Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лиза побледнела и отпрянула.
Он вдруг обернулся, и отчужденно посмотрев, промолвил: – Вот видите, даже вы меня осуждаете.
– Нет, нисколько! – с жаром воскликнула Лиза, кляня себя за несдержанность, что выдала свою ревность, которую он ошибочно принял за порицание. – И все же, ежели, встретиться с графом Л., и просить его, ведь есть же в нем человечность и великодушие, я верю, и в дурном человеке теплиться добро, ведь не должно губить того, кто рисковал собой, пусть и совершил ошибку, но намерения, ведь намерения Ваши чисты!
– Милое, славное, но такое наивное дитя. Он не преминет воспользоваться ситуацией, и ударить по своему давнему сопернику, и тот факт, что это будет моей гибелью, поверьте, никого не волнует. Впрочем, я виноват во всем сам. Тут грех винить других, – с горечью прошептал он, затем наклонился к ней и коснулся щеки. Она перехватила его руку и теснее прижала к своему лицу обеими ладошками.
– Но должен же быть выход! – в отчаянии взмолилась она.
– Его нет, или я его не вижу, впрочем, в том нет разницы. Я поступил по своим убеждениям, но разве ж это имеет значение? Когда ставки так высоки. Я приму наказание со всей ответственностью, – отрезал он и высвободил руку из ее ладони.
Ужас охватил Лизу, от одной мысли, что обретя любовь, неотвратимо потеряет ее, она едва не лишилась чувств.
– Глупый вы! Вы говорите, что я наивна, но вы…. Вы….. Неужто, не понимаете, что ценнее жизни ничего нет? Неужели же вы пойдете на плаху, во имя идеалов, по-прежнему лелея и пестуя свою гордыня, которая и привела Вас сюда? Ни одна идея, не стоит и гроша, если за нее надобно платить жизнью! – воскликнула она. – Одни затевают войны, другие пытаются их остановить, высокие чины, толкают в бездну малый люд, используя их во имя высших целей, но какова цена? В чем смысл жизни одних ценою жизни других? Ведь вы сами о том говорили!
– Но лишь приверженность идеалам, делает мужчину мужчиной, – резко ответил он.
– Даже если эти идеалы ложны?
Мейер взглянул на нее, затем промолчал и отвернулся.
Лиза обняла его и склонила голову на плечо.
– Я не могу вас потерять, – ели слышно прошептала она.
– Я знаю, – ответил он, не смея посмотреть ей в глаза. – Но унизиться сейчас перед ними. Вы знаете, что агент, который внедрен в Третье отделение, все еще там, и на хорошем счету! Я слишком поздно узнал его имя, когда уже погубил себя и свою репутацию, так что теперь меня и слушать никто не желает. Выкинули, будто собаку, а ему лавровый венок. И я должен молить их о пощаде? И пачкаться и пресмыкаться? Никогда! И потом, если я поступлюсь своей гордостью, вы перестанете меня любить. Не смотрите на меня с удивлением. Так и станет. Да и как можно любить мужчину без чести? Я и сам не смогу любить вас, потому что стану себе противен. Сердце будет отравлено ядом презрения к себе. И ощущение своей ничтожности неизбежно разрушит меня. Не просите меня жить с этой ношей, даже ради любви. Я уже поступился своей честью раз, дайте мне хотя бы сохранить ее остатки.
После этих слов он повернулся к ней лицом и вновь, погладив по щеке, наклонился, чтобы запечатлеть на ее полуоткрытых губах, тот самый поцелуй, что навеки стирает грань между любовью платонической и любовью земной.
Она больше не молила его изменить свое решение, а лишь крепко вцепившись в лацканы сюртука, тесно прижалась к нему, боясь выпустить из рук, хотя бы на секунду, ибо знала, что каждое мгновенье вместе, может стать последним.
Пал Палыч делал обход своего «будущего» именья, заправски вышагивая как его истинный и неоспоримый хозяин. По-армейски высоко выкидывая правую ногу, а затем, яростно ее опуская, так, что каблук его сапога врезался в нежный весенний дерн, оставляя глубокий и рваный след – тавро собственника. Обойдя именье вокруг, и насладившись видом высоких башен, а также красотой дорого белого камня, Пал Палыч, конечно же, не преминул подсчитать в уме, сколько та или иная работа могла стоить, и с трудом, уложив в голове баснословную сумму, в которую именье обошлось его дорогому тестю, от удивления и изумления даже присвистнул.
– Мда, – заключил он, чтобы сия фраза не значила, затем, посмотрев вверх, постоял немного, покрутился, еще раз огляделся, и решил повторить обход.
В конце концов, если не сейчас, то в будущем, ему суждено стать хозяином всего этого, а посему надобно знать доподлинно и с точностью, что в его ведении находиться будет. А это значит, самое время посетить сад – единственное место, где он еще не был. И руководствуясь, прежде всего любопытством, нежели здравым смыслом и необходимостью, он последовал по дорожке в одинокую обитель его свояченицы. Пока шел, глазея по сторонам, Пал Палыч попутно и здесь строил планы своего хозяйствования, к коим готов был приступить хоть сейчас. Ему не нравились яблони.
– Проку от них нет, – решил Трусов, – ни тебе благодатной тени, ни прохлады, ни плодов полезных, и лучше было бы здесь разместить, что для дела, может хозяйственную постройку какую, и еще что дельное.
Как вдруг, он услышал голоса, которые и прервали его такие сладкие, но такие далекие от реальности размышления.
Женский был ему знаком, а вот мужской… Глухой и низкий, не принадлежал никому из тех, кого он знал в именье, и это было странно. Не мог он принадлежать и гостю, так как Пал Палыч был убежден, а точнее доподлинно знал, что гостей Арсентьевы в тот день не ждали. Он остановился затаив дыхание, прислушиваясь и пытаясь разобрать, о чем говорят в саду. Все тщетно. Вот только одно он знал точно, разговор тот был тревожен и эмоционален. Голоса становились то громкими и беспокойными, то понижались до шепота, а то и вовсе замолкали. – Что же там происходит такое! – в нетерпении едва не вскрикнул Трусов.
Бесшумно и осторожно, на цыпочках, так чтобы оставаться незаметным, Пал Палыч начал перебегать от дерева к дереву, пока, наконец, не приблизился настолько, что перед его взором открылась скамейка, на которой сидели двое. Вот только, казалось, он понапрасну боялся быть замеченным. Стой Трусов в аршине от них, и тогда
- Поездом к океану (СИ) - Светлая Марина - Исторические любовные романы
- Последний дар любви - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Красавица и герцог - Джулия Куин - Исторические любовные романы
- Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник) - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Российская история с точки зрения здравого смысла. Книга первая. В разысканиях утраченных предков - Андрей Н. - Древнерусская литература / Историческая проза / История
- Мария-Антуанетта. С трона на эшафот - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Рождественское проклятие - Барбара Мецгер - Исторические любовные романы
- Последний кошмар «зловещей красавицы» (Александр Пушкин – Идалия Полетика – Александра Гончарова. Россия) - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Подружки - Клод Фаррер - Исторические любовные романы
- Рано или поздно - Мэри Бэлоу - Исторические любовные романы