Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль

По иронии судьбы в тот же день, 17 сентября, Рутенберг был избран президентом Национального комитета. Его председатель Ицхак Бен-Цви должен был подчиниться новому президенту и продолжить занимать свою должность. Церемония состоялась в здании на улице Яффо, построенном армянским патриархатом, где уже с начала двадцатых располагалась вначале Сионистская комиссия, а затем Национальный комитет. Множество людей в зале взволнованно ждали её начала. Присутствовали все члены руководства Сохнута, главные раввины, представители местных советов и большая делегация Агудат Исраэль. Заседание открыл Бен-Цви.

— Товарищи, я рад заявить вам, что сегодня к нашим рядам присоединяется Пинхас Рутенберг. Он согласился принять высокую должность президента.

В зале раздались аплодисменты и возгласы одобрения.

— Вследствие вероломного нападения Германии евреи Польши оказались в тяжёлом положении. Ещё две недели назад мы были едины в желании начать смертельную борьбу с Британией и её попытками задушить наш национальный дом. Но события последнего времени требуют от нас поддержать Британию в войне с нашим общим врагом. Наш новый президент намерен приложить всю свою энергию, чтобы объединить ишув и помочь Британии в её борьбе. Да он и сам сейчас об этом скажет.

Рутенберг поднялся и направился к трибуне. Десятки глаз пронзительно смотрели на него. Многие хотели и ждали от него деяний, совершить которые он не хотел и не мог. Но он пойдёт своим путём.

— Дорогие товарищи и друзья! С чувством огромной национальной ответственность и обязанности я согласился возложить на себя эту тяжёлую функцию. Я воздержусь от излишних слов. Ицхак Бен-Цви самое главное уже сказал. Сейчас время действовать. В это трудное время войны и чрезвычайного положения мы должны выжить и сохранить наш еврейский ишув. Для меня важно, чтобы Национальный комитет стал органом, представляющим все слои его населения. Поэтому к нему присоединятся новые люди. В ближайшее время я предложу руководству комитета план нашей работы. И не должно быть никаких иллюзий. Мы будем делать общее дело вместе с учреждением, избранным всем еврейским народом — с Еврейским агентством. Спасибо за внимание.

Он закончил свою речь и вернулся на место, сопровождаемый аплодисментами и редкими возгласами недовольства.

— Слово предоставляется председателю Еврейского агентства Бен-Гуриону, — объявил Бен-Цви.

Этого невысокого энергичного человека в стране знали все. Его голова едва возвышалась над трибуной. Но это не имело значения. Он был прекрасным оратором, и его речь пробирала до костей.

Выступали на заседании представители и других партий. От ревизионистов слово взял доктор Вашиц. Ревизионисты были самыми ревностными сторонниками Рутенберга. Они возлагали на него большие надежды. Уже через несколько дней после выборов Рутенберг получил от Жаботинского письмо благословения.

Он не удивился, когда на следующий день в его кабинете зазвонил телефон, и он услышал голос Верховного комиссара. МакМайкл поздравил его и пригласил на беседу. Великолепное, облицованное иерусалимским камнем здание правительства ослепительно сияло на сентябрьском солнце. Рутенберг вышел из машины и прошёлся по проложенной с английской аккуратностью дорожке. Сколько раз он переступал порог этой резиденции правителей Палестины! Но сегодня он не частное лицо, а облечённый властью президент. Он миновал охрану и остановился на пороге кабинета. Секретарь сообщил комиссару о его прибытии.

— Я с большим удовлетворением узнал о Вашем восхождении на должность президента Национального комитета. Скажу откровенно, последние месяцы были для меня очень тревожными. Многие твои коллеги призывали к неповиновению властям. А некоторые даже к вооружённой борьбе.

— Господин Верховный комиссар, Вы прекрасно понимаете причины возмущения. Больше двадцати лет евреи строили здесь свой дом. А сейчас им говорят, что решение Британии о создании национального очага было ошибкой. Если к этому добавить решение Эвианской конференции, то угроза существованию еврейского народа очевидна. Но эта война внесла серьёзные изменения в наше мировоззрение.

— Я Вас хорошо понимаю, господин Рутенберг. Я чувствую перемену к сотрудничеству.

— Несомненно, сэр. Строить ишув можно только на основе взаимного согласия.

— Война вынудила правительство в определённой мере отступить от Белой книги, — произнёс МакМайкл. — Я слышал здесь даже призывы о помощи Британии.

— Евреи готовы мобилизоваться и помочь в войне с Гитлером. Я не раз говорил, что британская армия может обучить сто тысяч молодых евреев и направить их на оборону Эрец-Исраэль. Разве мы не заслуживаем отмены политики Белой книги?

Лицо комиссара озарилось улыбкой.

— Поверьте, я с большой симпатией отношусь к евреям. Но это решение Лондона. Какие у Вас планы, господин президент?

— Они вытекают из нынешнего плачевного состояния страны. Нужно вывести её из тяжёлого экономического кризиса. Нужно накормить десятки тысяч голодных, обеспечить их работой. Для этого я уже предпринял усилия для привлечения иностранного капитала.

— Я буду всячески этому содействовать, господин Рутенберг. Хочу заметить, что не только арабское население, но и еврейский ишув очень неоднороден и раздроблен. Но большинство ишува поддерживает правительство. А вот руководство Сохнута заинтересовано в обострении положения и в углублении конфронтации с ним.

— Я буду делать всё от меня зависящее, чтобы убедить Бен-Гуриона и Чертока. Даже такая организация, как Эцель, призывает к примирению. Недавно я получил письмо от группы арестованных. Они находятся в тюрьме в Црифине. Они пишут, что после начала Мировой войны они готовы прекратить действовать против вас и объединить все силы для борьбы с врагами Британии. Поэтому держать их сегодня под арестом бессмысленно. Они просят меня о помощи.

— Да, я слышал о них.

— Я буду Вам очень благодарен, если Вы рассмотрите это дело и примете решение их освободить. Я знаю некоторых из них. Мужественные и интеллигентные люди. Британии они не враги.

— Я сегодня же займусь этим вопросом.

МакМайкл поднялся и пожал ему руку. Рутенберг попрощался и вышел из кабинета. Он торопился. Завтра ему нужно было представить Национальному комитету свой план.