Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

Она ещё слишком слаба, чтобы опять заниматься этим.

– Как долго тебе пришлось упрашивать его? – Спросил Стальной Барс «тёмного», дождавшись момента, когда Эрли, что-то бормоча себе под нос отошла от него с Йеге, чтобы принять целебного снадобья.

– Мне показалось, что жители деревни напуганы, и под страхом смерти никто не хочет иметь с нами дела.

– Как же тебе удалось найти этого храбреца?

– Он приплыл сюда две недели назад, чтобы сбыть кое-какой товар, и в шторме его баркас разбило в щепки. Теперь он не может вернуться домой один, так как путь по берегу долог и небезопасен. Он ждал, пока кто-нибудь из местных рыбаков попутно не заберёт его с собой, и не высадит где-нибудь поближе от родной деревни.

– Так значит ему с нами по пути?

– Да. Глядя на нас он уверился, что мы сможем пройти через Ратийские скалы, и с нами он останется в живых.

– Он не сказал, что за опасность может нас там поджидать?

– Нет, мой воевода, но ты можешь спросить его об этом сам. Хортер взмахнул рукой, кого-то подзывая, и скоро перед Рутгером стоял муж лет тридцати от роду, в длиннополом, кое-где штопанном, кожаном плаще, в волевом, мрачном лице коего можно было без труда разглядеть твёрдость характера. Он безбоязненно, как человек, не совершивший в своей жизни ни одного плохого поступка, смело смотрел воеводе в глаза, и в них можно было заметить даже нечто, похожее на вызов. Рыбак придержал на голове от порыва ветра такую же, как и плащ, шляпу, и неловким, непривычным движением кивнул, что очевидно должно было означать поклон.

– Как твоё имя? – Первым нарушил молчание Стальной Барс, удовлетворённый увиденным.

– Мать нарекла меня Найсом. – Хрипло ответил рыбак, и чему-то улыбнулся, отчего его суровое, обветренное лицо как будто осветилось. Добрая, открытая улыбка сразу располагала к себе, и было видно, что от этого мужа нельзя ожидать чего-то плохого.

– Ты хорошо знаешь побережье?

– Конечно! Воевода… Будь у меня баркас, весь путь до моей деревни занял бы не более трёх дней, а там до земель ювгеров и рукой подать, но мне не повезло, и лодку разбило штормом ещё две недели назад.

– Ты говорил про Ратийские скалы. Что там может нас ожидать?

– Есть одно место, что нигде нельзя обойти, небольшая бухта, где нам встретятся разбойники, но их не так много, и они не так опасны для таких воинов, как вы, северяне.

– Сколько их может быть?

– Этого никто не знает. Кто-то приходит к ним, кто-то погибает в схватках с русами, кто-то тонет в море. Их численность невозможно подсчитать, да этим никто никогда и не занимался.

– Значит, их может быть и сотня, и две?

Найс снова кивнул, всё так же улыбаясь, и пожал плечами.

– Чтож, готовься. Скоро мы выступаем. Надеюсь, ты заслуживаешь того золота, что запросил, и дорога будет не такой трудной и опасной.

Рутгер повернулся, собираясь уйти, чтобы найти Сардейла, как рыбак спросил, чуть понизив голос, и кося в сторону Хортера:

– Воевода, а вот этот отрок, с серой кожей, кто он? Мутант?

– Он на половину дхор, на половину виг. Впрочем, вполне можно сказать, что он мутант. Тебя что-то смущает?

– Нет-нет, что ты! Только… Он же не человек!

– Так что же в этом такого? У вас на юге гораздо больше мутантов, чем у нас, на севере. Если бы все мои воины были такими как Хортер, то с пятью сотнями таких бойцов я бы мог покорить весь Обитаемый Мир.

– Разве мутанту можно верить? Разве можно ему доверять?

– Ты меня не слышал? – Нахмурился воевода. – Хортер верен мне, и всегда выполнит любой мой приказ не раздумывая. И хватит об этом! Ты должен всего лишь показать нам дорогу, а мои люди – это моя забота. – Рутгер усмехнулся, и глядя в лицо Найса, склонившись к нему, похлопав по плечу рукой, доверительно прошептал, с удовольствием видя, как рыбак бледнеет, что было видно даже через загар: – Осторожнее с ним. Иногда его обуревает жажда, и он ищет человеческой крови!

Не дожидаясь того, что скажет потрясённый Найс, он отошёл от него, и направился к кучке воинов, где заметил Аласейа и Сардейла. Судя по жестам, росс что-то пытался доказать ветерану, чего тот никак не мог понять, или, скорее всего, делал вид, что не хочет понять.

– Так что с того? – Сардейл удивлённо посмотрел в лицо царю россов, и криво усмехаясь, добавил то, отчего воины, стоящие рядом, согласно закивали головами: – Он был вигом, и этим всё сказано! Идя в битву, виг никогда не думает о том, как сохранить свою жизнь. Он думает о том, как убить больше врагов, чтобы Бессмертный Тэнгри встретил его с честью!

– Но я сам видел, как Тиур бросился на мечи гвардейцев!

– Я тоже это видел. – Тихо повторил ветеран, и его голос дрогнул: – Что я скажу его отцу? Как смогу оправдаться в том, что не смог сохранить его младшего сына? – Он немного помолчал, опустив голову, и вдруг его глаза блеснули, и он твёрдо произнёс: – Зато имя Тиура будет высечено на Красной Стене Храма Бессмертного Тэнгри, и весь его род будет гордиться тем, что вырастил такого достойного мужа!

Стальной Барс тоже видел смерть тихого, не приметного, зато исполнительно, и всегда готового прийти на помощь отрока. В давке, в неразберихе сечи, прикрывая щитом друга, он, наверное, и сам не заметил, как лишился руки по локоть. Несколько мгновений он смотрел на обрубок, хлещущий кровью, и сильно побледнев, что было видно и сквозь чёрный боевой раскрас, сбросил с левой руки щит, как-то неловко выхватил из-за пояса длинный нож, и из последних сил бросился на врага, чтобы найти смерть героя в бешеной пляске звенящего металла.

– Ему было всего восемнадцать лет, но он совершил подвиг, какой мог сделать только седой ветеран, решивший, что пожил довольно, и может со спокойным сердцем вручить свою душу в руки Бессмертного Тэнгри. – Сказал Рутгер, подходя ближе.

– Зачем же он это сделал? – Продолжал допытываться Аласейа. – Он же мог ещё жить! Йеге мог бы залечить его рану!

Кажется, воевода понял то, что хотел сказать благородный росс. Он взял его за плечи, слегка встряхнул, и тихо, проникновенно произнёс:

– Ты можешь представить себе однорукого вига, не способного держать меч? Мы – воины, и