Сказки Освии. Шершех - Татьяна Бондарь

теперь, в едином порыве, горожане храпели, распугивая диких животных и снижая уровни надоя у домашних.

Я решила воспользоваться тем, что Рональда нет в комнате, отрыла в глубинах чемодана тренировочный кожаный костюм и надела его. Рассмотрела корсет, который безжалостно распорол вчера Рональд. Он оказался мастером по разрезанию — шнурок был распорот идеально, а ткань корсета и рубашки нигде не задета, как будто Рональду приходилось так расправляться с женскими платьями и раньше. Мне эта мысль сильно не понравилась, в животе знакомо защекотало.

Рональд вошёл как раз когда я сложила все свои вещи в чемодан. Он бросил на кровать большую дорожную сумку и скомандовал:

— Перекладывай всё сюда. Наш кучер не проснётся ещё минимум три часа, как и весь город. Местные жители слишком уважают праздник урожая. У нас нет времени ждать, поэтому дальше мы едем верхом.

— Может, всё-таки в карете? — робко спросила я.

Рональд протянул руку, коснулся ожерелья на моей шее.

— Я не знаю, что это за вещь, в чем её сила или магия, но я уверен, что ты бы не спустилась ко мне на пол, если бы не боялась до смерти, — обрезал он все мои возражения. — Если мы выедем сейчас, то доберёмся до места силы к вечеру. Погода хорошая. Считай, что у нас будет приятная прогулка верхом.

Тогда мне казалось, что он, как всегда, прав, но это было не так. У нас оставалось ещё несколько часов, чтобы верить в это заблуждение.

Собравшись, мы спустились на первый этаж. Здесь тоже царил полный разгром. Если вчера место выглядело вполне приличным, то сегодня оно внушило бы отвращение даже неприхотливому гостю. Трудно было отыскать хотя бы один чистый пятачок. За столами, под столами, на столах и полу, спали гости. Сам трактирщик улёгся на скамье, загораживая проход к устью печи. Рональд взялся за один конец скамьи, легко поднял и отодвинул в сторону:

— В печи должна быть еда. Проверь.

Я послушалась. Там действительно оказался горшок с вполне приличной на вид кашей.

— Трактирщик её, можно сказать, собой прикрывал, чтобы с утра не пришлось готовить, — посочувствовала я хозяину.

— Его жизнь от этого не зависит, в отличие от наших, — успокоил мою совесть Рональд. — Мы щедро заплатим.

Чистых или хотя бы целых тарелок не нашлось. Вилок было много, но у каждой была своя особая вилочная судьба. Не все из них смогли пережить ночное празднование. Многие пали в неравном бою с человеческой выдумкой. Самые удачливые из них торчали из пола или стен, у них были все шансы вернуться в скором времени на стол. Те, которым повезло меньше, валялись погнутые в затейливые загогулины, им пришлось бы проделать долгий путь через кузницу, чтобы снова стать вилками. Ну, а самые неудачливые, оказались в помойном ведре, куда их по недосмотру сгрузили с остатками еды. Этих ждала безвременная кончина в корытах у свиней. У местных жителей был какой-то пунктик по поводу вилок.

Я добыла из стены и вымыла две самые приличные на вид вилки. У одной счастливицы даже были на месте все зубцы, и я щедро отдала её Рональду. Ему и так сейчас было непросто справляться с видом и запахом трактира. Аппетита не было совершенно, но есть было надо, и я без особого рвения взялась за кашу. Рональд тоже заставлял себя есть.

Когда пытка едой окончилась, мы вышли на улицу, под ослепительно яркое осеннее солнце. Воздух был таким упоительно свежим после смрадного трактира, что казалось, пришла весна, наполняя всё вокруг ароматами цветов. Но эта иллюзия быстро рассеялась вместе с теплом, которое сразу выстудило из одежды осенним ветром. Я зябко поёжилась, поплотнее завернувшись в плащ.

Рональд стал отвязывать наших лошадей. Он опознал их безошибочно среди полутора десятков скотинок. Лошадки стояли, подрагивая, им тоже было жаль уходящего лета. Одна из них, рыжая, была потолще, а вторая, серая, потоньше. Рыжая поняла, что скоро её отдыху придёт конец, опустила голову в ведро с овсом и набила напоследок рот.

Когда Рональд стал отвязывать вторую, то на секунду замер, недоуменно глядя на её бок. Я обошла серую кобылку и проследила за его взглядом. Чья-то твёрдая рука вывела сажей на её боку каллиграфическим почерком с замысловатыми завитушками: «Рональд вонючка!»

Рональд окинул внимательным взглядом всех лошадей, сонно жевавших у коновязи, потом будто нашёл, что искал и кивнул.

— Знакомься, — стал он представлять лошадей мне, хлопая их по спинам. — Это Гера, наша новенькая, — представил он мне рыжую обжору. — Это Омка, на которой ты ехала со мной в первый раз на поле лилий. А это, — он неожиданно подошёл к третьей лошади, привязанной чуть в стороне, — это — Матильда — любимая кобыла Альберта. Он где-то здесь. Так и знал, что он увяжется за нами!

Найти короля оказалось не трудно. Удобно развалившись на бархатных сиденьях и завернувшись в плащ, Альберт спал в нашей карете. Во сне он обнимал свой заплечный мешок, из которого торчал до боли знакомый оранжевый кактус. Рональд кашлянул. Альберт приоткрыл один глаз и спросил недовольно:

— Послание нашёл?

— Да, — подтвердил Рональд. — Какого черта ты здесь делаешь?

— Не «ты», а «вы». Прояви уважение к даме, и не забывай, что нас здесь двое.

Рональд повторил свой вопрос ещё менее литературно. Это был второй раз, когда я слышала, как он ругается.

— Я еду по королевским делам, а в этом весёлом городке остановился на ночлег, — Альберт решил больше не испытывать терпение брата. — Потом заметил твоих лошадей и не смог удержаться.

— И какие же королевские дела тебя вынудили покинуть дворец?

— Я вычислил, кто из градоправителей уже второй год ворует деньги, которые я отправляю на ремонт дорог и мостов. По странному совпадению это оказался некий знакомый мне маг. Помнишь ту историю с отравленным вином? Я ему всё своё наследство отдал, чтобы тебя спасти. Но этому старому хрычу показалось мало. Он уехал из столицы, устроился в самом отдалённом городе, какой нашёл, и самопровозгласился в нём градоправителем. Этот жук навозный имеет наглость и сейчас вытягивать из меня деньги. Ты меня знаешь, я такое не прощаю. Я найду его и помогу избавиться от излишков, которые ему скоро всё равно не понадобятся. Кроме того, он маг, и я смогу убедить его в том, что он очень хочет помочь моей невесте. Не оставлять же Амельку в таком виде.

— Да, — протянула я. — Амель трудно будет в пути. Всё-таки осень, дорога, холод, дожди. Полив может оказаться слишком интенсивным, корни загниют, и… твои поклонницы