Победный «Факел Гаргалота» - Гай Орловский

Вокруг него явно советники, так что удирал не совсем уж в спешке, а отступал или же просто проводил совещание, когда мы высадились на берег и пошли на штурм.

Королевскому секретарю поспешно давали дорогу. Я ожидал, что опустится перед королем на колени, но он лишь низко поклонился, что дало мне ненужную возможность рассмотреть каменный пол и носки сапог самого Шерзингера.

– Говорите, – послышался хриплый и полный подозрения голос короля. – Как вы прошли через их ряды?

– Меня пропустили, Ваше Величество, – ответил Шерзингер, изображение отпрыгнуло от пола, неспешно проползло по обутым в военные сапоги ногам короля, штанам грубого покроя, явно у королевского секретаря проблемы со спиной, еще я успел увидеть золотой пояс и плотную рубаху синего цвета, наконец в кадр попало лицо короля, но сильно сбоку, камера же на плече. – Более того, захватчики послали к вам.

Все зашептались, король спросил быстро:

– С чем? Требуют сдачи?

Шерзингер замотал головой, изображение задвигалось, будто смотрит со лба королевского секретаря.

– Удивительно, – произнес он почтительно-радостно, – но речь о сдачи не идет. Как оказалось, на корабле гаргалотцев находится принцесса Стефания…

Кто-то за его спиной проговорил едва слышно:

– Вот же сволочь… Везде пролезет! Неужели и у гаргалотцев что-то выпрашивает…

Король потребовал:

– А о чем тогда речь?

Секретарь сказал быстро:

– Ваше Величество, гаргалотцы потребовали отдать земли Сарджантрии под полное управление принцессы Стефании.

Гиллеспай охнул:

– Что-что? Я услышал верно?

– Отдать земли Сарджантрии, – послушно повторил секретарь, – под полное управление принцессы Стефании. И признать независимость этой, как они считают, явно со слов этой хитрейшей змеи, все еще существующей Сарджантрии!

Король откинулся на спинку кресла. Злое лицо чуть разгладилось, пробормотал озадаченно:

– И это все?

Его лицо уплыло вверх, а в кадре снова появились королевские сапоги, что у них за дурной обычай кланяться, а когда снова я увидел лицо Гиллеспая, королевский секретарь подтвердил:

– Все, Ваше Величество. Похоже, Стефания в самом деле непотопляемая. Но этот вариант нам даже выгоден, скажу сразу.

– Чем же? – потребовал король.

Секретарь объяснил:

– Гаргалотцам придется отнимать земли и у Дронтарии! Это крепко испортит их отношения с королем Астрингером. Вряд ли даже останутся в союзе.

– Это хорошо, – сказал кто-то из советников, – с нами уже испорчены, так пусть и у дронтарцев не будет преимущества.

Секретарь сказал быстро:

– И, честно говоря, у Астрингера не будет такой могучей поддержки. Подумать только, всего два корабля, а что натворили!.. А если бы явилась эскадра таких чудовищ?

Еще один советник произнес осторожным голоском:

– Эти два корабля, Ваше Величество, не те, команду которых тогда пленили так неудачно. Те были несколько мельче, хотя тоже гиганты…

– Они в самом деле не участвовали?

– Точно, – заверил советник. – Наши с башен прокричали, что подошли только два корабля. Новых. Они помнят, те были чуть-чуть меньше.

– Странно, – буркнул Гиллеспай озадаченно.

Шерзингер кашлянул и проговорил значительным голосом:

– Подозреваю, отправились обратно в свое королевство с докладом. Дескать, океан переплыли, отыскали на этой стороне королевства, что значительно слабее…

Советники помрачнели, Гиллеспай сказал напряженным голосом:

– У нас не так уж много времени до того дня, как вернуться. Уже с большими силами… Хотя бы утонули по дороге!

Шерзингер сказал негромко:

– Ваше Величество, у нас могут наступить очень непростые времена.

Глава 5

Все умолкли, изображение подрагивает, словно королевский секретарь тайком чешется или же у него тик двуглавой мышцы плеча, едва различаю озабоченные лица советников короля, а он сам наконец проговорил усталым голосом:

– Полагаете, стоит согласиться на их омерзительные условия?

– Условия могут быть омерзительными, – сказал Шерзингер осторожно, – и даже унизительными, но вы король, потому обязаны смотреть шире…

– Ну-ну?

– Соглашаясь вернуть земли принцессе Стефании, – сказал он, – вы нанесете ущерб Астрингеру намного больший, чем Гарну. Он не только потеряет часть своей Дронтарии…

Король буркнул:

– Сард и так стал почти нашей землей.

