Красные часы - Лени Зумас

замужем? – спрашивает Эш.

– Заткнись, – говорит кто-то.

– Нет.

– А почему? – не унимается Эш.

– Заткнись! – это Мэтти.

Наступает шуршащая тишина. Внезапно просыпаются даже спящие.

– Почему они умерли? – голос у Мэтти тихий.

– Ты про китов? – спрашивает, потирая плечо, сидящая за соседней партой Эш.

– Независимая исследовательница писала, что, возможно, у них повредились эхолокаторы. Иногда киты глохнут из-за громких сигналов подводных лодок.

Мэтти подпирает ладонями свою круглую луноликую мордашку.

– А папа говорит, это все ведьма виновата, – встревает сын местного героя-моряка. – Она приманила в Ньювилл пальцы мертвеца, и из-за них вода испортилась.

Поднимаются крики:

– Да, киты водорослями отравились!

– Это тупо.

– Но в сетки все чаще попадается дохлый хек…

– Тихо! – кричит жизнеописательница. – Может, твой папа просто пошутил?

– Моя бабушка Костелло то же самое говорит, – поддакивает Эш, – а она последний раз шутила году эдак в семьдесят третьем.

– И отец у меня не тупой, – огрызается сын героя.

Жизнеописательница размышляет, не сделать ли отступление – не рассказать ли им о морской биологии и процессах над ведьмами в Великобритании и США, но ей нужно сегодня закончить минут на пять пораньше, чтобы успеть в клинику. Кальбфляйш вызвал ее на прием, чтобы обсудить результаты анализа на поликистоз. А ехать два часа, и новости, скорее всего, или даже наверняка, будут неутешительные.

– Есть такой буддийский храм на маленьком островке в Японии, – говорит она, – там раньше служили заупокойные молитвы по убитым китам. Молились за их души. И еще хоронили зародышей, которых китобои вырезали из трупов матерей. Каждому такому зародышу давали посмертное имя, а день, когда была убита мать, заносили в специальный перечень, – она обводит класс взглядом. – Улавливаете, куда я клоню?

– У нас будет экскурсия в Японию!

– А у тех китов около Гунакадейтского мыса были зародыши?

– А зародыш какого рода?

– Мы устроим заупокойную службу, – говорит Мэтти. – Но сначала нужно дать им имена.

Умница. Даже когда ее отвлекают, она внимательно слушает.

– Прекрасно, – говорит жизнеописательница. – Вас тут двадцать четыре человека. Разбейтесь на пары. Каждая пара дает имя киту. На все про все – три минуты. Потом соберемся и зачитаем вслух, у нас будет минута молчания.

– Но ведь в том храме давали имена зародышам, а не взрослым китам. Вы поменяли правила.

– Именно, Эш. За работу.

Жизнеописательница открывает записную книжку.

Что надо будет сделать вместе с ребеночком:

1. Съездить на поезде на Аляску.

2. Поваляться в кровати, укутавшись в одеяла.

3. Наесться до отвала сушеного манго.

4. Рассказать ему историю о выкинувшихся на берег кашалотах.

5. В самый короткий день года помочить ножки в воде.

Получился, помимо прочего, один Моби Дик, два Майка и один, господи прости, Шакалот. Но этих детей китами не удивишь. Побережье возле Ньювилла – главное во всей западной Америке место для наблюдения за китами. Вот уже несколько десятилетий значительный вклад в ньювиллскую экономику вносят туристы, которые приезжают посмотреть, как исполины высовывают головы из воды, выпрыгивают из моря, шлепаются обратно, пускают фонтаны. Люди платят, чтобы взглянуть на это с палубы корабля или через мощные окуляры на Гунакадейтском маяке, нанимают проводников и вместе с ними ныряют в гидрокостюмах.

Жизнеописательница закрывает рюкзак, размышляя о том, что на двадцать втором шоссе скоро начнется пробка: если поторопиться, то самый ужас она проскочит, и тут к ее столу подходит Мэтти.

– Можно кое-что с вами обсудить?

– Конечно. Но только не сейчас, у меня прием у доктора назначен. Может, завтра?

Если уложиться в три минуты, то через семь минут она будет уже на горной дороге.

– Но завтра День благодарения.

– Тогда в понедельник.

Девочка кивает, не поднимая взгляда.

– Я знаю, с китами очень грустная история получилась, но…

– Я не про это хотела поговорить.

– Хороших тебе выходных, Мэтти.

Жизнеописательница застегивает парку, забрасывает на плечо рюкзак и бежит бегом.

О выбросившихся на берег китах она читала в газете, но почти не вспоминала об этом. Эти покрытые наростами исполины с толстым слоем подкожного жира кажутся настоящими только в ее книге, когда в детстве Айвёр наблюдает, как их забивают во время grindadráp.

– А до скольких сегодня принимает доктор Кальбфляйш? – спрашивает жизнеописательница медсестру за стойкой. – Я тут уже почти час сижу.

– Он у нас пользуется популярностью.

– Ну вы хоть приблизительно подскажите.

– И завтра выходной.

– И что с того?

– Прошу прощения?

– Если завтра выходной, то как это меняет ситуацию?

Медсестра делает вид, что читает что-то на мониторе.

– Не знаю, сколько еще доктор будет занят. Если хотите выбрать другой день, я с удовольствием вас перепишу.

– Нет уж, спасибо, – жизнеописательница усаживается обратно на коричневый стул. Дотрагивается до ключа от велосипедного замка, который висит на цепочке на шее.

Мама ездила на велосипеде каждое утро, в любую погоду, но в один прекрасный день она пошла к доктору, потому что заболело плечо, и узнала, что у нее рак легких.

Обвинения, которые выдвигает тебе мир:

13. Если тебе никто не нужен – это патология.

14. Человек – животное социальное.

15. А может, ты плохо старалась и потому не нашла партнера?

16. Люди в браке живут дольше, и со здоровьем у них получше.

17. Ты что, и вправду думаешь, кто-нибудь поверит, что тебе лучше одной?

18. Ты ассоциируешь себя со смотрителем маяка – это нездоро́во.

У Кальбфляйша галстук с веселенькими бурундуками.

– Присаживайтесь, Роберта.

– Это лучший ваш галстук.

– Как вы знаете, меня беспокоил ваш возможный поликистоз. Я заметил, что яичники слегка увеличены, и мы проверили уровень тестостерона. Боюсь, результат неутешительный: у вас действительно СПКЯ.

Ну разумеется.

Она будет спокойной и терпеливой. Будет решать проблемы по мере их поступления.

– Хорошо, и что это значит?

– Это значит, что некоторые или даже все яйцеклетки не созревают надлежащим образом, поэтому овуляция, возможно, вообще не происходит. Даже если тест определяет высокий уровень лютеинизирующего гормона, существует большая вероятность, что яйцеклетки не выйдут. Давайте надеяться, что в этом цикле у нас все получится. Когда вы записаны на ХГЧ?

– В среду, – жизнеописательница растягивает губы в улыбке. Она будет решать проблемы по мере их поступления. – А если я не забеременела, мы воспользуемся спермой другого донора в следующем цикле. В следующий раз возьмем такого, у которого…

– Роберта, – Кальбфляйш первый раз за все это время смотрит ей прямо в глаза. – Следующего раза не будет.

– Что?

– Учитывая ваш возраст, уровень ФСГ, а теперь еще и этот диагноз, шансы на успешную инсеминацию ничтожны.

– Но если хоть какой-то шанс есть…

– Ничтожны – это значит шансов нет.

В горле что-то натягивается, до боли.

– Понятно.

– Мне очень жаль. Но было бы неэтично с моей