Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

вся наша жизнь в стали клинка. Лишившись руки, мы лишаемся и жизни. Вот поэтому у нас в отряде так мало тяжелораненых.

– Я понял. – Кивнул царь: – Но я не могу назвать это благоразумным. Нас и так осталось мало, и каждая смерть делает наше войско ещё более меньшим.

– Да. С каждым боем нас становится меньше. Зато те, кто выжил, могут продолжать сражаться, и инвалиды не висят на наших ногах связывающей цепью. – Твёрдо произнёс воевода так, чтобы это поскорее принял Аласейа, и согласился с ним. Пусть он называет это жёсткостью, бесчеловечностью, да чем угодно! Но так всегда было в тяжёлой пехоте вигов из века в век.

– Но ведь самое ценное у человека, это – жизнь! Ты представь себе, что бы он мог создать оставшись хоть и без руки, но живой!

– Каждый волен решать, как ему жить. С рукой, или без. Он умер как герой, спасая друзей, и это был его выбор, и мы обязаны его уважать.

– Не знаю. – Покачал головой Аласейа. – Может вы, виги, в чём-то по-своему и правы. Я бы всё же цеплялся за жизнь из последних сил, и кто знает, может быть, это и было бы единственно верным решением.

Царь кивнул, и с задумчивым видом отошёл к тем немногим россам, что остались в живых, и стояли чуть в стороне от вигов.

– Воины готовы к походу? – Стальной Барс повернулся к Сардейлу. Тот окинул взглядом строй, вздохнул, и ответил с небольшой заминкой:

– В общем, да. Еда и вода распределены, мечи и секиры наточены. Требовался небольшой ремонт для кольчуг и броней, но всё уже сделано. Только…

– Что? – Быстро спросил Рутгер, уже догадываясь, что так может смущать ветерана, и почему отряд всё ещё не вышел в сторону прибрежных скал, хотя вчера готовились выступить ещё затемно. Неужели Зурия так и не прислала своего проводника? Что же это? Тонкий расчёт, очередная коварная уловка, чтобы задержать отряд в деревне рыбаков, или просто легко объясняемая случайность?

– Всё ещё не пришёл проводник от вождя Валтора. Я уже два раза посылал за ним, и каждый раз Зурия просила немного обождать.

– Чего же она этим добивается? – Зло спросил воевода. – Неужели думает, что этим сможет удержать нас, и мы останемся?

– Не знаю. – Опять вздохнул Сардейл. – Не нравится мне всё это. Дождёмся мы проводника или нет, для меня уже не важно. Мне хочется поскорее уйти отсюда. В этой убогой, богом забытой деревне назревает нечто ужасное. Что-то такое, что выше нашего понимания.

– Я слышал, что скоро начнётся сезон штормов. Наверное, это и вызывает у тебя такое тревожное предчувствие.

– Ага. – Усмехнулся ветеран. – А ещё взгляды рабов из-под лобья. Ещё вчера они были к нам дружелюбны, а сегодня стараются избегать разговоров с нами. Всё это настораживает.

– Проклятье! Почему ты раньше мне не сказал всего этого?

– Ты был занят нашей ведьмочкой, и я решил тебя не тревожить напрасно. Может, мне всё это всего лишь показалось?

– Разве такое может показаться? Быстро дай команду на отход от деревни! Мы уйдём вдоль берега на пятьсот шагов, и будем готовы к бою. Тогда на нас никто не сможет напасть неожиданно, если Зурия задумала именно это.

– Ты думаешь, это случится?

– Не знаю. – Произнёс Стальной Барс, оглядываясь, и ощупывая оголовку пернача на поясе. – Они клялись нам в верности, и преломили хлеб. Тогда им это было нужно как воздух. Теперь же мы им нужны как советники, и как воины, способные обучить их рать. Поэтому Зурия старается всеми силами задержать нас здесь.

– Вряд ли они решатся напасть на нас. – Глаза Сардейла недобро блеснули, и шрам, пересекающий лицо, стал наливаться кровью.

– Почему же? У нас всего чуть больше четырёх десятков воинов, а их несколько сотен.

– Рут, они рабы, способные сжимать в руках только рукоять мотыги! Разве они воины?

– Эти рабы совсем недавно были в битве и вкусили крови. Они окрылены победой над гвардейцами, и поверили в свои собственные силы. Так что вполне возможно, что Зурия, презрев все свои клятвы и обещания, отдаст приказ на то, чтобы захватить нас живыми. Быстро строй воинов! Мы отходим!

Рутгеру показалось, что он смог разглядеть между хижинами в конце деревни тёмную толпу медленно надвигающегося вероятного врага. Обида полыхнула огнём. Как же так? Неужели в Обитаемом Мире совсем нет места для чести и верности клятве? Неужели всё это так и будет продолжаться, и на каждом шагу их будут поджидать интриги и заговоры? Неужели человек не может жить по-другому, и всегда держать своё слово?

* * *

Глава 5.

Поигрывая серебряным жезлом воеводы, Рутгер отделился от строя вигов и прошёл несколько шагов вперёд, смерив недобрым взглядом разношёрстную толпу мятежников остановившуюся шагах в пятидесяти от отряда. Их было немного, что-то около сотни, но по тому, как они смотрели, и сжимали в руках оружие, можно было не сомневаться, что они бросятся в бой на ещё совсем недавних союзников. Стальной Барс хотел этого, желал всей душой, чтобы утолить свою злость в крови, не понимая, как он так смог в очередной раз ошибиться в кажущимися надёжными людях. Разве не им помогли северяне и спасли от неминуемой смерти? Разве не им дали шанс, чтобы они смогли продолжить борьбу и освободить Руссию от гнёта императора Геннаха? Разве не они теперь свободны, а не в цепях на рудниках, или распяты на крестах?

Ветер с моря зло завывал в древках поднятых копий, рвал из рук бунчук, и безжалостно хлопал чёрным флагом, с изображением оскаленной мордой барса. Казалось, что ещё немного, и на пологий песчаный берег хлынет невиданная волна, поднятая каким-нибудь невиданным чудовищем, и смоет всех, кто здесь есть, уже готовых принять смерть.

Молчание затягивалось. Никто из мятежников не решался заговорить первым, и выйти вперёд с обнажённым мечом. Даже если у них и был приказ напасть на вигов, всё равно они остановились в нерешительности, прекрасно понимая, чем это может кончиться. Не трудно воображать себя героем, не видя врага. Совсем другое дело, когда стоишь перед строем воинов, что уже видел в битве, и знаешь, на что они способны.

Микон! Где же он? Неужели здесь же, в этой толпе, и прячась за спинами восставших, боится показаться на глаза? Неужели он ничего не сделал, чтобы предотвратить это,