Плетеное королевство - Тахира Мафи

Ардунии, убьет его и преподнесет его голову своему королю на пике.

«Тебе не нужно беспокоиться, – улыбаясь, сказал его дед. – Я убью чудовище сам».

Камран прикрыл глаза и вздохнул.

Он плеснул водой в лицо, тщательно совершая утреннее омовение. Трудно было поверить в то, что жуткий враг из его детских фантазий оказался восхитительной молодой девушкой.

Камран вытер лицо полотенцем и нанес масло из апельсиновых цветов на шею и запястья – там, где бился его пульс. Он сделал глубокий вдох и втянул в себя пьянящий аромат, одновременно расслабляющий и согревающий грудь, заставляя сердце биться ровнее.

Медленно принц выдохнул.

Ему были настолько незнакомы эти новые чувства, что на мгновение принц подумал, не болен ли он по-настоящему. Он не ведал, как вообще добрался до своих покоев накануне, потому как ехал домой сквозь промозглую ночь, словно пребывая в трансе. Красота девушки лишила его дара речи в самых неблагоприятных условиях – в полумраке злой бури, однако вид ее лица в свете камина нанес Камрану столь сильный удар, что он уже не надеялся оправиться от него.

Хуже, все было гораздо хуже: она показалась ему очаровательной.

Его пленили ее противоречия, выбор, который она делала, и даже то, как она двигалась.

Кем же она была? Откуда она взялась?

Стремления принца, возникшие вчера ночью у ее двери, были сметены бурным потоком чувств. Отправляясь к ней, он надеялся многого добиться; он желал вернуть ей свертки, да, но было и нечто большее, что побудило Камрана к столь бессмысленному визиту – мотив, которого он искренне стыдился. Если бы эта встреча увенчалась успехом, принц мог бы предать своего короля, свою империю. Он превратился бы в самого отвратительного болвана, вместо того чтобы стать следующим правителем Ардунии.

Он приходил, чтобы предупредить ее.

Чтобы сказать ей бежать – собрать вещи и спастись бегством, найти безопасное место, спрятаться и остаться там, возможно, навсегда. И все же, когда принц увидел ее лицо, он понял, что не может просто попросить ее сбежать; нет, это была умная девушка, у нее наверняка появятся вопросы. Если Камран скажет ей бежать, она захочет узнать, почему. И по какой причине ей доверять принцу? Едва он успел подумать об этом, как она уже отмахнулась от него.

Возможно, она не знала, кто он такой – она назвала его господином, – но даже если бы девушка знала, что разговаривает с принцем, он подозревал, что ее отношение к нему не поменялось бы.

В любом случае, все это не имело значения.

Камран знал, что дед собирается убить ее, а пойти против него было равносильно измене. Если бы Камрана раскрыли, его голову тотчас же отделили бы от тела. Просто чудо, что он не лишился самообладания.

Или, возможно, вновь обрел рассудок.

Камран не знал ее. Но не понимал, почему мысль о ее убийстве вызывает у него отвращение. Он знал только, что должен попытаться отыскать другой путь – ведь наверняка она, смиренная служанка, не могла оказаться тем демоноподобным существом с обилием грозных союзников, о котором говорилось в пророчестве много лет назад.

Разумеется, нет.

Камран завершил свой туалет без помощи все еще спящего камердинера, а затем – к шоку и ужасу дворцовых слуг – спустился вниз, чтобы раздобыть на кухне чашку чая перед уходом.

Ему было необходимо поговорить с дедом.

Принц прожил в королевском дворце всю свою жизнь, однако не устал от его великолепных видов, ухоженных садов, бесконечных гранатовых рощ. Окрестности дворца были великолепны всегда, но больше всего Камран любил их на рассвете, когда мир все еще был тих. Принц замер на месте и поднес к губам еще дымящийся напиток.

Он стоял в самом центре иллюзии сверкающей бесконечности; километр земли под ногами на самом деле был мелководным бассейном глубиной в несколько сантиметров. Внезапно налетевший ветер окатил сапоги принца водой, и успокаивающие звуки волн стали приятным бальзамом для уставшего разума.

Камран сделал еще один глоток чая.

Он смотрел на парящие арки под открытым небом, на десятки десятков изысканных колонн, установленных в пространстве вокруг него. Гладкая белая каменная кладка строений была инкрустирована яркими самоцветами и блестящими изразцами, и все они сейчас благоденствовали под лучами просыпающегося солнца. Огненный свет преломлялся в оправе драгоценных камней, рассыпаясь бесконечными призматическими цветами по спящим землям. Сквозь открытые арки пробивались все новые солнечные лучи, золотя воду под ногами так, что та выглядела словно один сплошной жидкий слиток.

Красота жизни нередко ускользала от взора Камрана, но не сейчас. В этом моменте было особое умиротворение.

Он допил чай и, продев палец в стеклянную ручку, позволил чашке свободно покачиваться в руке, пока шел вперед. С восходом солнца началась суета; вокруг то и дело мелькали слуги в снодах, несшие сосуды и подносы.

А еще корзины с гранатами, неуверенно балансирующие на головах или удерживаемые под мышками. Серебряные блюда с пахлавой и нежным медовым виноградом; уставленные свежим хлебом барбари, каждый продолговатый лист которого был длиной в сетар. И цветы – всевозможные цветы – вокруг сновали десятки слуг с охапками благоухающих стеблей. Медные чаши, наполненные глянцевыми листьями зеленого чая; базилик, мята и эстрагон, горками наваленные на золотые блюда. И еще одна бесконечная процессия снод, несущая рис – несчетное количество мешков с рисом.

Внезапное предчувствие схватило Камрана за горло, и он застыл как вкопанный.

Затем повернулся.

Процессия все шла и шла. Все больше слуг, все больше подносов, все больше корзин, супниц, бушелей и тарелок. Мимо прокатились несколько сырных колес и тележки, полные свежих каштанов, запасы ярко-зеленых фисташек и солончаки с шафраном и мандаринами, башни из персиков и горки слив. Трое слуг несли огромного размера соты со стекающим с них медом; масса липкого пчелиного воска была шириной с огромную дверь.

Казалось, каждую секунду вносили все больше яств. Больше ящиков, больше корзин, больше мешков и тачек. Десятки и десятки слуг спешили туда и сюда.

Царило настоящее безумие.

Конечно, во дворце часто происходили важные события, но такая суета была необычайна. Видеть, что слуги приступили к работе столь рано, да еще с таким количеством дел…

Камран задохнулся.

Чашка выскользнула у него из пальцев и, упав на пол, разбилась.

Это были приготовления к празднику.

Камран не хотел в это верить. Его дед сказал, что они могут подождать по меньшей мере неделю, прежде чем назначать дату, но происходящее означало, что король уже принял решение.

Принял решение за внука.

Сердце Камрана, казалось, билось в горле. Он знал, что это его наказание. Это было ухищрение, покрытое глазурью доброжелательности. Заал не желал больше ждать, он хотел выбрать внуку невесту как можно скорее.

Но почему?

Вопрос снова и снова стучал в голове, вторя биению сердца, пока принц спешил в покои короля.

Оказавшись у нужных