Восставая из рабства. История свободы, рассказанная бывшим рабом - Букер Т. Вашингтон

их силах. Они могли получать необходимую информацию только вне здания, поскольку в то время ни одному темнокожему не разрешалось входить в зал заседаний. Наконец один из членов суда вышел и объявил: «Ну что ж, Лунсфорд, законопроект отклонен».

Это известие стало настоящим ударом для Лейна и его товарищей, но они смирились с неизбежным и не подали открытой жалобы на принятое решение. Теперь этим людям ничего не оставалось, кроме как перебраться на Север, оставив свои семьи. Лейн уже выплатил мистеру Смиту шестьсот двадцать долларов в счет долга, из которых двести пятьдесят были внесены за одного ребенка, которого он взял с собой на Север и оставил у друзей. Мистер Смит согласился принять дом и участок за пятьсот долларов при условии, что остаток в тысячу триста восемьдесят долларов будет выплачен наличными.

За время своего предыдущего визита в Нью-Йорк Лейн завел там несколько знакомств в надежде обеспечить себе поддержку. Теперь товарищи помогли ему собрать недостающие деньги, чтобы освободить остальных членов семьи. Бо́льшую часть этих денег он добыл, разъезжая по стране в качестве лектора и рассказывая об обстоятельствах, при которых ему пришлось покинуть собственный дом. В начале 1842 года Лейн написал мистеру Смиту, чтобы тот получил от властей письменное разрешение, согласно которому он мог бы вернуться и забрать своих родных. Губернатор ответил, что у него нет полномочий на выдачу такого разрешения, но он считает, что для Лейна будет совершенно безопасно приехать в город, если он пробудет там не более двадцати дней. Таким образом, в субботу, 23 апреля 1842 года, бывший раб снова оказался в родном городе. Воскресенье Лейн провел с семьей, а в понедельник отправился в магазин мистера Смита, чтобы рассчитаться. Однако прежде чем он успел завершить сделку, его арестовали и доставили к мэру по обвинению в «чтении лекций об отмене рабства в Массачусетсе». В ответ на это обвинение Лунсфорд Лейн выступил в суде с речью:

Меня спросили, считаю ли я себя виновным. Стараясь сохранять самообладание, я ответил, что не вполне понимаю, о каких лекциях идет речь, но с разрешения суда готов объяснить, чем занимался во время своего отсутствия. Мне дали слово, и вот что я рассказал: «Обстоятельства, при которых я покинул город, всем вам хорошо известны. Вы знаете, что у меня не было желания уезжать, я очень хотел остаться и развивать свое дело. Мне не позволили этого сделать, и я уехал, оставив все, что мне было дорого, за исключением одного ребенка, которого я смог забрать с собой, заплатив за него двести пятьдесят долларов. Вам также известно, что прежде я был рабом – собственностью мистера Шервуда Хейвуда, и после долгих лет верной службы я выкупил свою свободу, заплатив тысячу долларов. Суд и многие из присутствующих в зале осведомлены, что я договорился о покупке моей жены и детей у их хозяина, мистера Смита, за сумму в две тысячи пятьсот долларов. В счет оговоренной оплаты я отдал все, что у меня было, включая дом и участок. Мне оставалось внести тысячу триста восемьдесят долларов. Я мог бы заработать эти деньги, если бы мне разрешили остаться здесь. Но меня изгнали и лишили этой возможности. Не видя иного выхода, я решил обратиться за помощью к людям. Отправившись в Бостон, я поведал историю моих преследований, говоря в той же манере, в какой я сейчас излагаю ее вам. Люди терпеливо выслушали меня, и один из них, преподобный доктор Нил, написал мистеру Смиту, чтобы проверить правдивость моих слов. Получив ответ от мистера Смита, доктор Нил послал за мной и сообщил мне о том, что письмо его полностью удовлетворило. Он передал мне это послание, чтобы я мог его предъявить в подтверждение своих слов. С письмом в руках я ходил из дома в дом, из одной церкви в другую и рассказывал всем, кто готов был меня выслушать, печальную историю моих злоключений. Добрые люди, как бедные, так и богатые, вносили посильные пожертвования, пока мне не удалось собрать всю сумму – тысячу триста восемьдесят долларов. Возможно, я получал деньги от аболиционистов, но я не спрашивал тех, кто помогал мне, – были ли они противниками или сторонниками рабства. Я был слишком благодарен им за то, что они делали, и мне было не важно, откуда взялись эти деньги – лишь бы они помогли мне достичь цели. Теперь я оставляю решение суду, был ли мой рассказ лекцией против рабства или нет».

После того как Лейн закончил свою речь, мэр города, мистер Лоринг, шепотом посовещался с участниками заседания, а затем объявил, что не видит ничего криминального в том, что было сделано. Он призвал всех присутствующих высказаться, но никто не осмелился взять слово, и поэтому Лунсфорд Лейн был отпущен.

Однако когда Лейн выходил из офиса мэра, его предупредили, что у здания собралась негодующая толпа и ему лучше сразу направиться к поезду. Он договорился с мэром, чтобы тот взял его деньги, рассчитался с мистером Смитом и отправил освобожденную жену и детей в Филадельфию. Затем Лейн направился к станции и успел добраться до нее, когда поезд уже должен был отправиться. Однако толпа последовала за ним и сдерживала поезд до тех пор, пока Лейна не схватили. Мэр присутствовал при этом и тщетно убеждал горожан позволить этому человеку уехать. Толпа ничего не желала слушать. Кто-то крикнул, что нужно обыскать грязного раба на предмет наличия аболиционистских листовок. Пока горожане устремились к дому Лейна, его поспешили отправить в тюрьму. Вот что он пишет о дальнейших событиях:

Выглянув из окна темницы, я увидел свой сундук в руках офицеров Скотта, Джонстона и других. Вещи несли в мэрию для осмотра. Они откинули крышку, и толпа закричала: «Бумаги, бумаги!» Несколько человек схватили листки с радостными воплями. Среди этих людей был наглый молодчик из уважаемой в городе семьи. Когда обнаружили бумаги, он посмотрел вверх, на окно моей тюрьмы, знаками и выкриками выражая свое удовлетворение.

Найденные в моих вещах газеты оказались абсолютно безобидными, и поскольку в сундуке больше не было бумаг, толпа на некоторое время утихомирилась.

Ночью Лейна выпустили, и было принято решение переправить его к мистеру Уильяму Бойлану. В то время этот человек пользовался таким уважением