– Но еще не формально, – напомнил Шерзингер. – Надо ли объяснять, что Астрингеру очень не захочется отдавать свою землю этой непонятно откуда взявшейся принцессе? А еще это рассорит с гаргалотцами. Нам терять нечего, и так в ссоре, как верно заметил мудрый советник и уважаемый всеми Бордиллон. А вот Астрингер их союзник…

Король надолго погрузился в раздумья, я уже начал побаиваться, что откажется, у королей дури столько же, как у прочих самцов, что не терпят других доминантов, но он сказал мрачно:

– Все варианты перебрал, ничего не подходит. Придется согласиться. Теперь нужно срочно думать, чего нам ожидать, если там будет принцесса Стефания…

– Не если, – мягко уточнил Шерзингер, – а когда. Вы же приняли решение, Ваше Величество? Нужно срочно сообщить о нем гаргалотцам, пока те не начали все жечь и предавать огню.

Король вяло отмахнулся.

– Да-да, пошлите к ним…

Один из придворных, которого королевский секретарь назвал всеми уважаемым советником Бордиллоном, громыхнул тяжелым голосом:

– Ваше Величество, лучше я сообщу.

Гиллеспай взглянул на него с сомнением.

– Вы? Зачем? Вы же ее видели…

– Принцесса меня не интересует, – сообщил Бордиллон. – Хочу взглянуть на гаргалотцев. Не верится, что сажают на трон только ради справедливости…

– Или чтобы уесть нас?

Советник покачал головой.

– Уесть – это попутно, между делом. А дело – получить базу на берегу. Их королевство где-то далеко в океане, куда нашим кораблям не добраться. Но даже на таких гигантах это непросто, если у них, пока доплыли, кончились все запасы еды и воды… Может быть, половина эскадры вообще затонула!

– Хорошо, – ответил король. – Идите вы. Но будьте осторожны… в расспросах.

– Ваше Величество!.. Я всегда выше всего на свете блюду ваши интересы.

Он исчез из поля зрения, слышно было, как отворилась дверь, донеслись голоса стражей в коридоре, в то время как изображение фокусировалось на левом плече Гиллеспая, а его лицо оставалось на краю экрана.

Я мазнул пальцем над запястьем, отключая связь. В идеале такой бы разместить у Гиллеспая над рабочим столом, чтобы при необходимости видеть и слышать все важные решения, но все не ухватить, а помощников в этом деле брать нельзя, нельзя…

В коридоре послышались голоса, я выждал, наконец заглянул один из гвардейцев.

– Адмирал, – сказал он бодро, – тут какие-то двое из побежденных… Говорят, по важному делу. Один назвался главным королевским советником Его Величества Гиллеспая, второй тут уже был…

– Впусти, – велел я. – Ты сказал главное, они побежденные. А ты – победитель.

Он ухмыльнулся и, открыв дверь шире, сделал приглашающий жест дальше в коридор.

Я торопливо сел в королевское кресло, развалился и закинул ногу на ногу. Через пару мгновений вошел Бордиллон, еще более высокий, чем на дергающейся картинке, поклонился и встал у порога. Королевский секретарь Шерзингер остался в коридоре.

Стражник в коридоре захлопнул дверь, я выдержал паузу, затем небрежным жестом велел приблизиться, но шагах в четырех снова остановил и некоторое время всматривался с выражением пренебрежения и полного превосходства. Увы, это приходится демонстрировать, здесь так понятнее, кто есть ху.

Он молчал, никто не смеет первым заговаривать со старшим, наконец я медленно разлепил губы и произнес как можно небрежнее:

– Ну?

Он торопливо поклонился.

– Могу я поинтересоваться… как к вам обращаться?

– Я представляю Гаргалот, – ответил я. – Адмирал одного из его флотов. Седьмого флота.

Он подождал еще, но я холодно молчал, и он сказал вынужденно:

– Адмирал… Его Величество король Гарна Гиллеспай великодушно откликнулся на просьбу принцессы Стефании передать ей землю Жантрии в ее пользование. В доказательство великодушного дара, обусловленного исключительно щедростью и благородством Его Величества, я принес заверенную лично королевской подписью и всеми королевскими печатями грамоту дарения.

Я сделал жест, он приблизился на полусогнутых. Я небрежно взял из протянутой руки длинный свиток, быстро проглядел, хмыкнул, постарался сделать лицо строгим и подозрительным.

– А остальные подписи?

Он спросил, слегка опешив: