Сказки Освии. Шершех - Татьяна Бондарь

не мог найти. Он засиживался в гостиной до утра, чай в его чашке успевал полностью остыть, Дэми и Коля — улечься спать, Василика — испортить настроение своим подчинённым и вернуться со службы домой. Тогда Освальд поднимался, съедал завтрак и уходил искать место силы. Иногда он не спал за ночь и пары часов.

Мне очень хотелось помочь Освальду, но все в один голос отвергали эту затею. Многие горожане всё ещё помнили моё лицо по листовкам с жирной надписью: «Разыскивается!», которыми полнилась Аскара всего несколько месяцев назад. Моё появление не осталось бы незамеченным, о нём доложили бы королю Вальгу, тот непременно захотел бы увидеть нас с Рональдом и поинтересоваться, что стало с его кровинушкой, любимой и единственной доченькой, от которой вот уже неделю нет вестей. Даже если мы ни слова не скажем об Освальде или Василике, наше появление бросит на них тень, ведь ни для кого не секрет, что мы друзья. Лучшее, что я могла сделать — сидеть дома и помогать с уборкой.

Я помогала, сколько могла, и всё равно варенье со стен никогда полностью не исчезало. Василика не любила монотонную домашнюю работу, и нашла способ, как её не делать. Теперь под утро она возвращалась с дежурства не одна, а в компании провинившихся подчинённых, которые халтурили на тренировках, плохо начищали доспехи, опаздывали, или, не дай богиня, спрашивали, почему ими командует женщина. Последних она вообще не щадила, заставляла отмывать горшок Дэми и убирать навоз за лошадьми.

Подчинённые Василике стражники боялись её до смерти. Пока я отсиживалась в отведённой мне комнате, они выполняли работу по дому с усердием лучших хозяюшек мира. Они покорно всё драили, стирали, присматривали за Дэми и готовили неплохие обеды. Василика наблюдала за ними и приговаривала:

— Терпение и труд к порядку приведут! — а потом добавляла так, чтобы никто не услышал, — или дырку в полу протрут.

Пару раз за то время, что я гостила у них, у Василики случались грустные дни — никто из её подопечных не попадал под наказание. Тогда, всё проклиная, она сама варила кашу, примерно такую, как мне доводилось есть в доме у тётки Котлеты. Настроение при этом у неё было очень плохим, и даже Освальд старался держаться от неё подальше.

Ещё четыре ночи Шершех не касался моих снов, но незваный гость, как я и ожидала, не захотел оставлять меня в покое надолго.

Побег

Шершех потратил несколько дней, чтобы понять все сильные и слабые стороны мага и убедиться в том, что Освальд именно тот, кто ему нужен. У Освальда были все качества, делавшие мага не рядовым повторителем заклинаний, а их создателем. Всё шло по плану Шершеха — Освальд принял ожерелье за простой магический артефакт и не поверил в присутствие живой сущности в нём.

Освальд не мог знать, что ожерелье было особым, единственным в своём роде артефактом, в котором была живая сущность. Украшение создали специально, чтобы поймать Шершеха, и поймали. Многие годы он томился в заточении, вжатый в каменную ловушку без возможности выбраться. За это время Шершех понял, как частично пробить защиту ожерелья, но снять полностью её так и не смог. Для этого нужен был не бог, а маг, такой же, как те, что создавали ожерелье.

Шершех использовал крохи оставшейся силы, чтобы призвать грозу на болото, убил магов, заподозривших недоброе, и в кармане Рональда попал во дворец. Ему невероятно повезло. У Рональда оказалась невеста, ради которой тот был готов на всё. Любовь не приносит человечкам ничего, кроме хлопот. Она позволяет управлять ими и порождает в их душах много страхов. Если заполучить в своё распоряжение одного из пары, другой сделает всё, чтобы ему помочь. Шершех прокрутил в уме считалочку, выбирая между Рональдом и Лисичкой. Не повезло последней, Шершех сомкнул ожерелье на её шее при первом удобном случае. Теперь она была обречена. Все его носители рано или поздно умирали. Шершех аккуратно подкармливал её страхи в пути, и она, как он и рассчитывал, принесла его к нужному магу. Освальд был его вожделенным ключом к свободе, до которой оставался один шаг.

— Надо поторопить Освальда, — сказал томящийся от нетерпения Шершех, и принялся сплетать новый сон. Старательно, с удовольствием, он сделал его почти реальным, ожидая многого. Шершех очень точно скопировал образ Василики, её голос и манеру поведения. Он прорисовал каждый волосок на её голове, и пряжки на сапогах. Мастер кошмаров, он сделал капитаншу такой реальной, что эта иллюзия обманула бы кого угодно, даже его самого.

Его безупречная Василика ногой выбила дверь в гостевую спальню, и приставила свой огромный нож к горлу носителя. Девчонка отчётливо ощутила холод металла, врезающегося в шею.

— Король Вальг знает, что ты заколдовала Амель и находишься в Аскаре, — сказала она. — Он назначил за тебя награду. Василика надавила на нож сильнее. — Прости, ничего личного. Если я не сдам тебя, у меня будут серьёзные проблемы, а мне ещё дочь растить.

Жертва сглотнула, лезвие при этом оцарапало шею сильнее.

— Ты всё делаешь правильно, — ответила она. — На допросе я скажу, что вы с Освальдом ничего не знали про Амель. У вас не будет из-за меня проблем.

Это было совсем не то, чего ожидал Шершех. Он рассчитывал на другую реакцию. Жертва должна была кормить его мольбами о пощаде, в идеале впасть в истерику, но не принимать свою участь.

— У тебя что, совсем нет воли к жизни? — разочарованно спросил он у неё. — Раз так, давай опять по старинке.

Шершех быстро состряпал куда более простой сон, на этот раз без деталей. Теперь он стоял за спиной аскарского короля, улыбался, и смотрел глазами жертвы на то, как горят её друзья, привязанные к столбам. Под их ногами лежал в руинах Альмагард, а рядом с королём Вальгом на небольшой табуреточке стоял оранжевый кактус и нашёптывал папе: «Убей их, убей их всех! Из-за них у тебя внуки — шишки!». Богу разрушения тоже в голову иногда приходили глупости. Этот сон напугал носителя больше, чем хорошо проработанный, реальный кошмар.

В тот момент, когда сердце носителя бешено забилось, в кабинете Освальда с оглушительным хлопком взорвался генератор купола. Этим утром провинившимся солдатам Василики предстояло оттирать магическую субстанцию с каждого предмета в мастерской мага.

От резкого звука я проснулась, но не в своей спальне, а у оружейной стенки Василики. За окном была ночь, а руки мне оттягивала увесистая, острозаточенная алебарда с двухметровым древком.