Державю. Россия в очерках и кинорецензиях - Денис Горелов

и не-«кабачковцев» (Папанов, Миронов, Ширвиндт, Вера Васильева, которым для популярности не было нужды кривляться в подвале и петь чужим голосом под фонограмму)? Кто сочинял все эти скетчи и «крокодильские» «улыбки разных широт» — натуральные переводные венгры-поляки или те же Ефим Смолин, Лион Измайлов и Феликс Кривин, что делали весь остальной советский юмор? Но ответить на эти вопросы может специалист — а на юбилейные передачи зовут артистов, способных рассказывать только об интригах, поклонницах и о том, как им ну совершенно нечего было надеть из всей тысячи юбок и жакетов — прямо как той пани Монике.

А поскольку мужчины той поры уже все вымерли, а женский век дольше — мы вот уже четверть века и слушаем, как им 30 лет нечего было надеть и как всех их Лапин мучил-мучил, но так до конца и не домучил.

И сокрушаемся по этому поводу.

Лапин! Ну что ж ты так, а?

1968. Десант

Подъем переворотом

ВДВ становятся главной ударной силой Генштаба

Армия — не только доброе слово, но и очень быстрое дело.

(Иван Охлобыстин, «ДМБ»)

На закате 60-х страна нехотя, со скрипом и большим опозданием корректировала свою военную доктрину. В прошлом тотальный призыв мужского населения обеспечил победу в Отечественной войне: на смену угробленным дивизиям приходили новые и новые без конца и края — немца задавили числом, имея в каждом сражении многократный численный перевес. В грядущей ядерной войне толку с этих миллионов было бы чуть — но армия всячески противилась сокращению. Всеобщая воинская обязанность, потеряв прикладной смысл, стала фрагментом советского образа жизни: в ней видели не стратегическую, а воспитательную ценность. В то же время интересы боя срочно требовали интенсификации — роста качества избранных войск. Прогресс компактных средств доставки позволил сместить акцент с армий и полчищ на мобильные отряды головорезов: настал звездный час главштаба ВДВ и лично парашютиста № 1 В. Ф. Маргелова. На вооружение десанта встали: джипы-амфибии ЛуАЗ, боевые машины десанта с улучшенной по сравнению с БТР бронезащитой и вооружением, фургоны ГАЗ-66 с высокой проходимостью и сбалансированным центром тяжести, позволяющим при выброске не заваливаться, а приземляться на все четыре колеса. Летучая кавалерия осваивала карту, рацию, прыжки, рукоприкладство и минно-взрывное дело. Формула «Стрелять из всего, что стреляет, водить все, что движется» легла в основу подготовки элитных войск.

Реализовать навыки довелось в Чехословакии: сравнительно некрупные отряды десантных коммандос, ведомые суперменами из диверсионной разведки, в считаные часы свернули головку штабам, взяли под контроль центры управления, водокачки, энергостанции, банки, редакции газет и диспетчерские аэродромов. В течение суток Чехословакия перестала существовать как самостоятельное государство: нация с четвертьмиллионной армией была одномоментно обезглавлена, обесточена и обречена на пассивное гражданское сопротивление. С исполнительской точки зрения акция стала образцом действий на потенциально недружественной территории. Была задача «стабилизировать политическую обстановку»? Ну, так ее стабилизировали на 20 лет вперед.

Эффективность всегда была больной темой русского производства, управления, обслуживания и войны. Численность неприхотливого населения избаловала кадры, любой вопрос решающие подгоном бесплатного полка. Только офицеры спецназа на вопрос, что они способны взять со своими тридцатью шестью бойцами, мялись: «Ну, город, наверно, не возьму…» Обдумывать штурм города с тридцатью шестью штыками — это был верный путь, меняющий сам образ мыслей русского управленца.

К несчастью, маленькой, но гордой птичке всегда было вредно отрываться от коллектива. Аккордная производительность отдельной бригады всегда рождала вопрос о целесообразности кормления остальных полчищ дармоедов — а куда ж их девать. Чехословакию брали тремя фронтами, а нагнули двумя десантными дивизиями. В Афгане воевала и вовсе одна — Витебская, причем довольно результативно. С такими войсками следовало разгонять всю остальную армию, кроме стратегических сил (как давно уже сделали американцы).

Но отказаться от призыва русская военная машина уже не могла. Нужно было охранять склады для обмундирования и снабжения миллионов резервистов на случай войны — раз. Компактной и умелой армии ни к чему таких размеров генералитет — два. Наконец, третье, но главное: с распадом СССР супервойска прямого подчинения, не имеющие над собой громоздких штабов, становились прямой угрозой собственному правительству. Опыт шатких латиноамериканских демократий учит, сколь велик соблазн самоуправления у армий в странах с примитивной экономикой, нестабильным режимом и жирующим непопулярным центром. Тем, может, и объясняется тщательно скрываемая холодность верхов к лучшим войскам страны и идеи их переподчинения штабу сухопутных сил.

Показуха и разбивание кирпичей на федеральных празднествах — пожалуйста. Работа после дембеля вышибалами в клубах — только приветствуется. Но сильно отрываться в боевой подготовке от ленивых и неповоротливых армий Европы — не надо.

В конце концов самая ленивая и неповоротливая армия Европы находится совсем под боком.

Как от нее при случае пух и перья летят — хорошо видно в фильме «В зоне особого внимания».

1969. Волк/Заяц

Придет серенький волчок и отнимет пятачок

К 30-летию франшизы «Ну, погоди!»

«Для настоящего успеха всегда необходим привкус дешевки», — писал Нагибин. Хрустальные глаза человека-амфибии, блатная жаль Есенина и Высоцкого, коровы в шляпах и куплеты Любови Орловой про тюх-тюх наш утюх не оставляли ни малейших сомнений в его правоте. Однако наивысшим проявлением среднего вкуса стало сказание о Волке и Зайце. Раздеть отрицательного до трусов в цветочек было главной задачей каждой серии. Каждую серию в волчий зад впивалась пчела, или соль, или просто ежик. Если Микки-Маус при кустарном переносе на майки, кружки, ранцы и аппликации выглядел несравненным убожеством, зайчик с волком словно созданы были для оформления детских садиков и типовых бревенчатых городков «Сказка».

Смерч народной любви обрушился на Вячеслава Котеночкина нежданно-негаданно. Ничем не выдающийся «фитильный» режиссер, снимавший рисованные сюжеты о браке и простоях, вдруг решил откликнуться на памятный «мелкий» указ 1966 года о борьбе с хулиганством. В первом выпуске, который даже еще не назывался первым, Волк носил гитару, клеш, космы, транзистор, чинарь, пинал урны и