Сказки Освии. Шершех - Татьяна Бондарь

мне во всех снах. Он мог навредить, но никогда не делал ничего действительно опасного, останавливаясь и заставляя меня проснуться в самый последний момент. Он скорее просто хотел напугать.

— Два.

Именно кошмары подгоняли нас вперёд, а ожерелье будто предвкушало и радовалось. Почему раньше я не замечала этого? Шершех страстно желал, чтобы мы шли к магу, хоть артефакты действительно не обладают волей.

— Три, — закончил отсчёт Освальд как раз в тот момент, когда я поняла, что Шершех и ожерелье это не одно и то же, что у артефакта воли действительно нет, зато она есть у Шершеха, и заклинание снятия магии использовать нельзя ни в коем случае, но было слишком поздно…

Всё прошло так, как и надеялся древний бог разрушения по имени Шершех, томившийся в камнях ожерелья восемьсот пятьдесят семь лет. Магическая преграда, сдерживавшая его всё это время, наконец исчезла, и он был свободен. Камни, лишённые магии, лопнули все разом, и больше ничто не мешало ему выбраться в мир людей и начать его медленно, с удовольствием, разрушать. Лицо Шершеха перекосила улыбка.

Когда-то ему принадлежала та часть неба, куда не долетал звёздный свет. Он безраздельно правил там, и это ему нравилось. Шершех жалел только о том, что поторопился и слишком быстро сжёг последние города и вытравил как вид и без того редких добрых людей. Под конец своего правления он стал осмотрительнее и разбирался с оставшимися в живых не торопясь, но они всё равно закончились разочаровывающе быстро.

Несколько веков Шершех наслаждался итогами своего правления, летая над пустынными чёрными землями, но потом его настигла неизбежная скука. Она стала его злейшим врагом, убивавшим бессмертного бога изнутри. Скука оказалась разрушительней, чем сам бог разрушения. Тогда Шершех принял решение покинуть свой старый дом и отправиться искать новый.

Шершех летел долго, оставив скуку на покинутых им землях. Он побывал в трех десятках миров, прежде чем нашёл тот, в котором ему понравилось. Здесь было хорошо. Мир изобиловал разными формами жизни, зачатками цивилизаций и культур, силой эмоций и магией.

Здесь Шершех открыл для себя нечто новое — он мог впитывать чужие переживания, и они приносили ему куда большее удовлетворение, чем что-либо другое. В этом мире люди играли в игры, заставляя страсти кипеть с невероятной силой. Шершех захотел играть с ними, но с позиции хозяина, задающего правила.

Проблема была одна — в этом мире уже были хозяева, и в отличие от него, они оказались богами созидания. Это всё усложняло, созидание и разрушение говорят на разных языках и никогда не понимают друг друга. Шершех уходить не хотел, и решил до конца бороться за право остаться здесь. Он выступил против бога Солнца и Хранительницы Весов, и проиграл.

Тогда Шершех придумал хитрость. Он стал выбирать проводников среди людей, прятался в них, питался их эмоциями, приобретал в их виде власть. Он превращал землепашцев в королей и вершил их руками тёмные дела, меняя тем самым реальность незаметно для богов. Прошло много времени, прежде чем боги созидания поняли, что именно происходит.

Шершех между тем ещё глубже проникся прелестями этого мира, научился играть в игры и управлять чужими эмоциями. Они для него стали так же необходимы, как еда для людей. Они питали, насыщали и делали его счастливым. При этом богу было всё равно, что именно чувствуют люди, для него весь спектр переживаний имел один цвет. Шершех обнаружил, что вызвать горе, страх и отчаяние куда проще, чем радость, любовь или надежду. Он пошёл по простому пути, и стал приносить столько боли и страданий, сколько мог, стремясь заполнить пустоту внутри себя. Везде, где он появлялся, люди проклинали его имя, и, сами того не зная, давали ему то, что он хотел.

Мать Хранительница Весов не выдержала человеческого горя и решила вмешаться. Именно тогда она впервые стала призывать к себе людей, порождавших ненависть и страх, ведь в них, как правило, и прятался Шершех. Но выслеженный Шершех с лёгкостью менял проводника, и поймать его не получалось. Тогда Мать Хранительница создала особое заклинание, способное помочь людям справиться с их врагом. Она подарила его лучшему магу, жившему в то время.

Маг потратил много лет на поиски Шершеха, и только в седой старости сумел распознать его в очередном носителе. Кроме поисков, он непрерывно совершенствовался в ювелирном мастерстве, потому что знал слабость Шершеха к дорогим и редким украшениям. Достигнув вершины мастерства, маг сковал ожерелье невероятной красоты, инкрустировал его камнями, прилетевшими со звёзд, и приготовил все необходимое, чтобы превратить его в тюрьму для мрачного бога.

— О, повелитель всего живого, — сказал Шершеху маг, когда ожерелье было готово. — Прими в дар от меня эту вещь. Она обладает особой силой. Её камни — погасшие звезды, хранящие память своего сияния. Они даруют тебе неограниченную власть и помогут подчинить даже богов. Всё что нужно сделать — увидеть небо сквозь их грани.

Шершех не почуял опасности из-за своей самоуверенности. Что могли противопоставить ему смертные? Слабых рыцарей, валившихся замертво от первого удара? Армии, которые повергал в бегство один его взгляд? Глупые фокусы магов? Все их жалкие попытки смешили Шершеха. На тот момент он был непобедим. Он поверил магу и спрятался в гранях самого большого, центрального камня ожерелья.

Тогда мастер-маг одним движением закрыл его последнюю грань и припечатал камень заклинанием богини. Мать Хранительница сама явилась произнести с магом подаренное ею заклинание. Дверца ловушки захлопнулась, оставив Шершеха наедине со скукой. Пойманному богу хватило сил убить обманувшего его мага, но это уже ничего не могло изменить.

Несколько тысяч людей собрались, чтобы посмотреть, как ожерелье будет сброшено в тёмные воды бурной реки. Затем, люди надолго покинули эти места, и лишь века заставили их забыть об опасности, поросшей мхом старинных легенд и истлевшей в забвении. Восемьсот пятьдесят семь лет понадобилось для этого. Восемьсот пятьдесят семь лет заточения, и наконец — свобода. Разломанные камни ожерелья так и остались лежать в серебряной оправе на шее девушки, которая теперь полностью принадлежала ему.

Проводник

Липкая, вязкая, плотная как мёд темнота, мокро прикасалась к коже. Она шевелилась, как живая, будто в ней были нервные окончания, передавшие команды сердцу и другим органам, заставляя их работать.

«Я мышь в животе у кошки», — вспомнился мне сон, который я видела ещё во дворце Альмагарда.

— Ты не сможешь победить Освальда, — сказала я громко, надеясь, что Шершех меня услышит. Он услышал. Лёгкая вибрация смеха прошла по сдавливающей