Сказки Освии. Шершех - Татьяна Бондарь

и улыбнулся.

— Давай залечу, — предложила я, ужасно смущаясь.

— Залечи. Уверен, ты справишься не хуже Комира.

У меня его уверенности не было. Когда Освальд научил меня использовать исцеляюще заклинание без побочки, я много раз пробовала его на себе, но никогда на ком-то другом. Сглотнув, я положила руку на его горячий бок, прикрыла рану, провела по ней, будто стирая, и перенаправила побочку на рост волос. Мне нравилось, когда у Рональда волосы чуть длиннее.

Рана благополучно исчезла, на её месте остался красный след. Я подняла глаза на жениха. Рональд не следил за тем, что я делаю, а неотрывно смотрел мне в лицо. Неожиданно для самого себя, он потянул меня за талию и крепко обнял, потом, так же неожиданно с силой отодвинул, резко развернулся и начал складывать вещи.

— Прости, — сказал он, уводя взгляд в сторону, хоть извиняться было не за что. Я смущённо опустила голову. Взгляд скользнул по рукам. Только сейчас, в ярко освещённой солнцем комнате, я увидела под ногтями кровь, которой там не должно было быть. Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, откуда она взялась. Я растерянно провела по своему только что залеченному плечу. Розовые следы на месте царапин были слишком узки, чтобы принадлежать чудовищу с медвежьими когтями. Вопреки моей первой догадке, их оставил не Шершех, а я сама.

Праздник урожая

К месту силу решено было ехать в карете. Сборы были короткими, всего через час карета уже катила, увязая в грязи на ладонь. День прошёл нудно, а когда на поля стали ложиться сумерки, мы подъехали к небольшому городу, который перестал быть деревней недостаточно давно, чтобы обзавестись замком, зато оказался настолько популярным, что в нём выстроили три десятка трактиров. Это радовало, сегодня, похоже, нам предстояло спать на кроватях, если уснуть вообще получится.

Но мы радовались раньше времени. В пристоличном городке, как оказалось, каждую осень с размахом праздновалось окончание сбора урожая. Праздник длился целую неделю. Днём горожане и приезжие устраивали состязания на звание лучшего огородника. Они выставляли самые видные экземпляры овощей, натирая их, полируя, и тщательно скрывая от всех секреты удобрений и заклинаний, усиливающих рост. К вечеру каждого дня определяли победителей, сумевших впечатлить зевак размерами, формами или цветом корнеплодов. Вечером, независимо от результатов, праздновали все, причём так, что было слышно в столице. Честно сказать, горожане и устраивали этот праздник ради грандиозного недельного гуляния, найдя для него более или менее приличный предлог.

Праздник прижился и стал привлекать к себе гостей из окрестностей. Сейчас шёл третий, самый интересный день. Впереди была сортировка. Это значило, что сегодня ночью горожане вынесут на улицу ящики с гнилыми овощами, разобьются на два лагеря, и начнут швырять друг в друга помидоры, яблоки, картошку, а самые сильные и глупые — тыквы. Это был любимый день праздника для многих. Гостей привалило столько, что трактиры с ними не справлялись. Многих это нисколько не смущало, и, готовясь к бурной ночи, они отдыхали под придорожными деревьями, возами или просто прислонясь к стенам домов. Самым везучим удалось найти свободный стог сена, или выпросить у добрых хозяев разрешение заночевать в сарае (разумеется, не бесплатно).

Мы проезжали мимо одного такого, слишком уж гостеприимного сарая. Двери в него не закрывались. Им мешали это сделать чьи-то ноги. Скорее всего гость заплатил хозяевам полцены, потому как его нижняя половина ночевала на улице. Верхняя половина безмятежно спала в обнимку с поросёнком.

Рональду надоело кружить по городку. Он остановил карету у того трактира, который показался ему самым приличным. Как и следовало ожидать, для него место нашлось. Хоть Рональд и собирался путешествовать инкогнито, в Освии не было настолько глухой деревни, где бы его не знали в лицо.

Хозяин уступил свою комнату, получив в десять раз больше положенного. На вопрос, где он сам будет ночевать, счастливый трактирщик ответил, что сегодня спать вообще не собирался, и показал нам мешок порченой картошки. Приближающаяся ночь была его любимой на празднике урожая.

К слову, как оказалось на утро, наш кучер тоже предпочёл сомнительному удовольствию ночёвки в карете, разгульное веселье вместе с местными жителями. Ящик гнили ему кто-то продал за баснословную цену.

Спальня трактирщика один в один походила на комнату моих родителей. Есть что-то неуловимое, что связывает все комнаты трактирщиков. Может быть, это узорчатый ковёр или маленькое зеркало, висящее над комодом, или расшитые подушки, уютной горочкой разложенные на короткой, узкой, но высокой кровати. Я перевела взгляд на Рональда. Мука отразилась на его лице.

— Я посплю на полу, — героически предложил он.

Я оценила подвиг. Его герцогской спине, хоть и лишённой титула, но не лишённой свойственных ему привычек, никогда не доводилось спать на чем-то столь жёстком и грязном. Моя куда менее благородная спина справилась бы со сном на полу проще.

В благодарность я щедро поделилась с женихом сразу тремя подушками, оставив себе одну самую маленькую, и отдала ему одеяло. Матрас на кровати был таким мягким, что обволакивал со всех сторон, надёжно защищая от холода осенней ночи, который уже начинал пробираться в комнату сквозь щели.

После ужина мы погасили свет, я порылась в чемоданчике, выудила из него ночную рубашку, приказала Рональду отвернуться, но переодеться у меня не получилось.

— Рональд, — жутко смущаясь обратилась к нему я. — Шнуровка запуталась.

Он обречённо встал, нащупал шнурок моего корсета и стал развязывать.

— Только не смотри! — почти прокричала я.

Рональд деликатно старался не касаться меня, сильно оттягивая шнурки.

— Тут так темно, что я всё равно ничего не вижу, можешь не стесняться, — ответил он, хотя я чувствовала даже спиной, что он немного нервничает, и у него подрагивают руки. Он так и не смог победить шнуровку, а только запутал её ещё сильней. Потом вдруг резко корсет перестал меня сдавливать. Слишком резко.

— Ты что, его разрезал? — возмутилась я.

— Это всего лишь шнурок, — спокойно отозвался Рональд. Завтра попросишь жену трактирщика, она даст тебе новый и поможет одеться. Но я бы посоветовал тебе сменить платье. На всю дорогу шнурков точно не хватит.

Он улёгся обратно на пол под одеяло и отвернулся. Я быстро натянула длинную, до пят, рубашку, и устроилась на кровати. Сон навалился, как и в предыдущую ночь, слишком резко, чтобы оказаться обычным. Опять мелькнул Лелель. На этот раз он даже не пытался говорить и пробыл совсем не долго.

Шершех в очередной раз прогнал навязчивого чужака, прорывавшегося в каждый сплетённый им сон. Он с радостью бы избавился