетта, как вы поступите с ней? Она никогда не согласится быть отодвинутой на второй план.

Белая рука королева рассекла воздух.

– Она уйдет! Я не стану ее удерживать… Вот видите, моя милая, какую услугу оказываете мне?.. Вы избавляете меня от этой старухи, которая делается больной от вида помятой ленты или вылезшей оборки чепчика.

– Если я окажу вам услугу, Антуанетта, то у меня больше нет возражений; можете полностью мною располагать.

Королева привлекла к себе свою фаворитку и порывисто поцеловала ее.

– Тереза! Я без ума от счастья при мысли, что скоро обязанности вашей службы будут заставлять вас постоянно находиться возле меня… вы будете отрадой моей жизни.

Некоторое время две молодые женщины сидели крепко обнявшись. Потом госпожа де Ламбаль мягко высвободилась. Она секунду поколебалась и, опустив глаза, тихонько сказала:

– Мне очень неловко, мадам; после того, что вы мне предложили, я, право, не решаюсь изложить вам желание, которое тем не менее мне очень дорого… да, я хотела попросить у вас милость.

Королева нежно взяла принцессу за руку:

– Говорите скорее, моя красавица, она уже вам оказана.

– Это для моего брата, принца де Кариньяна. Он хотел бы получить во Франции должность, например полк, а министры этому воспротивились.

– Куда они лезут? Успокойтесь, ваш брат получит полк. Если понадобится, мы специально сформируем еще один для него. Что же касается его жалованья…

– О! Он не требователен и просит лишь самого необходимого, чтобы поддерживать свой ранг. Все, что он получит от ваших щедрот, покажется ему бесценным даром…

– В конце концов, Тереза, назовите цифру.

Госпожа де Ламбаль робко произнесла:

– Я не знаю, предположим, сорок тысяч ливров… На меньшее он не сможет содержать себя приличным образом.

Смех Марии-Антуанетты поднялся к потолку звонкими пузырьками.

– Пустяк! Франция не разорится. Передайте вашему брату, моя милая, что я назначаю его полковником. Сегодня я военный министр.

Принцесса хотела выразить свою благодарность, но тут вошла госпожа де Ноай.

– Сани вашего величества ждут во дворе, – сказала она голосом неприятным, как она сама.

– Сани! – воскликнула Мария-Антуанетта, вернувшись к реальности. – Ах, Тереза, вы заставили меня забыть про то, что я решила устроить прогулку… Пойдемте, сердце мое, мы прокатимся по лесу.

Горничная набросила на плечи королевы тяжелую шиншилловую накидку, и вскоре, в окружении пяти или шести придворных дам, Мария-Антуанетта спустилась в Мраморный двор.

Там фыркали лошади, запряженные в позолоченные санки, украшенные изображениями: первые льва, вторые обезьяны, третьи лебедя. Д’Артуа, Безенваль, Куаньи и Водрёй сидели на козлах, готовые исполнять обязанности кучеров.

– Садитесь со мной, Тереза, – сказала королева принцессе де Ламбаль. – Мы хорошенько прижмемся друг к другу, и так нам будет теплее.

Подруги сели в сани, украшенные королевским гербом. Мария-Антуанетта махнула рукой, щелкнули хлысты, лошади заржали, и сани с тихим, мягким шорохом покатились вдаль, в покачивании белоснежных султанов, оставляя за собой треньканье колокольчиков и смех счастливых женщин.

Глава IV. На скачках

Зима проходила весело. Для тех, кто танцует, играет, ходит на спектакли и прогулки, дни и ночи кажутся короткими. Людовик XVI, как мудрый супруг и любитель покоя, одобрял все развлечения своей жены. Сам он мало в них участвовал и видел королеву только на официальных придворных церемониях, поскольку в жизни придерживался принципа, которым руководствуются добропорядочные буржуа: если хочешь дожить до старости, ложись спать рано и спи долго.

Однако у него не было недостатка в советах изменить свой режим дня. Утром Богоявления он нашел под своей тарелкой сложенный листок бумаги с таким текстом:

Людовику XVI наши надежды

Каждый выражал в эту неделю.

Сир, сегодня вечером вам следовало бы

Вместо того, чтобы тянуть короля[26], потискать королеву.

Он только посмеялся! Вот еще советчики! Короли не совокупляются как кролики… И все осталось по-прежнему…

Наступил март, похожий на фокусника, у которого ничего нет в руках, зато в карманах лежит много разных вещей, начиная с весны.

В тот день любопытствующие парижане сбежались в Булонский лес, чтобы присутствовать на первых скачках на английский манер, которые граф д’Артуа, герцог де Лозон и маркиз де Конфлан устроили в Саблонской долине.

В час в открытой коляске приехала Мария-Антуанетта. При ее выходе из экипажа не прозвучало ни единой здравицы; народ с глухим ворчанием просто расступился, пропуская ее.

Однако она была очень хороша под весенним небом, оживлявшим ее глаза, дарившим бархатистость ее щекам и лучистость улыбке. У нее была высокая прическа с «кесако» с тремя перьями, закрепленными на затылке. Светлый редингот облегал контуры ее бедер и груди, а в руке она держала длинную позолоченную трость. Она пошла к графу д’Артуа, который бежал ей навстречу.

– Антуанетта! – воскликнул он. – Мы ждали только вас, чтобы начать.

– Господин де Лозон здесь? – спросила королева.

– Уже давно, как и все, кто интересуется скачками. Но не все такие, поскольку ваш супруг отказался приехать, а моего брата Прованса лошади вообще приводят в ужас… Ведь такую тушу можно взгромоздить на лошадь только с помощью лебедки!

Артуа расхохотался и изогнулся, с гордостью демонстрируя изящную талию.

– Кстати, как поживает ваш «хрю-хрю»?

Мария-Антуанетта, похоже, нисколько не оскорбилась тем, что принц так назвал ее мужа.

– Великолепно! Толстеет. Но вы ничего не рассказываете мне о вашей жене.

Принц скривился.

– Графиня тоже округляется, правда, по иной причине. Скоро она станет в ширину такой же, как в высоту.

– Тем более героическим выглядит ваш супружеский подвиг, мой маленький Шарль.

Артуа лицемерно скривился.

– Кое-кто до сих пор удивляется, как я это смог. Ах, Антуанетта, если бы вы знали, как черна ее кожа! Как подумаю о вашей, которой Амур дал божественный цвет роз! И нет никого, кто бы эти розы сорвал! Но пойдемте…

Он повел королеву к бельведеру, возведенному специально для нее и возвышавшемуся над беговой дорожкой. Павильон был полон жокеев, конюхов и сеньоров, одни были в ливреях, другие в сапогах и камзолах. Мария-Антуанетта без малейшего смущения пошла сквозь эту толпу смеющихся, перекликающихся и разговаривающих людей с такой горделивой осанкой, что все они освобождали ей дорогу.

– Шарль, – сказала она, – я совсем не вижу знакомых лиц.

– Мир скачек – это несколько особый мир, моя красавица. Однако здесь находятся очень благородные дворяне… Смотрите…

Принц тут