Сказки Освии. Шершех - Татьяна Бондарь

её понимаю. А теперь попробуй угадай, что я прислал ей в ответном письме.

Догадаться было не сложно. В кладовых Освии отыскать перо птицы-стража тоже было возможно.

— Потом мы переслали друг другу ещё много таких «подарков». В какой-то момент оказалось, что мы вытащили на свет из прошлого столько сокровенных историй друг о друге, что чужими оставаться уже не получается. Как можно быть чужим человеку, который знает, где ты прятал ворованные у старшего брата конфеты, чем переболел в детстве, и какой девочке в шестнадцать лет писал стихи. Рональд, например, ничего этого не знает.

Амель первая начала атаковать в письмах, и первая перестала. Она прислала мне просто письмо, без уколов, намёков и гадостей. Ну и, я, как истинный король, ответил тем же. А теперь моя невеста — кактус, Аштасар и Комир уверяют, что только ты способна её расколдовать, а ты, почему-то не можешь, — подвёл Альберт итоги. — Даже не честно, что самую злую шутку с Амель сыграла ты, а не я.

Мне было ужасно стыдно перед Альбертом, но он меня и вправду не винил. И тут в зал вошёл очень сердитый Рональд. Я видела его таким злым только однажды, когда он вломился в подвал дядюшки Коллопа, где мы с Альбертом стояли привязными к столбам. Тогда он уложил родного дядю одним ударом.

Я струсила и съёжилась, завернувшись в одеяло ещё плотнее. Хотелось спрятаться в него полностью, как ежи прячутся в колючки. Но, к моему облегчению, Рональд был зол не на меня, и нервничать стоило Альберту. Решительным шагом он подошёл, недобро глядя на брата, и обратился ко мне через плечо:

— Комир запретил тебе вставать. Иди к себе, мне надо поговорить с Альбертом.

— Говори, я что, никогда не слышала, как вы это делаете?

— Иди к себе, я прошу, — вымученно повторил он.

— Да, — подыграл брату Альберт. Ему самому стало интересно, почему Рональд так на него злится. — Сходи в магическую мастерскую за снотворным. Только не пей там больше полироль и бусики не трогай.

— Вы что, сговорились? — обиделась я.

Они молча перевели укоризненные взгляды в мою сторону. В этот момент они опять стали похожи друг на друга, как близнецы. Я взорвалась негодованием.

— Ну и ладно! Я тогда тоже заведу от вас секреты и никогда не буду рассказывать! Пойду полью Амель! — я развернулась и пошла к выходу, пытаясь громко топать, но босыми ногами получалось плохо. Зато я отыгралась, захлопнув дверь с такой силой, что во всём дворце дрогнули стекла. Братья не стали ждать, пока я отойду достаточно далеко, и сразу перешли к ссоре.

— Почему люди в городе болтают, что ты передаёшь тайные послания магам через ведьму по прозвищу «Лиса», и заставляешь её приносить тебе клятвы? Сначала, ты даёшь ей титул, зная, как это опасно, а потом требуешь с неё клятвы за свои пустяковые секреты? Ты вообще думаешь головой, или она тебе нужна только чтобы целоваться со своими ненормальными поклонницами? Почему каждый раз, когда с ней что-то случается, ты оказываешься в этом замешан…

Всё ясно, сплетница Унгильда разнесла по городу страшные королевские секреты, раздув наш невинный разговор с Альбертом до размеров всемирного заговора. Уж она точно постаралась добавить в рассказ столько эпитетов, сколько позволял её словарный запас. Я подумала, что с этим пустяком братья разберутся быстро. Досадуя на то, что меня выпроводили, я мстительно добавила из-за двери:

— Альберт ещё конфеты у тебя в детстве воровал! — и, не дослушав, ушла. Они не понимали, что я не хочу уходить потому, что мне страшно оставаться одной, а тем более снова ложиться спать.

Блуждая по замку в поисках очередной жертвы, готовой слушать моё нытье про бессонницу, я шла, куда несли ноги, пока не поняла, что они по привычке привели меня к библиотеке. Она была такой же мрачной, как в моем сне. Расшатанные кошмаром нервы натянулись. Из непроглядной черноты донёсся едва слышный, но отчётливый скрип. Я уже развернулась, чтобы самоотверженно предалась бегству, но тело ещё не вполне окрепло после отравления. Сердце забилось быстро, как от бега, ноги подкосились, и я осела на пол. Книги, так заботливо разобранные и выстроенные мной по алфавиту, шевельнулись, все разом рухнули, а потом в едином порыве сомкнулись вокруг меня плотным кольцом, образуя колодец.

— Шершех! — негромко, но отчётливо шепнули книги, будто призывая этим словом своего хозяина, который заставил их потерять покой, и из простых книг превратиться в стены крепко держащего капкана.

Прямо напротив меня открылся чёрный лаз, и из него ко мне вышло огромное лохматое существо, достававшее до потолка дворца бурой взъерошенной холкой. Его руки чертили по паркету медвежьими когтями, а человеческое лицо с широким плоским носом и большими синими глазами, неправдоподобно смотрелось на полузверином мощном теле. Существо заставляло дрожать каждую клеточку тела от животного древнего страха. Оно протянуло лапу и сдавило моё плечо так, что захрустели кости.

— Мышка! — сказало чудовище бесцветным голосом, с любопытством разглядывая меня, и будто пытаясь понять, насколько съедобное существо стоит перед ним. — Теперь ты принадлежишь мне!

Чудовище потянуло мою руку вверх, плечо обожгло, будто на него опрокинули кипяток. Надо было колдовать, но от боли и страха все заклинания разом забылись. В голове крутилось только одно, бесполезное, выученное последним. Оно мешало вспомнить настоящее боевое заклинание, и от отчаяния я произнесла его. Чудовище зло посмотрело на меня прежде, чем исчезнуть. К моему счастью, это заклинание помогало не только от мух.

Я вздрогнула и открыла глаза. Книги снова ровными рядами невинно ютились вдоль стен, а замок звенел тишиной. Это заставляло думать, что встреча с чудовищем случилась только в моей голове. Но плечо, которое держала его когтистая лапа, не перестало болеть. Из-под сползшего одеяла были видны четыре глубокие борозды, сочившиеся кровью. Я снова дёрнула ожерелье, мечтая освободиться от него, но это, как и прежде, оказалось бесполезно.

Кое как поднявшись, спотыкаясь и опираясь о стену, я поспешила обратно в тронный зал, холодея от осознания, что существо, порождённое тайной силой ожерелья, всё равно остаётся со мной, и от него, действительно, не убежать. Я ввалилась в тронный зал, мало беспокоясь о том, что у Рональда с Альбертом в разгаре секретный разговор. Братья были очень заняты. Держа мечи на изготовь, они тяжело пыхтели и сочились потом.

Можно было подумать, что это их очередная тренировка, если бы не гнев и негодование, с которым они смотрели друг на друга. Стало очевидно, что я ошиблась, подумав, что они легко