Сказки Освии. Шершех - Татьяна Бондарь

не нравилось.

Гера, похоже, собиралась наказать и Рональда, просто за компанию, но он ловко накинул на неё уздечку.

— Не шали, накажу, — пообещал он ей, и стал оправдывать передо мной невоспитанную скотину:

— Гера у нас новенькая, королевскому конюху на рынке её продали за бесценок. Он сказал, что торговец даже предлагал доплатить за неё. Конюх сначала удивился и решил за Герой наблюдать. Но она вела себя совершенно обычно, и, за исключением хорошего аппетита, ничем не отличается от других лошадей.

Рональд достал из своей сумки размокший хлеб, который для нас казался уже не съедобным, и разделил его между лошадями. Гера явно подобрела и больше не пыталась никого кусать, погрузившись полностью в поедание вкусняшки.

На востоке поднималось солнце, окрашивая небо в розовый и оранжевый. Цвета напомнили мне о бедной Амель.

«Береги свои колючки, Амелька! — мысленно обратилась я к принцессе. — Когда я вернусь, ты снова станешь рыжей, как морковка, и сможешь надеть своё розовое платье. Я не стану тебе мешать выйти замуж за Альберта. Я прощаю тебе все твои проступки. Теперь я уверена, что вы с Альбертом будете счастливы, когда я тебя расколдую».

И снова Аскара

Из сборника баллад о рыцаре и его кактусе:

…А когда началась ледяная гроза

Рыцарь кактус прикрыл собою.

Весь живот исколол хэй-хо, хэй-хо

Пару молний поймал спиною.

По щеке от боли текла слеза.

Кактус рявкнул ему: «Хватит хныкать!

Я вообще тёплый климат люблю хэй-хо,

Ну и ты тоже сможешь привыкнуть!»

До места силы на этот раз мы добрались без проблем, если не считать, что я едва не свалилась с Геры, задремав на пару минут. Вредная кобыла чувствовала, когда сон одолевал меня, и начинала раскачиваться сильнее. Она явно хотела избавиться от своей ноши, но так, чтобы списать на несчастный случай.

Сегодня погода хоть и не баловала теплом, но и не пугала дождём и ветром. Мы добрались до места к обеду.

— Колдуй, — скомандовал Рональд, когда мы вошли в круг силы вместе с Герой и Омкой, нагруженными дорожными сумками.

Я послушно сосредоточилась и мысленно пожелала оказаться в гостиной Освальда, но в последний момент перевела взгляд на Рональда, и колдовство, подкреплённое магией круга, свершилось с небольшой поправкой.

Мы с лошадьми оказались посреди гостиной Освальда и Василики, вот только Рональд был верхом на Омке и без рубашки. Его волосы отросли до плеч и развевались, как от ветра, хотя в гостиной Освальда никакого ветра не было и быть не могло.

Рональд недоуменно посмотрел на меня. Я залилась краской и отвела глаза. Да, примерно в таком виде Рональд являлся ко мне в мечтах. За спиной что-то звякнуло, из кухни с радостным воплем в зал вбежала маленькая кучерявая девочка с голубыми глазами.

— Папа купил ласадку! Слазу с дядей! — кричало счастливое дитё.

В комнату вошла Василика, протиравшая мягким полотенечком боевой нож, длиной примерно в пол её роста. От открывшейся ей картины она на секунду застыла, потом будто ничего не случилось продолжила заниматься своим делом.

— Освальд, у нас гости! — крикнула она в сторону уходящей на второй этаж лестницы. — Ты не поверишь кто к нам, и в каком виде, — сказала она уже тише.

Рональд смущённо слез с лошади. Его волосы так и продолжали развеваться. Рубашка, похоже, исчезла безвозвратно. На лестнице уже звучали торопливые шаги, в комнату вошёл Освальд. За ним, аккуратно сползая с каждой ступеньки, спускался колобок. Он узнал меня, и с радостным воплем прыгнул ко мне на руки.

— Мааать! — орал он. — Настоящая! Пришлаааа! И батя тоже!

Освальд озадаченно осмотрел нас. Оценил яркий оттенок красного, расцветающий на моем лице, заклинание развевающихся волос, недоумевающе посмотрел на лошадей. Гера в этот момент подняла хвост и испортила новый ковёр его гостиной.

— Я, конечно, вам рад и всё такое, только по-другому никак нельзя было? — поинтересовался вместо приветствия Освальд.

Я смущённо подумала, что перенестись в сад было бы куда удобнее, уместнее, и не пришлось бы убирать за лошадьми, а тем более отвечать на заданный вопрос.

— А с волосами что? — спросила Василика, глядя на Рональда.

— Это побочка, — соврала я, становясь ещё краснее. Моим самым страшным кошмаром было бы сейчас признать, что этот эффект порождён моими фантазиями.

Следующие час мы провели, убирая гостиную. Дэми и Коля сбежали в сад «калмить ласадак», и вернулись только когда с уборкой было покончено. Старые друзья расселись в мягких креслах, готовясь внимательно слушать наш рассказ. Освальд заварил чай на травах. Он по виду определил, что у нас выдались не самые простые дни, и умудрился подобрать травы в чай так, что даже его запах исцелял. Горячий напиток моментально снял с меня накопленную усталость. Кошмарный насморк и тот отступил.

Пока мы его пили, Дэми уселась на пол и по примеру матери, стала натирать мягкой тряпочкой собственный нож, длиною в пол её роста. Нож был хорошо заточен и вызывал беспокойство у нас с Рональдом, но не у Василики или Освальда. Занятие ребёнка казалось им привычным.

— А где принцесса? — задала Василика прямо в лоб тот вопрос, которого я боялась почти так же, как «а почему Рональд так странно выглядит». Я опустила голову. Рональд решил помочь и ответил за меня:

— Принцесса, в каком-то смысле, жива и здорова, — по примеру Комира почти не соврал он.

Василика сразу почуяла подвох. Причём по её настырному взгляду было понятно, что она ни на минуту не усомнилась в моей причастности к возникшей проблеме.

— В каком именно смысле она жива и здорова? — спросила наёмница, не сводя с меня глаз.

— В растительном, — прямо и решительно созналась я. — Из принцессы вышел лучший кактус из всех, что я видела. Красивый и оранжевый. Со здоровыми блестящими колючками.

Колобок покатился по полу от смеха. Он был круглым и кататься у него получалось легко. Освальд застыл, уставившись на меня. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить, что я сказала, но он быстро переключился на профессиональный интерес.

— И как же ты это сделала? Да, можно превратить человека в животное, но, чтобы в растение?!! О таком я слышу впервые. Правда, у вас в академии ходила байка, что есть заклинание, способное превратить человека в траву, но это была просто байка, одна из тысяч.

— Я талантливая, — недовольно ответила я. Мне не понравилось, что Освальд тоже не сомневался в моей причастности к плачевному положению Амель. — Но приехали мы сюда не из-за этого, — сменила я тему и стала