Сказки Освии. Шершех - Татьяна Бондарь

разберутся со своей проблемой. Конфликт зародился давно. Записка и клятва, потребованные с меня, хоть и взбесили Рональда, но причина драки была не только в ней. Записка оказалась последней каплей, случайной искрой, подорвавшей бочку накопленного недовольства. Главной же причиной была ревность, надёжно скрываемая до этого момента Рональдом. Она многие месяцы ловила каждый мой взгляд в сторону Альберта, каждое прикосновение, улыбку, смех, а главное — лёгкость и доверие, с которыми мы общались.

Нашу крепкую дружбу с Альбертом легко было спутать с любовью, потому что оба эти чувства всегда растут из одного корня. Дружба, как и любовь, питается добром, преданностью, желанием помочь, разделить радость, поддержать в печали, просто сделать другого человека счастливым, потому что, когда плохо ему — плохо и тебе. Рональд спутал эти чувства, а моя заминка с разговором о свадьбе укрепила его в мысли, что я её не хочу из-за Альберта.

Альберт всегда был лучшим фехтовальщиком. Возможно, он был единственным, кто мог победить Рональда в честном поединке, и сейчас успешно этим занимался, несмотря на ожесточённое сопротивление и яростные атаки Рональда. Альберт выглядел менее утомлённым, на нем не было ни царапины, а у Рональда рубашка на боку была раскроена и пропитана кровью.

Братья так были увлечены происходящим, что не обратили внимание на моё появление, хоть оно и было громким и неожиданным. Как раз в этот момент Рональд сделал резкий выпад, и Альберт, не ожидавший от него такой прыти, пропустил удар. Рональд ранил брата в бедро. На пол закапала кровь. Альберт зарычал сквозь сжатые зубы и атаковал с таким напором, что Рональду пришлось отступать к стене. Он едва успевал отбиваться, а сила, с которой лупил по его мечу Альберт, грозила расколоть оружие.

Никто не имел права убивать Рональда или Альберта без моего участия.

— У меня проблемы, — громко сказала я без предисловий, открывая плечо, на котором остались следы от когтей чудовища. — Ко мне приходил Шершех.

Но страсти, кипящие в зале, были слишком сильны, чтобы я смогла остудить их этим. Меня по-прежнему не замечали. Тогда я схватила железный таз с водой, стоящий у трона, и бросила его на пол, не думая о том, что сухой остаться у меня не получится. Ужасный грохот отвлёк братьев, они, наконец, заметили меня и нехотя опустили оружие, поглядывая друг на друга с неутолённой яростью.

— Ко мне приходил Шершех, — повторила я. — Он стоял передо мной, как вы сейчас, сказал, что я принадлежу ему, и оставил вот это!

Теперь оба брата всматривались в раны на моём плече едва не касаясь лбами. Горячка поединка утихала, разум вновь обретал власть над эмоциями. Рональд откинул меч, и в повисшей тишине тот со звоном ударился о плитку пола. Гнев быстро сменялся нарастающей тревогой. Братоубийство было отложено на потом, Альберту не настолько хотелось прикончить брата, чтобы убивать его безоружным.

Кошмары и реальность. Шершех

Рональд боялся. Сильно боялся. О великие боги, кто, кроме меня, был способен довести его до страха? Рональд нёс на себе ответственность за всё, что мог и не мог, и в его список попала я, получив себе в защитники самого надёжного человека в мире.

Он собрал у себя в замке миллионы книг, и они там, в отличие от библиотеки королевского дворца, не пылились, а все были прочитаны, хоть и казалось, что на это надо потратить не меньше пяти жизней. Рональд умудрился управиться за пару десятков лет, но даже почерпнутые им знания не помогали ему сейчас понять, как правильно поступить. Для мужчины нет страшнее чувства, чем беспомощность. То вязкое ощущение страха, которое осталось у меня после встречи с Шершехом, передалось и ему. Именно оно помогало понять, что всё серьёзно.

Рональд повернулся к брату.

— Альберт, пообещай, что больше не попросишь ни одной клятвы с моей невесты, — потребовал он.

— Альберт просил с меня клятву в шутку, — заступилась я за короля. — Он не так глуп, как ты думаешь.

— Такими вещами не шутят, — возразил Рональд.

— А ты пообещай, что в следующий раз разберёшься, что произошло, прежде чем нападать, а то ведь однажды у тебя может получиться меня отправить к великим богам, — сердито выпалил Альберт, но его гнев уже угас окончательно.

Они крепко пожали друг другу руки. Альберт, прихрамывая и зажимая рану в попытке остановить кровь, пошёл к трону. Рональд поднял меч, вложил в ножны, подхватил меня под локоть, и сказал:

— Мы уезжаем прямо сейчас. Маги Освии не знают об этом ожерелье ничего, значит, мы едем в Аскару к Освальду.

— Я с вами, — тут же сказал Альберт. — У меня к Освальду тоже есть дело.

— Нет! — категорически возразил Рональд. — Я знаю твою проблему и спрошу о ней Освальда сам. Я буду защищать свою невесту, а тебе нужно беречь свою, а не плестись за нами.

Рональд развернулся, и повёл меня к выходу.

— Лисичка! — внезапно окликнул Альберт, — Если тебе этот сухарь и дурак надоест, я подыщу тебе другого жениха.

— Лучше лиши меня титула. Иначе меня ждёт скорая смерть. К библиотеке я больше не подойду.

— Библиотека тебя дождётся. Я дарую тебе десять лет на то, чтобы привести её в порядок, но не заберу титул. Боюсь, что без него ты можешь решить не возвращаться сюда совсем, а ты мне нужна. У меня всё-таки из-за тебя невеста — кактус.

Рональд был в комнате, пока я складывала в небольшой чемодан самые необходимые вещи. Он стоял, отвернувшись к окну, потому что уловил моё смущение, когда дело дошло до упаковки белья.

— Рональд, что ты не договариваешь? — решилась спросить я. — Ты что-то знаешь о Шершехе?

Рональд тяжело вздохнул.

— Мне он тоже снился, когда ожерелье осталось в моей комнате на ночь. Ничего больше. Я недооценил опасность и принёс ожерелье. Это моя ошибка, которая непонятно к чему приведёт.

— Ты берёшь на себя слишком много. Ты не бог, и не можешь предвидеть всё. И я даже рада, что мы поедем к Освальду и Василике. А ещё, теперь твоя очередь паковать чемоданы.

Я весело сунула ему в руки свой, уже застёгнутый, дорожный чемодан, и мы вместе пошли к нему. На улице светало, и с утренним солнцем ко мне возвращались жизнерадостность и силы, а ночные проблемы таяли и казались глупыми.

У себя Рональд снял прорезанную рубашку, и изучающе посмотрел на рану, рассекающую бок. Бок был очень красивым, как, впрочем, и всё остальное. Я невольно залюбовалась. Рональд словил мой взгляд